Мальчик осторожно, бочком, подобрался к окну, прижался к стене и выглянул. Человек во дворе никуда не делся, наоборот, приблизился. Зловещая фигура застыла посреди грязной лужи, в трех метрах от стены дома. Теперь человека точно нельзя было спутать с деревом. Луна вынырнула из-за тучи и ненадолго осветила незнакомца: это был высокий и худой мужчина, одетый в высокие армейские сапоги, военные брюки-галифе и длинный непромокаемый плащ. Мужчина поднял лицо. Молотков облегченно выдохнул – пришелец не носил черных очков. Но на этом радость Егора угасла. Потому что и без очков незнакомец выглядел очень неприятно. Козырек фуражки торчал, как вороний клюв. Нижняя челюсть выступала вперед, от чего казалось, что военный все время ехидно ухмыляется. Бледную кожу на физиономии словно кто-то почеркал синей шариковой ручкой. Из сплющенного носа по щекам, куда-то на затылок, тянулись две прозрачные трубки, будто ночной гость страдал астмой. На его лицо упал свет от фонаря, и Егору показалось, что черная паутина расползается из его глубоких глазных впадин.
Казалось, незнакомец заглянул Егору прямо в лицо. Потом сделал еще один шаг вперед и очутился совсем рядом, под балконом. Мальчик замер, не в силах пошевелиться. Он уже не сомневался, что ночному гостю ничего не стоит взобраться на второй этаж. Военный в капюшоне вытащил руки из карманов, секунду помедлил и вдруг одним быстрым движением очутился на стене. Мгновение Егор его не видел, только слышал, как загудела решетка на соседском окне первого этажа. Затем военный перемахнул балконные перила, и отвратительная рожа прилипла к окну снаружи. Гость схватился за подоконник и запустил руку в открытую форточку. Вторую руку он приложил к губам и внятно произнес: «Тссс! Молоткофф, молчи, или твоим родителям б-будет очень плохо…»
Егор набрал в легкие воздуха, чтобы закричать, но неведомая сила будто сжала горло. Несколько секунд мальчик даже дышать толком не мог, только хрипел. Егор шагнул назад, зацепился пяткой за стопку книг и шлепнулся на ковер.
Одну из створок окна мама откинула для проветривания. Она так делала каждый вечер, чтобы сын спал на свежем воздухе, но сегодня ночью Егор согласился бы спать в самом душном противогазе. Как назло, страшный гость воспользовался именно этой форточкой! Он просунул руку в щель, изогнул ее дважды самым невероятным образом и повернул рукоятку. Окно отворилось настежь. Военный собирался уже влезть в комнату, но в последний момент его что-то остановило.
Трошик!
Под пижамой, на руке Молоткова мигом забился маленький потрошитель. Как ни странно, именно резкая боль в запястье привела мальчика в чувство. «Но… ведь это не охотник, – мелькнула первая связная мысль в голове мальчика. – Он не похож на робота. Почему трошик хочет на него напасть?»
Егор вскочил и угрожающе вскинул руку. Осталось слегка ею тряхнуть – и боевая сороконожка ринется в бой!
– А вот этого д-делать не н-надо! – Ночной гость произносил слова отрывисто, словно выдавливал их из себя. – Ведь я пр-ришел к тебе с миррным пр-редложением!
Егор подумал и немного опустил руку.
– Ты – Молоткоф-ф? – Чужак уперся в Егора костлявым пальцем, его руки обтягивали серые кожаные перчатки.
– Ну я.
– Ты ведь з-знал, что я к т-тебе пр-риду?
Ничего такого Егор не знал, но на всякий случай кивнул. Первый звенящий ужас потихоньку начал отпускать. Мальчик перевел дыхание и смог лучше разглядеть невероятного гостя. Тот носил серую военную форму, но, похоже, устаревшую и непонятно какого рода войск. Мокрый плащ укрывал костлявые плечи. На фуражке блестела кокарда, но рассмотреть ее издали не получалось.
– Твой дед говор-рил тебе, как меня з-зовут? – прохрипел незнакомец. – Начальство зовет меня сержант З-затвор. Но ты меня должен звать уважительно – господин сержант. А ну-ка, поффтори!
– Го…го…господин сержант, – повторил Егор. И тут же на себя рассердился. Не стоило слушаться всяких дураков!
– От-лично, Молоткоф-ф! – Странный сержант по-прежнему косился на правую руку Егора. Видимо, сильно боялся троша. – Мне велено пер-редать, что господин полковник выр-ражает тебе л-личную бла-агодар-рность!
Тут гость вытянулся на балконе во весь рост, щелкнул каблуками и приложил два пальца к фуражке.
– Мне благодарность? За что?
– З-за помощь в обнар-ружении с-сыпучей карты.
Егору стало невыразимо стыдно. Враг нагло явился к нему домой и считает его своим! Враг благодарит его за предательство!
– Сыпучая карта вовсе не ваша, – заявил Егор. – И я вам не помогал. Это был сундук моего дедушки, а вы хотели его украсть!
– Тиш-ше, Молоткоф-ф, тиш-ше! Р-разве ты х-хочешшь, чтобы у твоих р-родителей были пр-роблемы?
