— Места не будет хватать, сколько бы мы ни выжидали, — добавила Рут. — Скорее у нас воздух закончится.
Миллз раздраженно хмыкнул и пошевелил рукой, грозя отпустить снимки в свободный полет. Рут быстро их перехватила, аккуратно взяла лежавшую сверху фотографию аэродрома.
— Вот где мы сядем!
Сверху окрестности Лидвилла напоминали гигантское корыто, наполненное глиной и на несколько тысячелетий оставленное под дождем. Главный водораздел пролегал в пятнадцати километрах на восток от города и огибал его с севера. Всего в десяти километрах западнее деловых кварталов возвышался еще один могучий хребет. Все остальное пространство внутри гнутого корытища заполнял лабиринт холмов, горок и оврагов, отшлифованных бесчисленными дождями и талыми снегами, питавшими воды Арканзас-ривер.
Севернее реки параллельно друг другу тянулись железнодорожная ветка и двухполосная автомагистраль, потом скоростное шоссе отклонялось на восток, к Лидвиллу, где заканчивалось развилкой. Из города шоссе № 24 устремлялось обратно на север и на болотистой равнине вновь занимало свое место рядом с железной дорогой.
Дороги в Колорадо обычно петляют, прилаживаясь к складкам местности, а тут инженерам, очевидно, надоели зигзаги и, встретив кусок болота площадью в десять квадратных километров, они взяли и черканули прямую линию по линейке. Автомагистраль рассекала марши ровно посередине.
— Местность что надо! — воскликнула Рут. — Можно зайти с юго-востока, как на тридцать третью полосу в центре Кеннеди.
Дерек наконец посмотрел ей в глаза.
— Угол почти идеальный. Ты только посмотри! И господствующие ветры — с севера, как ты любишь, — приговаривала она.
— Вот этот холм с южного края мне не нравится, — ответил Миллз. Рут подавила радостный смешок, боясь отвлечь Дерека от дела. Пилот взял в каждую руку по фотографии.
— Ширина дороги тоже маловата, — продолжал он. — Сколько в этом месте? Восемнадцать — двадцать метров? У нас размах крыльев — почти двадцать пять.
Полоса в международном аэропорту Денвера, где намечалось произвести посадку, была почти вдвое уже дорожки в Космическом центре им. Кеннеди, но в два раза шире шоссе № 24. Садиться без разрешения, без поддержки наземных служб в Денверском аэропорту менее рискованно по сравнению с автомагистралью, но что толку? Столица штата Колорадо находилась на слишком низкой высоте — 1600 метров. В Денвере можно было садиться в одном случае: если наготове ждал самолет, который сразу же доставил бы астронавтов в Лидвилл.
Рут придвинулась ближе и постучала пальцем по фото:
— Через этот холм можно перелететь. Чтобы сесть, места хватит.
— Там прямо посередине — хренов мост поверх железной дороги. Не выйдет! Ширина моста не больше пятнадцати метров.
Хорошо еще, что автодорога проходит над железнодорожным полотном, а не наоборот. Протискивать челнок между опорами моста на посадке — чистое безумие, однако эстакада, считала Рут, мало чем отличалась от остальной дороги.
— А в чем дело? В поручнях? Они не достанут до крыльев.
— Это тебе не…
— Да-да, слыхала уже… не самолет посадить. Я в таких делах больше смыслю, чем ты думаешь. Главное — не промазать, проскочить строго по центру. Даже если немного снесет вбок, носовым колесом можно подрулить.
Точный заход на посадку решал все. Челноки не зря называли летающими кирпичами. В отличие от самолетов, они не только были неуклюжи в атмосфере, но еще и садились без двигательной тяги. Гигантская машина, по сути, превращалась в планер, из-за своей большой массы и коротких крыльев способный лишь к спуску. Что еще хуже — шаттлы не могли заходить на посадку по несколько раз. Пилот, обнаружив ошибку, не имел возможности задрать нос машины кверху и заложить новый круг. Ошибка при спуске означала верную гибель.
— О твоей хреновой посадке будут слагать легенды, — пообещала Рут, вставив в качестве лести любимое словцо пилота, и тут же почувствовала, насколько фальшиво оно звучит в ее исполнении.
Дерек промолчал. Оставалось надеяться, что он думает, как лучше выполнить маневр, а не о чем-то еще. Год назад Дерек Миллз считался асом. Поэтому ему и доверили пилотировать «Индевор». Каждый член экипажа был мастером своего дела. Рут доподлинно знала, что пилот сохранил навыки, проигрывая аварийные ситуации на тренажерах и время от времени отрабатывая критические маневры с помощью земных служб. Вместо инвентаризаций и уборки он, ссылаясь на необходимость тренировки, играл в компьютерные игры.
