идти.
— Алек, пожалуйста, прекрати! — я была на грани истерики.
Выбраться из тюрьмы, спасти сестру, оказаться на свободе и…
— Так, успокойся, — Алек остановился и начал трясти меня за плечи, потом взял мою левую руку и начал на ней что-то рисовать. — Это карта. Схема. Надеюсь, вы не заплутаете. Крестом отмечена заброшенная ферма моего двоюродного дядьки. Дядька скончался пять лет назад, оставшуюся еду наверняка разворовали, но… — он продолжил рисовать. — В матрасе он прятал силки. Надеюсь, они помогут вам пережить зиму.
— А если на этой ферме кто-то живёт?
— Значит, ты их убьёшь. Вам нужно пристанище. Кроме того, это пристанище должно быть недалеко от Ковчега и не отражено на картах.
— Прячьтесь! — мы как раз вышли на трассу, и я услышала рёв мотора, проезжающего автомобиля.
Юлька и Алек тут же скрылись в придорожных кустах, а я, натянув улыбку на лицо, начала голосовать.
— Ищешь настоящего мужчину? — водитель опустил стекло, но не вышел из машины.
— Давно ищу. Подвезёшь?
— А ты хорошо сосёшь?
— Никто не жаловался.
— Тогда прыгай в тачку.
— Ок, — села рядом с ним и приставила пушку к его голове. — Вылезай.
— Эй, ты что творишь? Забыла правила?
— Создаю новые. Теперь мужчины дарят свои машины и не требуют ничего взамен. Выходи, или прострелю тебе башку.
— Ладно, ладно. Не горячись, детка. Уже вышел.
Я держала его на прицеле до последнего — пока Алек и Юлька не сели в автомобиль.
— Он может сдать тебя.
— Вряд ли. Гражданские не любят военных. А даже если сдаст, кто ему поверит? Твоя сестра стащила автомат. Скажу, что она держала меня на прицеле.
Алек держал руль в своих руках, выжимая максимальную скорость из древней колымаги.
— Приехали. Юль, видишь тропинку между двух кустов?
— Нет.
— Присмотрись получше, она заросла, но всё ещё есть. Тебе нужно идти по прямой около семи километров. Будь внимательна, ферму не так просто найти. Она скрывается за живой изгородью, сливающейся с пейзажем.
— Не волнуйся. Я её не пропущу. Алис, пошли.
— Нет. Ты пойдёшь одна. Алиса должна увести меня как можно дальше.
— Я не умею водить.
— Это не так сложно, как тебе кажется. Мы зря тратим время на разговоры. Юль, выходи из машины. Алиса, садись за руль. Обучение экстерном дорогого стоит, — Алек посмотрел на часы.
ГЛАВА 16
Он был прав. Вести автомобиль по прямой трассе не так уж и сложно. К тому же, папа ещё в раннем детстве позволял мне рулить его машиной. Сложности возникли только с механической коробкой передач.
— Не мучайся. Плевать на машину. Мы достаточно далеко уехали, остановись.
Я нажала на педаль тормоза.
— Что дальше?
— Ты прикуёшь меня к дереву в лесу и проедешь ещё около десяти километров. Дождись, когда бензин закончится, и иди назад по лесу. Они должны думать, что вы движетесь на юг, а без транспорта остались, потому что за бензином не уследили.
— Путаем следы? У чувака бак был полупустой. Машина экономная. Мне нужно будет пройти около пятидесяти километров.
— Ты справишься. Только на трассу не вздумай выходить. И больше не воруй, ладно?
Его ироничный тон меня бесил, но и возбуждал одновременно.
— Мы с тобой ещё увидимся? — спросила я, привязывая Алека к дереву.
— Надеюсь.
— Я хочу запомнить тебя. На всю жизнь.
Отпустила путы и прильнула губами к его губам.
— Мне нужно, чтобы ты был моим первым, — прерывисто бормочу, пытаясь расстегнуть молнию на его брюках. — Я не хочу, чтобы со мной произошло то, что произошло с Юлькой. Пожалуйста, не говори нет.
Его руки скользили по моей обнажённой спине. Я чувствовала, как учащается его дыхание. Как его возбуждённый член мешает мне раздеть его.
— Алиса, у нас нет времени, — он попробовал посмотреть на часы, не переставая ласкать меня.
— Сейчас время не имеет значения. Жизнь может закончиться в мгновенье.
Он оттолкнул меня. Так сильно, что я от неожиданности разрыдалась.
— Ты не хочешь меня?
— Я не хочу присутствовать на твоих похоронах. Твоя невинность — твоя защита. Езжай.
Он сам оплёл руками дерево и нетерпеливо приказал приковать.
Пусть будет так. Слёзы застилают глаза. Я слишком много плачу. Сильные девочки не плачут. Это последние слёзы в моей жизни. Последние и самые сладкие. Они текут по моим щекам не потому, что я обижена отказом, а потому, что новый мир сломал нас всех.
Машину мотает из стороны в сторону. Я не могу держать руль в руках, но и остановиться тоже не могу. Никто сейчас не имеет права вестись на поводу у чувств и эмоций. Только разум и выживание! Даже Юлька смогла забыть о том, что с ней произошло. Стереть кровь со своих бёдер и даже виду не подавать, как ей больно. Надеюсь, сейчас она уже доползла до фермы дяди Алека. Надеюсь, у неё всё хорошо.
Пятьдесят километров с картой, криво нарисованной на моей руке — это ничто. Шесть километров в час. Около десяти часов в пути. Без еды и воды. Но разве такие мелочи имеют значение? Жалеть нужно лишь об одном — о том, что я не могу проехать дальше.
Пусть ищут нас, прочёсывают лес. Они все деграданты, даже те, кто считают себя разумными! В нормальном мире нас бы наверняка нашли, но эти убогие будут ползать по бурелому вокруг брошенной машины. Юродивым даже в голову не придёт повернуть назад, ведь назад никто не бежит. Бездушные тупые роботы, созданные для защиты действующей власти. Ищите и не найдите…
Я быстрым шагом потопала на ферму, как только машина заглохла. Но почти сразу подвернула ногу. Идти придётся пару дней, не меньше. Ровный асфальт буквально в ста метрах от меня, но… Я не могу туда вернуться. Это слишком опасно. Торчащие из земли корни, кочки и овраги, ветки, бьющие меня по лицу. Идти по лесу оказалось сложнее, чем я думала. Приходилось контролировать каждый шаг. И погода — хуже не придумаешь. Жара днём, около нуля ночью. Я изнываю от жажды и голода, но всё равно иду вперёд, останавливаясь на привал только тогда, когда ноги окончательно перестают меня слушаться. Надеюсь, Юлька добралась. И на ферме никого не было. А если кто-то был? Нужно было сказать ей, чтобы она дождалась меня. Какая же я дура! Сестра наверняка захочет очистить ферму к моему приходу! Но что может сделать одна слабая девочка против толпы деградантов?
Я шла и шла, отказывая себе во сне. Глаза слипались, ноги почти не поднимались… И карта. Самая глупая карта в
