— Да. И все же я не могу поверить, что кто-либо из них способен ее убить. Просто не могу… Милдред — ее дочь, и без того хорошо обеспечена. Джина обожает свою бабушку. Она легко и щедро тратит деньги, но ради них уж точно не станет брать грех на душу. Джолли Беллевер фанатически предана Каролине. Братья Рестарик любят ее как родную мать. Собственных средств у них нет, но Каролина из своего дохода финансирует их предприятия, особенно Алекса. Я просто не могу поверить, что кто-то из них двоих способен отравить ее ради того, чтобы наследовать ее деньги. Нет, я не могу этому поверить, мисс Марпл.
— Есть еще муж Джины.
— Да, — сказал Льюис очень мрачно. — Есть еще муж Джины.
— Его вы мало знаете. Но видно, что он очень несчастлив.
Льюис вздохнул.
— Он не пришелся здесь ко двору. Он не сочувствует тому, что мы пытаемся делать. На что ему это? Он молод и к тому же довольно примитивен. В его стране ценят только тех, кому улыбнулась удача…
— Тогда как мы любим неудачников, — сказала мисс Марпл.
Льюис Серроколд взглянул на нее пристально и подозрительно.
Она слегка покраснела и заговорила — не слишком связно:
— Иногда мне кажется, видите ли, что можно впасть в другую крайность… Я хочу сказать, что если у юноши хорошая наследственность, если его разумно воспитали, если у него есть твердость, выдержка и способность продвинуться, то ведь именно такие люди нужны стране.
Льюис насупился, а мисс Марпл продолжала. Ее щеки становились все более розовыми, а речь — все более несвязной:
— Нет, конечно, нельзя не ценить то, что вы и Керри-Луиза… Истинно благородное дело, дело милосердия… А милосердие необходимо… Ведь важнее всего то, чем человек является сам по себе… Одним везет, другим нет… И со счастливчиков спрос, конечно, больше… Но иной раз мне кажется, что и тут нужна мера. О, я не о вас, мистер Серроколд. Я вообще… Есть у англичан эта странность. Даже на войне они больше гордятся поражениями и отступлениями, чем победами. Иностранцы не могут понять, почему мы так гордимся Дюнкерком. Они о подобных вещах предпочитают не упоминать. А мы всегда даже как-то конфузимся, когда побеждаем. И победой не принято хвастать. А что воспевают наши поэмы? Гибель легкой кавалерии в Крымской войне. Или то, как маленький «Ревендж» пошел ко дну в Карибском море. Очень странная черта, если вдуматься!..
Мисс Марпл остановилась, чтобы перевести дух.
— Я хотела сказать, что молодому Уолтеру Хадду все у нас должно казаться странным.
— Да, — сказал Льюис. — Я понимаю, о чем вы. Уолтер очень отличился на войне. Его храбрость вне всяких сомнений.
— Это, конечно, мало что значит, — признала мисс Марпл. — Одно дело — война, другое — повседневная жизнь. Конечно, чтобы совершить убийство, тоже, по-моему, нужна храбрость. А чаще, пожалуй, просто самоуверенность. Да, именно самоуверенность.
— Но едва ли у Уолтера Халда мог быть достаточно веский мотив.
— Вы полагаете? — сказала мисс Марпл. — Ему все здесь ужасно не нравится. Он хотел бы уехать. И увезти Джину. И если ему нужны деньги, ему важно, чтобы Джина получила все свои деньги, прежде чем она.., увлечется другим человеком.
— Увлечется другим человеком? — озадаченно переспросил Льюис.
Мисс Марпл про себя подивилась слепоте энтузиастов социальных реформ.
— Вот именно. Оба брата Рестарик влюблены в нее.
— О, не думаю, — рассеянно произнес Льюис. И продолжал:
— Стивен для нас неоценим — просто неоценим. Он удивительно сумел увлечь и заинтересовать мальчиков. В прошлом месяце они показали великолепный спектакль. Декорации, костюмы — все сами. Это лишний раз доказывает — я всегда говорил об этом Мэйверику — что на преступления их толкает отсутствие в их жизни ярких событий. Ребенок придумывает себе драматические ситуации. Мэйверик говорит.., ах да, Мэйверик… — Льюис не договорил, о чем-то вдруг вспомнив. — Надо, чтобы Мэйверик поговорил с инспектором об Эдгаре. Нелепая история…
— А что вы на самом деле знаете об Эдгаре Лоусоне, мистер Серроколд?
— Все, — решительно сказал Льюис. — То есть все, что надо знать. Знаю, каково его происхождение.., воспитание.., и эту его укоренившуюся неуверенность в себе…
Мисс Марпл прервала его:
— Не мог ли Эдгар Лоусон пытаться отравить Керри-Луизу?
— Едва ли. Он пробыл здесь всего несколько недель. И вообще смешно! Зачем Эдгару травить мою жену? Что он может этим выиграть?
