Часто приходили и Алешины «друзья» и подстерегали его, чтобы забрать долги. Из них хорошим был только один: он выпивал все то время, что сидел, не вставая даже в туалет! А к ночи водка у него начала выходить обратно, и он, не желая ее терять и ронять на пол, задирал голову и держал ее так запрокинуто минут по пять, пока она вся заново не распределялась по его грудной клетке, мозгам, ногам, рукам, пальцам, по складкам одежды и прочим другим органам.
Однажды она отсыпалась после ночи ожиданий, и ей снились выстрелы, один, второй, третий, пока она не проснулась. Стреляли наяву. Рита побежала к окну: за домом еще раз пальнули. Окно задребезжало. Она надела плащ и побежала на выстрелы, готовая ко всему и на все.
Небольшая площадь за домом была огорожена железным сетчатым забором. Продев в сетку пальцы и закачавшись вместе ней от порывов, Рита разглядела: лежит убитый парень. Широкую одежду на нем мотает ветер.
Он лежал под непогашенным с ночи фонарем, как на сцене, будто специально искусственно подсвеченный. Он лежал лицом вверх, чтобы Рита могла рассмотреть – не Алеша.
Прямо при Рите это лицо покинула душа, и в считанные секунды оно обескровилось и стало цвета мертвой оболочки. Уже стало понятно, он – уже не человек. Тело примялось по земле, как пакет без молока. Нигде не было видно крови. Он лежал, непонятно куда убитый, со спокойным лицом. Никто не интересовался его смертью. Мужчина в штатском стоял к нему спиной, метрах в десяти, курил. За забором торговали. Там был маленький рыночек. Рита подумала: «Вот и я такая же, как он, никому не нужная, только еще не валяюсь под фонарем, а стою и запоминаю, как это бывает…»
Под впечатлением Рита вернулась во двор. Постояла, всматриваясь с земли в свое собственное распахнутое освещенное окно. Занавеска вывернулась и лизала грязную стену дома. Рита посмотрела на небо: еще не потухла с ночи бледным контуром луна и некоторые ее любимые, самые яркие звезды, одну из которых она принимала за НЛО. Она думала: «Вот как дрожит эта яркая звезда, она зависла ровно надо мной, она следит за мной, и вот она опять на месте!» И это явление Рита опять трактовала на свой счет.
Пока она смотрела, в арку вкатилась белая машина и засигналила. Вышли двое парней, похожих друг на друга буквально всем. Один закричал, глядя в Ритины окна:
– Алеша! Алеша! Алеша!
Она тоже стала смотреть себе в окна, как не на свои. По лестнице она предусмотрительно бежала как можно скорее под вскрики снизу: «Алеша, Алеша…» и сигналы: «Там-там-там-там-там»… «Такие примитивные, – подумала она про сигналы, – все ими сигналят, и все на них выглядывают».
Отчего-то Алеше не жилось в своем жилище, он находил причины вырываться из него, как на волю… Без перерыва, целую неделю жил он здесь только раз, когда привел вместе с двумя товарищами еще одного немолодого мужчину. «Это гость», – представил он без имени и фамилии, поселил его в дальней комнате. Постельное белье не принял от Риты, и она встречалась с незнакомцем, только когда кормила, в кухне. «Гость» всегда молчал и затвердевшим взглядом смотрел в окно. Через пять дней он вдруг бросился в это окно и по не очень широким архитектурным портикам побежал мимо всех комнат, пугая голубей и жильцов, и выбрался в подъездное окно на лестницу.
– Сбежал! – закричал один из товарищей Алеши, все выдав Рите этим вскриком. Его бросились догонять, но прошло уже много лет, но он не нашелся. Тогда Рита узнала, что мужчина был заложником и что иногда его беззвучно били – после побега она отмывала ту комнату и нашла немного крови.
Алеша сказал:
– Как он не сорвался? А если б он упал? Не знаю, что сказать соседу. Он пробежал мимо его окна.
– Даже коты не ходят по этим портикам – не рискуют, – сказала Рита.
В этой квартире происходило много горя – Рита раскрывала сундуки и находила вещи живших когда-то давно здесь женщин, фотографии их красивых лиц валялись по оцарапанным коробкам, никому не нужные, чтобы не вспоминать. И вот теперь очередь дошла до нее – она была поселена в этой старой квартире вместо всех этих уставших и умерших женщин, чтобы любить Алешу вместо них. Одна из них, самая красивая и молодая, приснилась Рите: пройдя сквозь слой земли, она оказалась с ней лицом к лицу – на маленькой кухне с ярким электрическим освещением. Обойдя Риту, женщина с несчастливым взглядом обняла ее за плечи крепко-крепко, навалившись сзади. Что она сказала, Рите было не дано запомнить, но, вернувшись наверх, опять пропуская слой земли перед глазами, она была уже в некой эстафете – и принята.
