Между тем, положение с дисциплиной в полку становилось нетерпимым. В бывшем архиве ЦГАСА сохранились две телеграммы из управления кадров ЗапОВО от 10 и 14 февраля 1940 г. в наркомат обороны с просьбой ускорить решение вопроса о назначении командиром 120-го гап майора Н.И Лопуховского. Полк и артпарк в короткий срок необходимо было развернуть по штатам военного времени и подготовить к перегруппировке. Видимо, командование убедилось, что Воронков не способен выполнить поставленную задачу в установленный срок, тем более в предвидении боевых действий. Это ускорило решение, и 24 апреля командиром 120-го гап был назначен майор Лопуховский Н.И. Одновременно в полку были заменены комиссар и начальник штаба.
С получением приказа отец сразу забрал нас с собой в Пинск. Об обстановке, сложившейся в полку, говорит следующий красноречивый эпизод. С появлением в полку майора Лопуховского никто не удосужился даже ознакомиться с его документами и предписанием. Воронков обрадовался: наконец, удалось свалить неугодного капитана Барыбина. Он принял отца за нового начальника штаба, а тот не спешил его разочаровывать и, только осмотревшись, предъявил предписание о назначении командиром полка!
Отстраненный от должности капитан Воронков, толком не сдав дела, попытался вывезти из части две машины присвоенного трофейного имущества. Но к этому времени уже был объявлен приказ о строгом его учете и оприходовании, как имущества КЭЧ. Отец приказал сгрузить мебель и другое имущество. В ответ Воронков выхватил револьвер и заорал, что застрелит любого, кто подойдет к машинам. Все это происходило на моих глазах у дома начсостава, где наша семья получила квартиру. Отец приказал поднять караул «в ружье». И красноармейцы с удовольствием обезоружили бывшего командира части, который всем надоел своими пьяными выходками[75].
Член партии с 1921 года майор Н.И. Лопуховский вместе с вновь назначенными военкомом батальонным комиссаром Г.А Русаковым. и начальником штаба майором Ф.С. Машковцевым (М.В. Барыбин стал помощником командира полка по технической части) взялся за укрепление дисциплины и сколачивание воинского коллектива. Восстанавливать порядок было трудно: не всем по душе пришлась строгость нового командира. Не все сразу получалось. Тем более что новому командованию пришлось с ходу решать весьма сложную задачу, связанную с укомплектованием полка по штату военного времени и его передислокацией в другой округ.
Здесь самое время хотя бы коротко рассказать о новом командире 120-го гап (его послужной список представлен в Приложении 2). В военном деле он не был новичком. Н.И. Лопуховского, 1895 г.р. призвали в армию в 1915 г. Службу он начал канониром крепостной артиллерии в Бресте. После февральской революции его избрали членом полкового комитета. Прослужил он в старой армии до 1.12.1917 г. После демобилизации некоторое время работал секретарем сельсовета в родном селе Горки Камешковского района Владимирской области. В Красную армию вступил 10.11.1918 г. Через 3 месяца стал командиром отделения, да так и остался на всю жизнь военным. В Гражданскую войну в составе 6-го тяжелого артдивизиона он участвовал в боях против Деникина под Борисоглебском (июнь-август 1919), Врангеля и Махно (1920–1921). 3.07.1920 г. он стал курсантом Московских командных курсов тяжелой артиллерии. За отличия в боях курсант Н.И. Лопуховский в 1918 г. был награжден серебряными часами, а в 1920 г. – именным пистолетом.
Батарея 7-го отд. тяжёлого дивизиона АОН. Командир взвода Н.И. Лопуховский у 305-мм орудия (отмечен белым значком)
С 1.01.1921 отец стал курсантом Одесской артшколы тяжелой и береговой артиллерии, где был принят в члены ВКП(б). После успешного окончания школы 25.09.1922 он был направлен командиром взвода на остров. Эзель в 7-й отд. тяжелый артдивизион 4-й группы ТАОН, на вооружении береговых батарей которого находились 4 12-дюймовых (305-мм) орудия.
Далее началась служба, которая прерывалась только на учёбу. Имея всего 4 класса церковно-приходской школы, отец много и упорно занимался самообразованием, учился на различных курсах. Служил и учился он, видимо, хорошо. Последовательно осваивал всё новые должностные обязанности: помощника командира батареи, начальника связи артдивизиона, политрука учебной батареи, политрука школы 22-го отд. артдивизиона АОН (г. Ржев). Затем становится начальником штаба этого дивизиона, а чуть позже – командиром дивизиона 184-го гап 135-й сд. В 1938 году отец был награжден медалью «ХХ лет РККА». В августе 1939 г. становится командиром артполка 33-й сд, с которым в сентябре опять оказывается в Бресте, где начинал службу. Так что кадровики округа при подборе кандидата на должность командира артполка БМ, несомненно, учитывали опыт майора, полученный им в частях ТАОН.