— Ничего материального, конечно. Но он может иметь какой-то свой мотив. Он ведь очень странный.
— Вы хотите сказать, ненормальный?
— Пожалуй. Впрочем, не совсем. Просто в нем что-то не так.
Нельзя сказать, чтобы она выразилась ясно. Льюис Серроколд принял ее слова в их прямом смысле.
— Да, — сказал он со вздохом. — У бедного малого все не так. Но улучшение было значительное. Я просто не понимаю, что спровоцировало этот внезапный рецидив.
Мисс Марпл подхватила:
— Да, я тоже пытаюсь это понять… Если…
В комнату вошел инспектор Карри, и она не договорила.
Глава 12
1
Льюис Серроколд вышел, а инспектор Карри сел и как-то особенно улыбнулся мисс Марпл.
— Итак, мистер Серроколд просил вас быть сторожевым псом, — сказал он.
— Ну да, — сказала она извиняющимся тоном. — Надеюсь, вы ничего не имеете против.
— Не имею. Считаю это хорошей мыслью. А знает ли мистер Серроколд, что вы как нельзя лучше подходите для этой роли?
— Я не совсем понимаю вас, инспектор.
— Он думает, что вы — очень милая пожилая дама, которая училась вместе с его женой. А мы, — он одобрительно кивнул, — знаем, что вы умеете кое-что еще. Преступления — это прямо по вашей части. Мистер Серроколд знает только один вид преступника — начинающего и подающего надежды. Мне прямо становится противно. Может, я, конечно, не прав, сужу по старинке. Но разве мало у нас хороших, порядочных парней, которым очень следовало бы помочь делать в жизни первые шаги? Так нет! Добродетель, мол, сама по себе награда. Порядочным людям миллионеры ничего не завещают. Впрочем, не слушайте меня, я ведь сужу по старинке. Но мне довелось видеть парней и девушек — уж кажется все было против них: и дурные родители, и невезенье, а они выстояли, не оступились. Вот таким я завещаю свою кубышку, если она у меня будет. Да только не будет ее. Будет пенсия, и копайся себе в саду.
Он опять ласково кивнул мисс Марпл.
— Вчера мой начальник Блэкер рассказал мне о вас. Сказал, что у вас большой опыт, что вы здорово изучили неприглядные стороны человеческой натуры. Я хотел бы знать вашу точку зрения. Кто же злодей? Молодой муж и доблестный американский солдат?
— Это очень устроило бы всех, — сказала мисс Марпл. Инспектор Карри улыбнулся своим воспоминаниям.
— Один такой солдат когда-то увел у меня девушку, так что я, конечно, предубежден. Поведение молодого человека тоже не располагает в его пользу. Ну, а каково мнение сыщика-любителя? Кто тайно на протяжении длительного времени отравляет миссис Серроколд?
— Обычно, — сказала рассудительно мисс Марпл, — зная человеческую натуру, мы прежде всего подозреваем мужа. Или соответственно, жену. При отравлениях это всегда первое, что приходит в голову, не правда ли?
— Полностью с вами согласен, — сказал инспектор Карри.
— Однако в данном случае, — мисс Марпл покачала головой, — я не могу подозревать мистера Серроколда. Видите ли, инспектор, он действительно привязан к своей жене. Обычно это выставляется напоказ. А его чувство сдержанное, но оно искренне. Он любит свою жену, и я убеждена, что не стал бы травить ее.
— Не говоря уж о том, что у него нет мотива. Она уже перевела деньги на его имя.
— Конечно, — сказала рассудительно мисс Марпл, — бывают и другие причины избавиться от жены. Например, любовь к молодой женщине. Но в нашем случае я не вижу и этого. Непохоже, чтобы мистер Серроколд имел какие-то сердечные дела. Боюсь, — сказала она с явным оттенком сожаления, — что мы должны исключить его из числа подозреваемых.
— Жаль, — улыбаясь, сказал инспектор. — Во всяком случае, он не убивал Гулбрандсена. Мне кажется несомненным, что одно связано с другим. Тот, кто травит миссис Серроколд, тот и убил Гулбрандсена, чтобы он не выдал его. Сейчас мы должны выяснить, у кого была возможность убить Гулбрандсена. Главным подозреваемым безусловно является Уолтер Хадд. Это он включил настольную лампу, вызвал короткое замыкание, что и дало ему предлог выйти из Зала. А пробки находятся в коридорчике, который напротив кухни. Выстрел раздался именно тогда, когда его не было в Зале. Итак, вот подозреваемый номер один.
— Кто же номер два? — спросила мисс Марпл.
— Подозреваемый номер два — это Алекс Рестарик, который что-то уж чересчур долго добирался на своей машине от въездных ворот до дома.
— Кто-нибудь еще? — с интересом спросила мисс Марпл и не забыла добавить:
