Но и эти цифры оказались далеки от реальных. Последующая продолжительная и кропотливая работа сотрудников Военно-мемориального центра ВС РФ, офицеров Главного управления кадров МО СССР и Главного штаба Сухопутных войск в 1949–1951 гг. позволила существенно уточнить эти данные. После составления поименных списков военнослужащих Красной армии, погибших, умерших и пропавших без вести в советско-финляндской войне 1939–1940 гг., оказалось, что их реальная убыль достигла 126 875 человек, то есть возросла в полтора раза (см. Таблицу 1.1). По мнению самого Г.Ф. Кривошеева, именно это число «более полно отражает демографические безвозвратные потери страны в войне с Финляндией».
Но и в этом труде финские потери оказались бессовестно завышенными. Ссылаясь на некие финские источники из газеты «За рубежом» № 48/1989, людские потери Финляндии авторы исследования оценили в 48 243 человек убитыми и 43 тыс. ранеными. И тут же напечатали, что по другим официальным источникам из «Военно-исторического журнала» № 4/1993, «финская армия потеряла в этой войне 95 тыс. убитыми и 45 тыс. ранеными»[70]. Отметим, то подбор таких сомнительных «источников» для подсчета приемлемого для «ура-патриотов» соотношения по безвозвратным потерям воюющих сторон характерен для авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева.
Таблица 1.1.[71]
Людские потери вооружённых сил СССР и Финляндии с 30.11.1939 по 13.03.1940 гг.
Источник: Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 211. Таблица 109.
Примечание: *Подбито в бою, из них безвозвратно потеряно 650.
В апреле-июне 1940 г. произошел взаимный обмен военнопленными. При этом 20 финнов и 99 советских пленных не пожелали вернуться на свою Родину. Наша страна встретила возвратившихся из плена военнослужащих неласково. Лишь 450 из них, попавших в руки врага ранеными, больными или обмороженными, были освобождены от уголовной ответственности. 4354 бывших пленных без всякого суда решением Особого совещания НКВД СССР получили от 5 до 8 лет исправительно-трудовых лагерей. По приговорам Военной коллегии Верховного суда СССР 158 были расстреляны. В противоположность им подавляющее число финских пленных после кратковременной задержки в фильтрационном лагере отправились домой[72]. Только 30 из них были осуждены на различные сроки тюремного заключения по обвинению в шпионаже в пользу СССР и измене Родине[73].
Советско-финляндская война нанесла огромный ущерб репутации СССР во всем мире. Сталин сразу принял радикальные меры. 21 апреля на заседании Главного военного совета по итогам войны он потребовал «расклевать культ преклонения перед опытом Гражданской войны, он закрепляет нашу отсталость»[74]. 7 мая 1940 г. он снял с должности наркома обороны своего верного соратника К.Е. Ворошилова. На этот пост был поставлен «победитель белофиннов» С.К. Тимошенко, которому присвоили звание маршала. Но Сталин не собирался упускать из своих рук контроль над военными: бездарный военачальник тут же был назначен председателем Комитета обороны, которому подчинялись наркомы обороны и ВМФ и все наркоматы оборонной промышленности.
Были приняты меры по укреплению единоначалия, усилению боевой подготовки и наведению порядка в войсках. Пришлось вплотную заняться и борьбой с пьянством, которое в конце 30-х годов приняло характер настоящей эпидемии. В обстановке постоянного поиска и разоблачения «врагов народа» карьеристы и демагоги получили возможность быстро продвигаться по службе, путем доносов устраняя конкурентов.
Нездоровая обстановка сложилась в 120-м гап РГК. Для восполнения больших потерь на Карельском перешейке на фронт отправили группу наиболее подготовленных командиров и специалистов. Исполнявший обязанности командира полка капитан Воронков по своим деловым и моральным качествам оказался неспособным командовать частью численностью более 2,5 тыс. человек Обстановка легкой прогулки вместо боевых действий и возможность бесконтрольно распоряжаться огромными трофеями способствовала его разложению. Комиссар полка Нагульнов пьянствовал вместе с командиром и во всем потакал ему. Глядя на руководство, пустились во все тяжкие и другие командиры и начальники. А поводы для очередного возлияния всегда находились…
Жившие до этого в Союзе от получки до получки, в условиях «загнившего капитализма» и искусственно завышенного курса рубля к польскому злотому командиры не упускали возможности лишний раз посетить многочисленные кафе и рестораны Пинска. Некоторые из них, напившись, устраивали гонки на приз на извозчиках – кто быстрее домчит их до военного городка. Попойки часто заканчивались драками с местными жителями и даже стрельбой. Так, командир взвода лейтенант Исаченко в январе 1940 года с пьяных глаз открыл огонь из нагана в командирском общежитии. При этом пуля рикошетом попала ему в бедро. Его чуть не засудили за самострел с целью избежать отправки на фронт в Финляндию. Единственный, кто пытался поддерживать хоть какой-то порядок в полку, был начальник штаба капитан М.В. Барыбин. Он мешал командиру и комиссару скрывать происшествия в полку. Видимо, противоречивые доклады по командной и политической линии затянули решение о замене командования полка в целях нормализации обстановки и укрепления порядка.
