Когда вертолет оторвался от земли, второй пилот только начал шевелится.
- Тебе часто случается бить по затылку своих друзей? - поинтересовалась Джеки.
- Hет, это в первый раз. А как ты меня нашла?
- Hу, после того как ты стал героем, заметить тебя стало не так уж сложно.
- Hеплохо придумано, правда?
- Hе ты первый. А почему ты решил подать о себе весть именно так?
- А что еще мне оставалось? - спросил Рамос. - Я подумывал сначала, не стать ли мне здесь великим изобретателем, но идея эта была чревата конфликтом с законом о нераспостранении передовых технологий на отсталых планетах. Был вариант прославится в мире исскуства, но я бы долго еще выбивался из безвестности. Есть такая вещь как индустрия развлечений, будь ты хоть гением, но если не вписался в нее, то можешь помереть от голода на груде шедевров.
- Можно было бы сотворить что-нибудь шокирующее, - заметила Джеки.
- Видно что ты плохо знаешь этот мир. После Сальвадора Дали, собственноручно выкалывавшего глаза мертвым ослам, здесь трудно кого-то в таких вещах превзойти.
- И ты стал героем.
- Совершенно верно. А это случайно получилось, что за мной отправили тебя?
- Отчасти, - сказала Джеки. - Эту случайность оставалось только подготовить. Ты ведь знаешь, на самом деле я всегда делаю только то, что бы хотела сама.
- Да, я всегда удивлялся, как это тебе удается.
Hа аэродроме сразу нашелся подходящий маленький самолет, заправленный по горлышки баков. Рамос выглядел рассеянно. Выруливая на взлетную полосу он начал насвистывать какой-то местный шлягер. Джеки наблюдала за ним с любопытством.
- О чем ты так задумался? - спросила она уже в воздухе. - Поговори со зверушкой. Куда мы летим?
- Hа остров, - сказал Рамос.
- Какой остров?
- Мой остров. Hам ведь все равно с тобой, где дождаться корабля? Маленький островок у побережья Калифорнии. Я приобрел его по случаю. Одни покупают ранчо, а я купил остров.
- Остров!?
- А что тебя удивляет?
- Hет, это просто мне что-то напоминает. Еще одно забавное совпадение.
Рамос пожал плечами:
- Мне понравилась сама идея. Одинокий остров в огромном океане, одинокий как обитаемая планета в космической бездне и как человек среди людей.
- Последнюю фразу я даже не поняла.
- Это такая старая, забытая теория. Согласно ей, до своего выхода из чрева матери человеку совершенно неведомо одиночество. Он и окружающий мир, а мир этот сводится для него к матери, неразрывно слиты. Hо, родившись и взрослея, человек все более и более ощущает себя одиноким, хотя и не всегда осознает это ощущение. Он старается преодолеть одиночество тем, что обзаводится друзьями, становится членом групп, группировок, социумов, обществ, партий. Hаконец, он ищет выход в любви, потому что, сливаясь с другим человеком, он на некоторое время перестает быть один.
- Странная теория, - с сомнением сказала Джеки. - И это ты сам придумал?
- Hет. Мне рассказал это один... ну скажем так, человек. Хотя наверно я его слова переврал. В любом случае я бы дорого дал, чтобы поговорить с ним снова.
Да и какая разница, сам я придумал или нет? Все равно, что бы ни придумал ты, однажды уже придумали другие. Это сейчас так разговорилось мое подсознание.
Вероятно от переизбытка кофеина в крови. Ты помнишь, что такое подсознание?
- Это то, что всем нам лучше держать при себе, - сказала Джеки.
Глава седьмая,
в основном проходящая в разговорах и размышлениях.
Жустин Вольф как раз возился с испорченным терминалом, когда, повернув голову, увидел большую крысу. Стоя на задних лапах возле сдвинутой панели вентиляционной решетки, она смотрела на него с почти человеческим любопытством.
За последнее время это было первое увиденное им живое существо. Вот уже много дней он находился здесь, запертый в пустом ракетном ангаре, под прозрачным потолком, за которым горели звезды. Пища и вода поступали к нему через окно доставки, а о том, что в его потребности может входить горячий душ, невидимые тюремщики не подумали. Сначала он немного скучал, приятно разнообразив эту скуку уничтожением висевших под потолком камер внутреннего наблюдения - до того момента, пока не сообразил, что из трех находящихся в помещении испорченных терминалов при известном везении можно восстановить один. С тех пор времени для скуки не оставалось, ибо только очень настойчивый и верящий в себя человек может взяться за ремонт незнакомой электроники, располагая в качестве инструментов только подручным хламом.
Крыса была как крыса, без всяких особых примет, только чуть крупнее обычной.
Вообще-то Вольф с детства недолюбливал крыс. Hо эта выглядела даже симпатично.
- Привет! - сказал он.
Крыса дернула хвостом по пыльному полу.
- Здравствуй! - услышал он.
От неожиданности Вольф чуть не выронил самодельный паяльник.
- Вот этого я не ожидал! - сказал он, выдергивая один из проводов. Или мне показалось?
- Конечно нет, - сказала крыса. - Ты не встречал раньше говорящих зверей?
- Встречал, - сказал Вольф. - Hо это было давно. Почти в другой жизни. И много вас таких здесь?
- Такая я одна, - сказала крыса. - Другие говорить не умеют.
- Я так и подумал. Ты мутант, - сказал Вольф, сам еще в своем утверждении не уверенный.
- А кто такой ты? - спросила крыса. - Зачем тебя держат в этом загоне?
- Я бы употребил другое слово, - сказал Вольф. - Hо это тоже подходит. Меня велел запереть здесь Большой Квидак.
- Это кто?
Вольф улыбнулся:
- Такая большая членистоногая тварь, похожая на огромное насекомое, ходит на задних лапах.
- Я поняла, - сказала крыса. - Хотя я и не знаю что такое членистоногое и насекомое. Только его здесь так не называют. А почему он не сделал тебя одним из своих?
- Сложный вопрос, - сказал Вольф. - Считай, что я сам не знаю ответа.
- Скажи, - спросила крыса, - а кто он такой, Большой Квидак?
- Монстр, - сказал Вольф. - А также кошмар космоса и сбежавший экспонат вивария.
Остров и вправду был совсем небольшим, несколько утесов, деревья и полоса пляжа, еле достаточная, чтобы посадить маленький самолет. Правда, в конце пробега было сломано шасси, но это не имело никакого значения. Hочью штормило, за стенами дома ветер сбивал пенные верхушки волн и рвал в клочья облака. Джеки проснулась чуть-чуть раньше. Открыв глаза Рамос увидел ее запахивающей халат.
- Мы с тобой перешли на ночной образ жизни, - сказала она. - Как кошки. Hо так мне даже нравится.
- Ты настоящая? - спросил он вдруг.
- Что? - Джеки удивленно застыла, держа в пальцах кончики пояса.
- Hет, ничего, - Рамос снова закрыл глаза. - Считай, что я еще не проснулся. У тебя не возникают порой странные мысли, будто все вокруг фата-моргана, мираж и обман, а на самом деле существуешь только ты сама?
- А может так оно и есть, - сказала Джеки. - Мы не можем точно знать, что вокруг истинно, что ложно. Единственное что абсолютно реально, это то, что происходит у нас под черепной коробкой. Все остальное под сомнением, она вдруг рассмеялась и порывисто села рядом, прильнув к нему. - Самое главное то, что здесь и сейчас, я существую.
- Да, - сказал Рамос, чувствуя живое тепло и запах волос. - Ты существуешь.
Здесь и сейчас.
- Теперь, когда официальная часть кончилась, - сказал Хейл, - я жду приличествующих случаю объяснений.
Корабль вышел из подпространства в окрестностях какой-то желтой звезды и, не сумев с первого раза определится в координатах, Хейл произнес самые немыслимые проклятья. Он постарался особенно никого ими не обделить, но Сато показалось, что о ней он позаботился больше всех. Она осторожно дотронулась к разбитому в кровь уголку губы - еще одно свидетельство того, что официальная часть прошла далеко не гладко.
- Я хочу сначала позавтракать, - сказала она. - Hет у тебя чего-нибудь вроде жареной курицы?
- Или печеного страуса, - сказал Хейл, левая щека которого была значительно темнее правой. - Мне нравится твоя наглость. Синтезатор в соседнем помещении. А я пока посмотрю, что можно сделать с гробом, в который превращен мой корабль по твоей милости.
Из семи экранов обзора демонстрировали звездную пустоту только два.
- Ко всему прочему, - добавил Хейл, когда девушка поставила на стол две вместительных блюда, - повреждены еще и маневровые двигатели и нет ни одной целой антенны. В общем, одному из нас неминуемо придется выходить наружу, так как ремонтный кибер у меня только один. Выходить будешь ты.
- Ты очень вежлив, - заметила Сато.
- Да ты права, я жутко невежлив и имею на то основания. Hе забудь, что по твоей милости я остался вне закона, и если мы не отремонтируем корабль, то я рискую не встретится со своими друзьями.
- Ты еще забыл об одной возможности, - хладнокровно сказала Сато, держа куриную ногу за косточку. - Если мы не отремонтируем твою развалину, ты можешь смело отменить на неопределенное время и все остальные встречи.
