— Когда приедем в аэропорт. Полетим на моем «Сикоре». Но я не вижу смысла задерживаться.
Она отбросила одеяло и начала одеваться. Я молча любовался ее молодым стройным телом.
— Ты думаешь, я переспала с тобой ради денег? — неожиданно спросила она.
— Нет, — ответил я.
Она пристально посмотрела на меня.
— Правда, не ради денег. И не за покупки. Хотя ты мне, наверное, не веришь. Ты мне действительно очень нравишься... как мужчина.
Я подошел к ней, поцеловал в губы и вышел из комнаты.
«Сикор» мягко коснулся взлетной полосы и понесся по бетонке, снижая скорость. Юля прилипла к окну, разглядывая всевозможные самолеты из разных стран.
— Ты впервые в Дармштадте? — спросил я.
— Я впервые выезжаю за пределы Союза, — ответила она.
— А где ты в Евразийском союзе была?
— В Финляндии и Чехии.
— Тоже красивые страны.
— Да, но очень разные.
— Мир прекрасен своим разнообразием.
— Может быть. А почему ты выбрал именно Дармштадт?
— Мне просто очень нравятся эти места.
— Ира сказала, что в Висбадене собирается вся мировая элита.
— Не совсем вся. Но, если хочешь увидеть сливки русского общества, надо ехать именно в Висбаден. Он популярен у русских аристократов еще с конца девятнадцатого века.
— Да? Странно. Вроде, и в России, и в Союзе немало хороших курортов.
— Наверное, это свойство русской натуры — искать счастья на стороне. Впрочем, Висбаден действительно милое местечко, а Дармштадт очень спокойная страна.
Самолет замедлил свой бег и начал медленно выруливать к месту стоянки. В салон вошел стюард и, склонившись к моему уху, прошептал:
— Ваша светлость...
— Что ты шепчешь? — огрызнулся я. — Здесь чужих нет.
— Виноват, — стюард выпрямился. — По радио передали, что герцог Дармштадтский, узнав о вашем визите, приветствует вас. Вы приглашены на обед в его дворец в Вейсбурге завтра, в четырнадцать ноль-ноль. Встреча «блэктай».
— Передайте его светлости, что мы с моей спутницей благодарны за приглашение и непременно будем в назначенное время, — ответил я.
— Слушаюсь, — стюард поклонился и вышел.
— Ты собираешься взять меня на обед к герцогу?! — в глазах у Юли застыл неподдельный ужас.
— Герцог будет с супругой, так что по протоколу и мне желательно быть с дамой.
— Но я же тебе никто!
— Ты моя спутница, этого достаточно. Вот если бы встреча была в формате «уайт тай», тогда, конечно. Только с законной супругой. Но «блэк тай» мероприятие куда менее официальное.
— Но я же понятия не имею, как вести себя на таких обедах.
— Ерунда. На гулянке у князя Кипиани ты разобралась достаточно быстро — не пропадешь и здесь. Если что, я подскажу. Вот только брильянтов тебе придется подкупить. Явиться к герцогу в тех скромных сережках, которые я купил тебе вчера, будет неправильно.
Юля снова отвернулась к окну.
Самолет занял свое место на стоянке. Я поднялся и подал Юле руку. Вместе мы спустились по трапу и прошли к зданию аэровокзала. Я протянул наши паспорта офицеру пограничной стражи, и тот тщательно просмотрел их и сличил вклеенные фотографии.
— Ох уж эта мне немецкая педантичность, — вздохнул я. — Ясно же, что нелегал вряд ли прилетит из России на личном самолете князя Юсупова.
Офицер поставил штампы в наших паспортах и отдал честь. Мы вышли из зоны пограничного контроля в зал, где нас встретил полноватый мужчина средних лет, одетый в элегантный костюм.
— Добрый день, ваша светлость, — произнес он по-русски с заметным акцентом. — Клаус Ришенгер, директор компании по прокату автомобилей. Заказанный вами БМВ доставлен.
— Здравствуйте господин Ришенгер, — ответил я ему по-немецки. — С вашего позволения, давайте говорить по-немецки. Кажется, я лучше владею вашим языком, чем вы моим.
— Мой бог, вы говорите по-немецки совсем без акцента! — всплеснул руками Ришенгер. — Сейчас хохдойч такая редкость среди иностранцев!
— Я надеюсь, вы не путаете меня с нуворишами? — усмехнулся я.
— Разумеется, нет, ваша светлость. Прошу следовать за мной.
Вместе мы спустились в гараж, где прямо у въезда стояла новенькая темно-синяя БМВ седьмой серии.
— Какая красивая! — воскликнула Юля.
— Это новая модель, — с достоинством пояснил Ришенгер по-русски. — Ее продажи начались только неделю назад. Когда нам сообщили, что господин Юсупов желает протестировать эту машину, мы немедленно купили этот экземпляр в Баварии и доставили сюда.
— Благодарю вас, господин Ришенгер, — я принял у него ключи. — Машину я верну в аэропорт через неделю.
Я сел на место водителя, Юля разместилась рядом.
— Оказывается, князь Юсупов тоже играет в машинки, — усмехнулась она, когда я запустил двигатель и медленно поехал по стоянке. — Все мужчины любят возиться с автомобилями.
— Ничто человеческое мне не чуждо, — ответил я.
— Погоди, а багаж? — встрепенулась она, когда я повернул к автобану.
— Доставят в отель без нас.
— В отель? Ира сказала, что в Висбадене у всех самых богатых людей есть дома.
— У меня нет. Здесь я в последний раз был года три назад. А держать недвижимость просто ради того, чтобы поучаствовать в ярмарке тщеславия, — не для меня. Я смотрю, за тот час, что ты забирала дома плюшевого мишку, вы с Ирой многое успели обсудить.
Юля смутилась.
Машина выскочила на автобан, и я вдавил педаль газа в пол. БМВ плавно ускорилась, и через несколько секунд стрелка спидометра перевалила за отметку в двести километров в час.
— Ничего себе, как в ракете! — воскликнула Юля.
— Да, хорошая машина, — подтвердил я.
— А дороги здесь неплохие, — заметила Юля после непродолжительной паузы. — Не хуже, чем в России.
— Их начал строить Гитлер в тридцатых годах, — ответил я, — когда Германия была еще единой. Кстати, в России подобные автострады появились только в начале пятидесятых. А германские дороги не везде одинаковы. Скажем, в Дармштадте и Баварии все дороги в идеальном состоянии, в Пруссии — только стратегические магистрали... их курирует военное министерство. А вот в Шлезвиг-Гольштейне дороги хуже, чем в Румынии.
— Ну, Пруссия вообще член Евразийского союза, — фыркнула Юля. — Как говорит Ира, «курица не птица, Пруссия не заграница».
— Сейчас почти все германские государства в ЕАС просятся, — ответил я. — После того, как распались США, им надо встать под чье-то покровительство.
— Тебе виднее, — усмехнулась Юля. — Это ты с Дармштадтским герцогом дружишь.
— Да какая там дружба, — засмеялся я. — Виделись несколько раз. Когда забираешься наверх, знаешь многих, но вот с дружбой всегда проблемы.
— Почему?
— Интересы убивают чувства.
— А чего может хотеть от тебя герцог Дармштадтский?
— Я думаю, он попросит, чтобы я помог вступить герцогству в ЕАС.
— Но ты ведь не министр, чтобы принимать такие решения.
— Такие решения принимает Совет Ассамблеи ЕАС. А я сопредседатель Евразийского союза промышленников и финансистов. Если наш союз выскажется за предоставление режима благоприятствования, то Ассамблея примет решение почти автоматически.
— Господи, как все сложно.
— Политика примитивна. Весь внешний антураж создан лишь для того, чтобы прикрыть истинные интересы и грязные ходы.
— Ну а ты заинтересован, чтобы Дармштадт получил этот режим благоприятствования?
— Лично я заинтересован раз в три года отдыхать в Висбадене. Но России, конечно, выгодно, чтобы германские государства стояли в очередь в ЕАС.
— Почему?
— Потому что если мы откажемся брать их в ЕАС, то они могут воссоздать единую Германию и наберут большой потенциал. Если мы не будем их контролировать, они ослабят наше влияние в Европе.
— Но ведь в свое время немцы разделились.
— Их разделили. После Второй мировой войны Черчилль предложил план раздела Германии по границам тысяча восемьсот шестьдесят девятого года. Союзники приняли этот план. В зону влияния России вошла Пруссия. В зону влияния Англии и Франции — северо-западные и западные земли. Американцы отхватили Баварию. С тех пор мы знаем Германию как сеть раздробленных государств, обитель покоя, порядка и стабильности.
— Разве Германия может быть другой?
— Ох, может. Восемьдесят лет назад она была основным инициатором войн. У этого народа в крови желание доминировать, очень сильная воля к победе и потрясающая способность к самоорганизации. Слава богу, сейчас все это направлено только на чистоту улиц и качество сборки автомобилей. Если немцам снова придет в голову покорять мир, то мало никому не покажется.
— Думаешь, покорят? — с улыбкой спросила Юля.
— Нет, конечно. Мир не может покорить никто, так уж он устроен. Но всякий раз чья-либо попытка покорить мир всегда очень дорого обходилась человечеству.
Автомобиль на огромной скорости несся по дармштадтскому автобану. Я включил радио, и из динамиков потекла чарующая музыка Бетховена.