В январе 1940 года командиром 120-го гап был назначен командир 92-го гап 33-й сд майор Н.И. Лопуховский, который в это время занимался подготовкой и отправкой артбатарей на финский фронт для восполнения больших потерь наших войск. Наша семья в это время жила в доме польского осадника, начальника полиции г. Береза, который был арестован органами НКВД, а его семья депортирована.
Встреча после трех «фронтов» (польского, финского и румынского). Лейтенанты (слева направо): Н.В. Фризен, Г. Голосов, А.Н. Выходцев
Мать после всех мытарств жизни на частных квартирах и в общежитиях была в восторге от добротного кирпичного дома, к которому примыкал большой ухоженный сад. В глубине участка находился обширный крытый хозяйственный двор. Жене командира полка нравилась жизнь в усадьбе, и уезжать ей никуда не хотелось. Однако пришлось готовиться к переезду. Но в последний момент отцу сообщили, что приказ отменен! Отец, уже выведенный за штат 92-го гап, был привлечен к работе в составе смешанной советско-германской комиссии по демаркации новой границы между двумя государствами.
Вообще-то странный случай – объявили приказ и тут же его отменили. Но в те непростые годы и не такое случалось: вдруг куда-то пропадали командующие, командиры соединений и частей. Дивизиями и полками зачастую командовали майоры и капитаны. Чехарда со сменой руководителей коснулась и округов, и армий, не говоря уж о Генеральном штабе. За неполные три года сменилось три командующих важнейшим приграничным Белорусским (Западным) округом. С 1931 по 1937 гг. округом командовал командарм 1 ранга И.П. Уборевич, затем – командарм 1 ранга И.П. Белов, которого в сентябре 1939 г. сменил командарм 2 ранга М.П. Ковалев, а с июня 1940 г. командующим стал генерал армии Д.Г. Павлов.
4-й армией с июля 1938 по декабрь 1940 г. командовал комдив (затем генерал-лейтенант) Чуйков В.И., с января 1941 г. – генерал-майор А.А. Коробков. Начальника штаба армии полковника Викторова И.М. в августе 1940 г. сменил полковник Сандалов Л.М. В 10-й армии с сентября 1939 по март 1941 г. сменилось четыре командующих. С марта 1941 г. ею командовал генерал-лейтенант Голубев К.Д.
К 1940 г. отношения между СССР и Румынией обострились в связи с наличием спорного вопроса о Бессарабии, которая была захвачена Румынией в начале 1918 года. Весной 1940 г., после окончания войны с Финляндией на советско-румынской границе стали происходить многочисленные инциденты. 9 апреля 1940 г. Молотов вручил румынскому посланнику меморандум «о случаях обстрела с румынской стороны охраны левого берега Днестра, жителей и территории СССР». Сталин решил воспользоваться моментом, когда основные силы вермахта Германии были заняты боями во Франции, чтобы присоединить к СССР Бессарабию, а заодно и Северную Буковину, которая никогда не входила в состав России и не была отнесена к сфере советских интересов согласно пакту Молотова-Риббентропа.
На случай, если Румыния не пойдет на уступки, вопрос предусматривалось решить силой. Считается, что военные приготовления к освобождению Бессарабии начались 10 июня 1940 года с получением шифртелеграммы начальника Генштаба, а затем и директив наркома обороны Военными советами КОВО и ОдВО о приведении войск в боевую готовность и сосредоточении их на границе с Румынией. Однако меры по скрытому усилению группировки войск в Одесском военном округе были приняты намного раньше. По уже наработанному сценарию туда стали стягивать войска из других округов страны. Так, уже 10 апреля Военному совету БОВО было приказано к 25 апреля передислоцировать в ОдВО несколько артчастей. В их числе туда перебрасывался в полном составе и 120-й гап БМ численностью 2697 человек (по штату № 08/3) с артпарком численностью 169 человек (по штату № 08/22). Полк к этому времени содержался по штату мирного времени 8/3, и его численность составляла всего 1374 человека.