3 мая 1940 года 120-й гап РГК в полном составе (в целях экономии подвижного состава почти все трактора были оставлены на месте) был погружен в эшелоны. К началу погрузки полк насчитывал (по штату/в наличии): 2866/2795 чел, в том числе комначсостав – 192/178, младший начсостав – 546/531, рядовой состав – 2128/2086. На вооружении состояло: 24 203-мм гаубиц (36 – по схеме развертывания), автомашин – 296/225 (в т. ч. легковых – 6, грузовых – 189, специальных – 30), тракторов – 165/9, тракторных прицепов – 150/75. Куда и зачем едут, в полку никто ничего не знал. Через двое суток оказались в Киеве. Через Одессу полк перебросили в г. Вознесенск, где он был доукомплектован личным составом и автотракторной техникой. Затем полк походным порядком через Коломыю вышел к Черновцам, где занял огневые позиции вблизи румынской границы.
Наши войска, сосредоточенные на границе с Румынией, были полностью готовы к боевым действиям. С 21 июня 1940 г. на основании директивы начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1 ранга Л.З. Мехлиса в частях и соединения усилилась соответствующая работа с личным составом. Действия СССР объяснялись «воровским» характером захвата Бессарабии в 1918 г. и необходимостью помощи братским народам, которые живут «в ужасающей нищете и влачат жалкое существование»[76].
В действительности руководители Советского Союза в первую очередь, конечно, имели в виду стратегические интересы: с территории Бессарабии советская авиация могла держать под угрозой румынские нефтяные промыслы в районе Плоешти. Именно оттуда в соответствии с «нефтяным пактом», заключенным в мае 1940 г. с румынами, Германия могла получать это важнейшее сырье. Кстати, вариант о возможном силовом решении вопроса о Бессарабии и северной части Буковины заблаговременно был согласован с руководством Германии, которое больше всего опасалось открытия военных действий на территории Румынии.
26 июня в 22.00 Молотов вручил румынскому посланнику в Москве ноту советского правительства о возвращении Бессарабии и передаче ему северной части Буковины с ультиматумом, что Красная армия в противном случае начнёт боевые действия уже 28 июня. Но дело до этого и на этот раз не дошло. В 23.00 27 июня Москва получила ответ Бухареста с согласием на уступки и на предъявленные условия эвакуации своих войск с территории Бессарабии и северной части Буковины, упомянутой в ультиматуме.
Уже 29 июня части Красной армии вышли на реку Прут, где заняли переправы и установили порядок осмотра отходящих румынских частей в целях изъятия захваченного имущества местного населения. К исходу 1 июля новая граница была полностью занята, а с 14.00 3 июля закрыта. К Советскому Союзу перешла территория площадью 50762 кв. км с населением 3 млн 776 тыс. человек, а граница была перенесена на запад более чем на 200 км.
120-й гап возвратился в Белоруссию, где опять поступил в оперативное подчинение 4-й армии, которой до конца 1940 года командовал генерал-лейтенант В.И. Чуйков, очень жесткий человек, если не сказать больше. К тому времени военный городок в Пинске уже был занят другим артполком. И местом дислокации полка был назначен район г. Коссово Брестской области. Здесь условия для размещения полка численностью около 3 тыс. человек и большим количеством боевой техники и автотранспорта оказались несравнимо хуже, чем в Пинске. На 1.11.40 в полку насчитывалось: 2886 человек (в том числе начсостав – 167, мл. начсостав – 214, рядовых – 2505), 285 автомашин (в том числе легковых – 7, грузовых – 262, специальных – 16), тракторов – 67, прицепов – 4, винтовок – 1870, револьверов – 396, ручных пулеметов – 2, 203-мм гаубиц – 24, радиостанций – 29, кухонь – 18.
Подразделения полка оказались разбросанными на довольно большой территории. Штаб полка, третий дивизион капитана Морогина и полковая школа расположились в самом городе. Первый дивизион разместился в деревне Хороща (9 км северо-восточнее Коссова). Здесь пришлось строить бараки и землянки. Второй дивизион и артпарк расположился в г. Ивацевичи и частично на ст. Коссово-Полесское (12 км от Коссово). Четвертый дивизион капитана Доронина и подразделения боевого обеспечения полка разместились в двух километрах северо-западнее города в замке, построенном в 1840 г. польским графом В. Пусловским. В самом замке было более 160 комнат. Вблизи него в пяти маленьких домиках жили семьи старшего комсостава полка. Семьи остальных командиров проживали в городе на частных квартирах.
