ты не захотела потерпеть ещё немного.
— Мне жаль. Я не думала, что так всё обернётся.
— Я знаю. Не извиняйся. Ты — дитя прошлого. Я — настоящего. Нам повезло, что неприкасаемой оказалась ты, а не я.
И она права. Стыдно признавать, но я бы сломалась на её месте. Не выдержала. Ушла в себя. Или сорвалась с цепи, убив и её и себя. У Юльки было оружие в руках, но она не стала мстить. Даже охранников не тронула. Я бы так не смогла.
— Всё будет хорошо, Алис. Мы рождены для того, чтобы построить нормальный мир. И нам повезло попасть на Ковчег. Теперь у нас есть твой хахаль. Он может нам пригодиться…
Опять она говорит загадками. Две девочки, запертые в доме. Не видевшие солнечный свет годами. Что мы можем изменить?
— Ладно, пошли.
— Куда?
— Копать картошку. Я нашла лопаты.
Зима будет долгой, но нам повезло — ферма кормила не только своего хозяина. Поле, размером не меньше двух гектар, когда-то было полностью засеяно картофелем. Он выродился, новый урожай разве что на корм скоту годился — клубни слишком мелкие. Но мы не в том положении, чтобы капризничать.
— До конца зимы дотянем точно! — радостно воскликнула Юлька, выкопав десятый куст.
— А что весной?
— Весной нас здесь не будет.
— И ты не скажешь мне, почему?
— Не скажу. Потому что сама не знаю. Кстати, как там наши соседи поживают?
— Откуда ты знаешь, что я подглядывала за соседями?
— Ты предсказуема. Идеальный боец и никчёмный разведчик. Жаль, мама не разрешила приучать тебя к боли. Не езди больше по округе — спалишься. Нас ищут, ты помнишь.
— Мы должны знать, кто живёт недалеко от фермы, — неуклюже парировала.
— Тётка, каждый год рожающая по ребёнку, — Юлька загибала пальцы. — Мужик, который скончается на днях, с тремя сыновьями. Богатенький озабоченный буратинка, выжигающий на теле каждой своей любовницы клеймо. Не волнуйся, они все слишком заняты своими делами и не заметят нашего появления.
— Когда ты успела?
— Я умею быстро крутить педали.
ГЛАВА 20
После этого разговора я перестала ощущать себя старшей сестрой. Теперь я просто орудие в руках Юльки. Она знает больше, чем говорит. И подготовлена лучше, чем я. Выпытывать у неё подробности — бесполезно. Кататься по окрестностям тоже. Вот теперь я точно ничего не могу сделать. Не потому, что фантазия закончилась, а потому что я так хочу. Я устала. Действительно, устала. И впервые в жизни пожалела, что у меня нет пениса. Зима будет долгой и суровой, если верить народным приметам, но мы за это время сможем отдохнуть.
— Ты готова? — Юлька разбудила меня на рассвете, не предупредив заранее о своих планах.
— К чему? — с трудом открываю глаза и пытаюсь разглядеть в темноте её лицо.
— К возвращению домой, — пафосно отвечает мне.
Вскакиваю с кровати и возмущаюсь:
— Какого чёрта? Октябрь только начался. Днём можно без курток ходить.
Дядя Алека оставил нам не только дом, кучу еды и кур, но ещё и комплект отсыревшей, но вполне годной одежды. Мужской. Но тем лучше — в ней мы будем меньше привлекать внимание.
— Ночами вторую неделю заморозки. В их бараках нет отопления и тёплых одеял тоже нет. Они уехали, я не сомневаюсь.
— Юль, ты слишком торопишься, — сжала её руку со всей силы. — Они могли задержаться из-за нас. Нельзя торопиться.
— Не хочешь ехать — оставайся здесь. Я хочу как можно быстрее узнать содержание папиной инструкции.
— Но ты же сама не хотела вскрывать его тайник, — у меня почти закончились аргументы.
— Хотела. Но не могла.
— У нас всё хорошо, одумайся. Папа велел терпеть до тех пор, пока не станет совсем плохо.
— Но он не думал, что нам придётся перебраться в другое убежище. Алис, наши бывшие соседи совсем одичали. Они могут спалить дом и тогда всё пропало. Ты уверена, что военные запрут дом перед отъездом?
Значит тайник в доме. Забавно, я полагала, что папа закопал его где-то у забора. Ехать сейчас — действительно опасно, но и ждать дольше нельзя. Деграданты не станут палить дом до тех пор, пока не вынесут из него всё ценное. Снимут ламинат с пола, чтобы пустить его на обогрев. Разберут лестницу. Это займёт около двух недель. А потом они просто утроят пожар. Им не нужно свободное жильё по соседству. Им не нужны новые друзья и новые соседи, которые рано или поздно заселятся в опустевший дом.
— Я готова, — расчёсываю волосы и одеваюсь одновременно.
— Отлично. Я приготовила нам бутерброды. Позавтракаем по дороге.
Бутербродами Юлька назвала странную конструкцию из разрезанной варёной картошки и куриного мяса. Петухи так и не нашлись, так что рассчитывать на яйца и прибавления в курином семействе не приходится.
— Жаль, соли нет.
— Без соли тоже вкусно.
Мы должны подъехать к нашему бывшему дому после захода солнца. Юлька идеально просчитала время. Две девушки на велосипедах, одетые в мешковатую, мужскую одежду, совсем не привлекали внимание. Мы ехали прямо по трассе, и первое время я дёргалась из-за каждого, проезжающего мимо автомобиля. А потом поняла — все принимают нас за подростков, катающихся со скуки. Только военных могли заинтересовать наши персоны. Но военные покинули базу…
— Тсс, — Юлька приложила палец к губам, бросила велик на обочине, и нырнула в придорожные кусты.
Я последовала за ней, стараясь не отставать — не хватало ещё потеряться в темноте.
— Пригнись и не высовывайся, — сестра плюхнулась в грязную лужу, потянув меня за собой. — Нужно осмотреться.
Минут пятнадцать мы вглядывались в сумрак ночи, глаза привыкли к темноте и вскоре стали чётко различать окружающий пейзаж и контуры дома, возвышающегося за забором.
— Здесь нет никого, — зубы стучат от холода.
— Ладно, пошли, — Юлька будто бы не чувствовала дискомфорта от промокшей одежды.
Как две тени мы прошмыгнули по кратчайшему пути к забору и очень медленно пошли вдоль него. В паре метров от калитки Юлька остановилась и начала руками раскапывать землю.
— Что ты делаешь? — прошептала я, оглядываясь по сторонам.
— Калитка заперта.
Военные всё же не стали оставлять дом на растерзание соседям. Ещё пара минут и в руках сестры оказались три заржавевших от времени ключа.
— Идём.
Немного возни с замком, который отказывался подчиняться пролежавшему несколько лет в земле ключу. Еле слышный скрип калитки и мы во дворе. Ещё раз оглядываемся, заходим внутрь дома. Юлька в этот раз не замечает разгром, как ни в чём не бывало, перешагивает через остатки мебели и раскиданные вещи, спускается в подвал и начинает