Прежде чем заговорить, Миллз покачал головой и широким жестом провел рукой над фотографией:
— Из Калифорнии сейчас надвигается гроза, за ней — еще одна.
Оказывается, пилот тоже не баклуши бил, а изучал обстановку!
Рут ощутила выброс адреналина и непроизвольно сложила руки на груди, словно удерживая бьющийся о ребра торжествующий смех.
Успех ее затеи зависел от пилота. О большинстве голосов нечего было и думать — Дебра ее ни за что не поддержит, а Уланов и Уоллес не нарушат приказ. Но если привлечь на свою сторону Гуса и Дерека, то при раскладе трое на трое мнение пилота может оказаться решающим. Еще немного, и Дерек встанет на ее сторону.
— В плохую погоду ничего не получится, — заметил Миллз.
— Непогода закончится, — Рут всем телом ощущала нерешительность и в то же время робкий оптимизм пилота. Может быть, пока не стоит больше ничего говорить?
И все-таки сердце женщины не стерпело. Она боялась, что в Дереке возобладает привычная осторожность, вбитая в него НАСА. Но вот беда!.. Главный туз — обещание, что он станет живой легендой среди пилотов, — уже брошен на стол.
— Наибольшую опасность представляют собой посторонние предметы, — произнес пилот.
— В отличие от Кеннеди, птиц здесь нет.
— Я говорю об автомобилях, людях.
— Ты не все фотографии посмотрел. Видишь? На шоссе практически нет никакого движения. К тому же они будут знать, что мы садимся. Вход в атмосферу займет, как минимум, полтора часа, правильно? Мы сами можем выбрать время, когда сообщить им о возвращении…
Миллз пролистал фотографии, остановившись только на снимках крохотных аэропортов в Игл-Вэйл и Стимбот Спрингз на севере. Чем он обеспокоен? Тем, что скажут в центре управления полетом? Собственной карьерой? Лидвилл запросто мог блокировать шоссе и заставить астронавтов отказаться от возвращения на Землю.
— Если мы дадим им час, — продолжала Рут, — они смогут послать на шоссе тысячу-другую человек и собрать весь мусор в зоне посадки. Ты же знаешь — они так и сделают. У них нет иного выхода.
— Пожалуй.
Она хотела еще добавить, что на проверку полосы в Денвере вряд ли отправят больше десятка солдат. Для таких масштабных операций Лидвиллу не хватало герметичных костюмов и баллонов со сжатым воздухом, но Рут не хотела отвлекать внимание пилота от главного.
— Если поставить их перед фактом, они, пожалуй, задействуют все ресурсы, — согласился Дерек.
— Вот-вот.
— Я бы не отказался выпить хренова пива!
Нервный смех наконец вырвался из груди Рут, но она уже не опасалась за последствия. Пусть Миллз думает, что смех — реакция на его шутку. На лице пилота появилась широкая улыбка, словно говорившая: «Ты меня убедила». Главное теперь, чтобы Уланов и Уоллес не перетянули его обратно в свой лагерь.
Командир корабля скользнул через люк между отсеками у них за спиной и, останавливая движение, гулко шлепнул ладонью по потолку. Рут обернулась и часто заморгала — ее тайные страхи стали реальностью слишком уж быстро.
Неужели он все слышал?
— Ах ты!.. — вырвалось у Николая. Лицо командира налилось кирпичной краской, что напугало Рут даже больше, чем насупленные брови, и только тут она заметила положение его тела. Вместо того, чтобы держаться за опору, Уланов, оттолкнувшись обеими руками, развернулся вдоль пола, готовый бросить тело вперед ногами, как торпеду.
Так готовятся к боевому поединку.
Рут выдавила из себя писк, едва способный заглушить бешеное сердцебиение:
— Послушай…
Уланов одним движением могучих плеч отодвинул подчиненную в сторону. Оказалось, что он обращался не к ней, а к Миллзу. От волнения в его речи проступал сильный русский акцент:
— Ты! Я о тебе был лучшего мнения! Думал, ты — профессионал!
Рядом послышался шорох. Наверное, Миллз переменил позу в кресле. Рут хотела посмотреть на него, но, как завороженная, не могла оторвать взгляд от командира.
— Фотографии! — потребовал Уланов. — Дай сюда!
— Это я… — начала было Рут.
— Молчать! — Николай снова повел плечами, показывая, что не желает выслушивать ее исповедь.
Как долго он подслушивал? Черт! Остается переходить в наступление, вести себя как наночастица, иначе все пропало. Черт-черт-черт! Нельзя отступать…