– Что вам от меня надо? – понизил голос мальчик.
– У гос-сподина полковник-ка к тебе выгодное пр-редложение. Тебя об-бманули эти под-длые людиш-шки Гайкины. Тебя втр-равили в чужую войну. Но т-тебе же не н-нужна война, Молоткоф-ф. Ты ж-же не х-хочешшь, чтобы постр-радали твои р-родные, вер-рно?
Егор уже почти не боялся. Наоборот, он жалел, что в комнате горит только ночник. Следовало бы запомнить рожу негодяя. В том, что сержант – негодяй, Егор почему-то не сомневался. Непонятно было другое: человек к нему явился или живая кукла? Рожа негодяя нравилась Егору все меньше. То, что издалека походило на рисованные узоры, оказалось сетью бугристых черных сосудов. Они расползались прямо из выпуклых блестящих глаз. Ртом сержант почти не шевелил, только клацал треугольными, будто обточенными зубами. Звуки речи доносились откуда-то из глубины, как из колодца.
– Калитка открыта! З-завтр-ра в ваш-шем гор-родишке начнется б-большое вес-селье, – заскрипел сержант. – Мы пр-редлагаем тебе мир-р и безопас-сность. Ты отдашь нам карту, з-за это гос-сподин полковник щедр-ро нагр-радит тебя…
– Мне ничего от вас не надо, – вставил Егор. – Уходите отсюда, иначе я разбужу папу, и он выкинет вас с балкона.
– С-с балкона? – Сержант впервые засмеялся. Лучше бы он этого не делал! От него шли звуки, будто никак не мог завестись мотоцикл с дырявым глушителем. От смеха с его головы сползла назад фуражка. Егор не хотел на это смотреть, совсем не хотел… Но ничего не мог с собой поделать – дикое зрелище завораживало. Высокий синюшный лоб вояки заканчивался прозрачным черепом, под которым очень быстро вертелись крохотные колесики, бурлила в шлангах синяя кровь, поднимались и опускались блестящие колбочки, похожие на клавиши пианино.
– Молоткоф-ф, ты выбр-рал себе не тех в др-рузья. В др-рузья надо выбир-рать тех, кто мож-жет тебе что-то дать взамен. У теб-бя есть ключ, а что есть у них? Что хор-рошего ты получил от своих новых др-рузей? Я готов спор-рить, они тебе не говор-рят, откуда у твоего деда сыпучая карта.
Егор задумался. Негодяй был прав: с момента знакомства Гайкины доставляли одни неприятности.
– Ты повер-рил, что с-сыпучую карту надо спас-сать, – вкрадчиво продолжал сержант. – Где ж-же был Гайкин столько лет? Поч-чему он не с-спасал твоего деда, когда тому стало плохо? Если они были так-кие др-рузья, почему С-семен Молоткоф-ф спр-рятал от др-руга сундук? Почему С-семен Молоткоф-ф спр-рятал от лучш-шего др-руга машину? Почему пр-родал ее чужаку?
Сержант натянул фуражку на лоб и клацнул зубами. Егор трижды глубоко вдохнул и выдохнул. Он застыл в метре от окна, зажав в руке край занавески, не в силах шагнуть ни вперед, ни назад. Ногам стало холодно, из форточки дуло. Егору очень хотелось услышать хоть какой-то звук из спальни родителей, или шум лифта, или хотя бы гудки машин. Но мир будто погрузился в густой мед, даже часы не тикали.
«Я его не боюсь, – не слишком уверенно повторил себе Егор. – Наверняка он не человек. Но я его не боюсь!»
– Зачем вы пришли? Что вам надо?
– Ч-человека так легко пр-рикончить… – Сержант с наслаждением лязгнул зубами. – Но гос-сподин полковник не хочет т-тебя убивать. Ты пр-ринес большую пользу нашему в-великому делу. Твой дед был в-великий мех-ханик, но з-здесь, в вашем убогом мир-ре, его талант никто не оц-ценил. Мы оц-ценим твой талант. Ты получишь все…
– Нет, я от вас ничего не хочу, – до Егора постепенно начало доходить, куда клонит ночной посетитель. – Я всего лишь мальчик.
– Молоткоф-ф, ты получиш-шь лучш-шую мастер-рскую, лучш-шие инстр-рументы и сотню подмастерьев. Ты получиш-шь любые матер-риалы. Ты даж-же не догадываеш-шься, как послуш-шны металлы в нашем мир-ре! Ты постр-роишь любые маш-шины, гор-раздо лучше, чем постр-роил твой дед…
Егор стиснул зубы и замотал головой. Сержант все говорил и говорил. И чем дольше он говорил, тем труднее было сопротивляться его словам. Своя мастерская. Свой дом. Любые запчасти, любые идеи. Никто не ругает – ни учителя, ни мама, ни соседки. Никто не тащит тебя к директору. Завуч не вопит, что отправит тебя в школу для преступников. Не надо ходить на всякие глупые предметы. Не надо учиться в школе, а потом еще кучу лет в институте, чтобы к старости мама разрешила купить авторемонтную станцию…