Закрывшись на несколько засовов, она вспомнила, как совсем недавно еще приняла на свой счет одну бегущую женщину. Дело было так. Рано-рано утром, в девять часов, а это было рано для Риты, она ехала в такси. Вдруг все впереди едущие машины стали тормозить, сигналить, потом очередь дошла и до Риты – посмотреть, что же там случилось. Ярко светило солнце, было холодновато, все ходили уже в плащах, а тут бежала женщина, лет тридцати. Бежала неумело, как уточка, раскачиваясь и размахивая руками, никуда не оглядываясь, босая, с голыми белыми ногами, не худыми и не толстыми, а такими женскими, одетая в одну только коротенькую сорочку – все было у нее напоказ, потому что бежала она и без трусов и вообще без всего, только в белой расстегнутой распашонке. Как она оказалась на этой улице, там и домов поблизости не было, да еще на таком подробном солнце?
– Хорошо, что живая, – сказал шофер.
Лицо у бегущей было испуганное, подпухшее, жеваные волосы развевались от ветра. Водитель нажал на газ, а Рита подумала: «Вот и мне надо остерегаться, я – такая же, как она, только пока одетая, и еду в машине, но надо мной так же улюлюкают, и подсмеиваются все, и хотят, чтобы еще больше сорочка задралась, и чтобы упала в лужу, и встала, и опять, еще более загрязненная, побежала неизвестно куда, к кому, совсем опозоренная, никому не нужная, больная похмельем и совсем сошедшая с ума!» Как некоторым хочется вдруг непреодолимо выпрыгнуть с каруселей скорее на землю, так и Рите хотелось побежать рядом с этой женщиной.
«Но ты должна себя держать на контроле!» – сказала она самой себе. Мысль понеслась в другую опасную сторону: «То есть это предупреждение тебе. Ты согласишься на смерть, если только она будет красива. Ты очаруешься ею, и тогда тебе не страшно будет умирать. Вот если она будет некрасива, ты спасешь себя! Тяга к красивой смерти – редкий дар. Как приятно слышать – предрасположенность к красивой смерти. Но смерть не страшит меня. Она как подруга мне, как сестра, улыбающаяся, вся в белом. Я представляю ее лицо, и мне хочется обнять ее за плечи, поговорить с ней: „Как долго я не видела тебя!.."»
ГЛАВА: ПОКА ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ, ОНА САМА РЕШИЛА ДОСТАТЬ ЕМУ ДЕНЕГ
Когда Рита позвонила в дверь одного знакомого, у которого хотела занять деньги, но боялась уединяться с ним. Его уже трясло от гнева и нетерпения. Она опаздывала на три часа.
– Дрянь! Дрянь! Вот дрянь! – тонким голосом вскрикивал он, открывая дверь. – Какая дрянь! – Он распахнул ее. Рита стояла перед ним, покачиваясь на каблуках, выше его на целую голову, а звонок продолжал звенеть.
– Кажется, у меня запала кнопка и поэтому не перестает звонок… – сказала она.
– Аа-а!!! – вскричал ее знакомый и побежал назад в свою квартирку.
Она, как будто перешагивая грязь, стала ступать за ним, прижимая локтем сумочку и озираясь, как в музее:
– Я еле пришла.
Он, нервно порывшись в кухонном столе, пробежал обратно мимо нее с ножом. Звонок звенел, не переставая. Ножом он пытался выковырнуть кнопку, но ничего не получалось. Совсем доведенный, он резанул по проводу, и звон прекратился.
В тишине Рита стояла у коридорной вешалки, интеллигентно поджидая хозяина. Мрачный, лохматый, в кальсонах, он прошел мимо нее. Швырнул нож на подзеркальник рядом с ней.
– Это же невежливо, – тонким, неестественным для нее голосом начала она. – Почему ты в кальсонах? Почему не приглашаешь пройти? – Он ничего не ответил. Он был нездоров и с плохим характером, который ему потом помешал в жизни.
Ушел в дальнюю комнату. Она услышала скрип пружин – значит, лег на кровать и ждет, что она придет к нему. Она не двинулась с места, а занудно заговорила:
– Я опоздала, потому что у нас не свидание какое-то, как ты воображаешь всегда, а я пришла просить взаймы денег. – Она посмотрелась в зеркало, обреченно перевела дыхание. – Ты можешь там не лежать и не ждать, что за дурацкие подходы!
Тут она услышала, как от переполнившей его ненависти приятель стукнул кулаком в стенку. Как бы в ответ.
Она спокойно вздохнула и поморщилась. И все равно не пошла к нему в комнату на пружинящий диван, а даже наоборот – в кухню.
Все в этой квартирке было маленьким, под хозяина: низкие потолки, узкий проход в кухню, пятиметровую, с намертво приклеенной к окнам черной бумагой. Все было подсвечено настольной лампой. Рита хозяйственно поставила чайник на плиту. Уже более ласковым голосом позвала:
