просьба отменить похороны в глазах Сиенны мне совсем очков не прибавила. Наоборот, первая волчица вела себя подчеркнуто вежливо, если не сказать с показным безразличием. Моя жизнь не касается ее, ее жизнь не касается меня. Поэтому отправляясь на поиски Сиенны в большом доме, я была готова, что меня пошлют, и я даже пойму куда, потому что с вилемейским у меня сейчас все прекрасно. Но что я, зря работала секретарем Доминика? Я умела быть настойчивой. Умела находить подход к любому вервольфу или человеку. Конечно, в истории с Сиенной, у меня были личные мотивы, но я решила довериться интуиции и импровизировать.
Пусть здесь Альваро жил в качестве моего сопровождения, парень не перестал быть помощником Рамона, и как управляющий особняка на острове, замечал всё и всех. Через него я и узнала о распорядке дня Сиенны и о ее привычках. У нее оказался насыщенный график. Если мне прописали всяческий отдых и подготовку к родам в виде гимнастики, плавания и дыхательных упражнений, то первая волчица беременна не была и нагрузила себя дальше некуда.
Утром она занималась делами стаи: принимала в своем кабинете волчиц с какими-либо вопросами, просьбами и предложениями. Затем устраивала короткий перерыв, обедала и уезжала в город, тоже на деловые встречи. То ли это было особенностью вилемейских вервольфов, то ли инициативой самой Сиенны, я не знала, но она действительно помогала Микаэлю управлять стаей. Когда первые волчицы в Легории в основном занимались собой, не вмешиваясь в дела альфы, Сиенна и Мик были на равных.
Возвращалась она поздно, к ужину, и все оставшееся время посвящала семье и супругу. Мне в последнем уравнении места не было, потому что этот разговор, по сути, не касался Микаэля. При нем волчица, конечно, меня не пошлет, но и откровенничать не станет. Я могла бы официально записаться на встречу утром, но так я теряла эффект неожиданности. Значит, мне оставалось только одно – пересечься с ней до обеда, успеть сделать это в ее свободное время.
Альваро рассказал, где она обычно любит отдыхать: в большой гостиной или на открытой террасе с видом на сад, где Сиенна пила кофе. Сегодня шел дождь, и я сильно сомневалась, что первая волчица захочет мокнуть в свой перерыв, поэтому направилась сразу в гостиную.
Я оказалась права: Сиенна нашлась в гостиной. В огромном зале с мягкими диванами, тяжелыми шторами из шоколадной и золотой парчи, громадным камином и блестящим черным роялем. Она сидела прямо на ковре возле камина, с чашкой кофе в руках, и улыбалась. Домашнюю картину слегка портили деловой брючный костюм и строгая водолазка под горло.
К чему я была не готова, так это к тому, что с ней окажутся дети.
Старшего зовут Рикардо. Ему восемь, и он словно маленькая копия отца. Учитывая, что Рамон с Микаэлем похожи, каждый раз, когда я на него смотрю, то представляю своего истинного в детстве. Упрямо сжатые губы, хмурый взгляд и общение «как взрослый» – мальчик, очевидно, тренируется быть альфой уже сейчас. Его младший брат, Теренс, другое дело. Он больше в мать, такие же выгоревшие волосы, большие глаза, нежная золотистая кожа. Впрочем, на этом схожесть и заканчивается: в свои четыре Теренс, или, как его называют в семье, Тери, любит играть и веселиться. Когда он улыбается, в комнате будто зажигают сотню лампочек, настолько позитивный этот малыш. Если Рикардо ведет себя со мной вежливо-снисходительно, то для Тери нет границ для любви.
– Тетя Венера!
Тери бросает игрушки, которыми был увлечен на ковре рядом с матерью, и мчится ко мне. Волчонок обнимает меня, когда я опускаюсь вниз, раскрывая ему объятия.
– Как дела у моей сестрички? – интересуется первым делом. Общаясь в другими, Тери тараторит как все вилемийцы, но рядом со мной начинает растягивать и проговаривать слова, чтобы я все поняла. Заботливый малыш.
– Прекрасно, – улыбаюсь я. Рядом с ним невозможно не улыбаться. Поэтому я понимаю Сиенну, которая смеялась еще минуту назад. Сейчас же, глядя на нее, я понимаю, что, кажется, потеряла момент внезапности.
– Толкается? – Тери осторожно прикладывает ладони к моему животу.
– Еще как!
– Она упрямая. Как дядя Рамон.
Я смотрю в светлые глаза волчонка.
– Откуда ты знаешь, что дядя Рамон упрямый?
– Так мама говорит.
– Тери!
Ох уж этот волчий слух! Ничего от друг друга не скроешь.
– Привет, Рикардо. Здравствуй, Сиенна, – ухватившись за предложенную ладошку мальчика, подхожу к первой волчице и ее старшему сыну. Рикардо поднимается из кресла, уступая мне место. В гостиной множество кресел и еще больше стульев, не говоря уже о диванах, но в этом весь Рик – главное, жест джентльмена. А вот Сиенна больше не улыбается, я бы сказала – она насторожена и пытается понять, что я здесь делаю. Да, глупая была идея с внезапностью – я нарушила семейную идиллию.
– Здравствуй, Венера.
Невысказанное: «Что ты здесь забыла?» будто повисает в воздухе. Хорошо еще, что Сиенна перестала поправлять Тери насчет сестрички. Раньше поправляла, но теперь, кажется, поняла, что это бесполезно, как и то, что малыш прилипал ко мне и ходил за мной хвостиком. Возможно, отчасти это было причиной, почему мы не так часто виделись: Сиенне это не нравилось. Хотя скорее всего, ей не нравилась я сама.
Все выжидающе смотрят на меня, а я пытаюсь подобрать слова. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что очень занятая Сиенна использует это время для общения с детьми. Бесы, она еще более идеальная, чем я думала! Но Альваро предпочел меня об этом не предупреждать, и теперь мне дико неловко забирать даже десять-пятнадцать минут у детей. Что у лапочки Теренса, чтобы у серьезного Рикардо.
– Решила прогуляться? – подсказывает Тери.
– Вообще-то, я хотела поговорить с вашей мамой, – признаюсь я. – Но я не знала, что она проводит время с вами.
Правда лучше всяких выдумок – в этом я убеждаюсь сразу, взгляд волчицы как-то разом смягчается. Если до этого Сиенна смотрела на меня с неким вызовом, то сейчас она больше обескуражена, чем раздражена.
– А мы уже уходим! – Помощь приходит оттуда, откуда я не ждала: Рикардо кивает Тери в сторону выхода. – Альваро обещал нас научить островной игре в дощечки.
