«Уж водка у нее должна быть. Пьёт она мало, а я оставил бар битком набитым. Выпью и… пойду дальше».
Дверь открыла незнакомая женщина.
— Извините, — отпрянул Егор. — Я ошибся…
— Да нет, не ошибся, — сухо сказала она. — Ну проходи, раз пришел. А где твои ключи?
Егор протер глаза. Голос был Вероники. Но внешность… Да он с такой не пошел бы никуда. Ни в постель, ни в казино. Сухопарая, долговязая девица без признаков пола — в джинсах и мешковатом свитере, без грима и украшений, темно-русые (как выяснилось!) волосы туго стянуты на затылке в пучок. И очки в тяжелой оправе. Умный холодный взгляд, тонкие пожатые губы. Бр-р… «Она, наверное, в аспирантуре учится, — вдруг промелькнуло в голове Егора. — А может, даже диссертацию пишет!»
— Ключи? — повторила Вероника.
Егор послушно полез в карман, достал связку, отцепил ключ от квартиры Вероники и протянул ей.
— Мерси, котик! Ты, как всегда, любезен, — щебетнула она светским голоском прежней Вероники. — Правда, я все равно собираюсь менять замки, но порядок должен быть.
Егор поежился. Вероника-не-Вероника сбивала его с толку — знакомая и чужая одновременно.
— Водка у тебя есть? — неестественно грубо пробурчал он.
— Конечно. — Она ловко завернула его на кухню.
Егор сел, не раздеваясь. Он хотел хлопнуть стакан и двинуться на поиски приключений.
Но… перед ним материализовался запотевший графинчик, а следом — миска с квашеной капустой, хрустящие соленые огурчики, шматок розового сала и горячая, исходящая паром, рассыпчатая картошка. Егор онемел. Он судорожно сглотнул слюну и пробормотал:
— А что же ты раньше-то… где ж все это было?!
Вероника пожала плечами.
— Там и было. Это мой ужин. Ну-с, господа, приступим. Со свиданьицем. A-а, постой, грибочки… Чуть не зажала. Видишь, на своих-то харчах — другое дело! Экономность развивается… Как ты говоришь, копейка доллар бережет!
Она полезла в холодильник и достала та-акие соленые рыжички, что Егор уже ничего не думал и ничего не говорил, он хлопнул стопку, закусил рыжиком, хлопнул другую, закусил салом, хлопнул третью… И так далее, по всему периметру стола. Вероника тоже не отставала.
Егор осоловел, согрелся, и жизнь показалась ему вполне сносной. Идти уже никуда не хотелось, тем более — искать приключений.
— Вероника, я останусь? — добродушно предложил он. — Ты не против?
— Против, — так же добродушно ответила Вероника, дожевывая капусту. — Сейчас чайку попьем — и иди. Поздно уже.
— Да ты не думай, что я это вот… по этому делу… — возмутился Егор. — Устал просто. Мне сейчас баба вообще не нужна! И голоса у них! Голоса особенно бесят!
— Ника! — раздался детский голос из комнаты. — Ты скоро?
Егор вздрогнул и застыл с открытым ртом. Самые невероятные подозрения зароились в его нетрезвой голове.
— Кто там? — шепотом спросил он. — Это чей ребенок? Твой? Мой? Наш?! Когда ты успела, двуличная? Мне — одно, а сама — вон чего! Я его не признаю! И фамилию свою не дам! — Егор широко размахнулся, показывая большую фигу всему свету и особенно внебрачным детям. Чуть не упал. Часть посуды полетела на пол.
— Сиди тихо! — скомандовала Вероника и вышла.
Егор затаился и стал подслушивать. Она объяснила про какие-то множества и подмножества, а про то, что папа сидит на кухне и пора с ним познакомиться, ничего не сказала. Наконец пригрозила, что запретит играть на компьютере, и вернулась на кухню. Плотно закрыла дверь и зашипела:
— Пьяная морда! Это мой младший брат!
Егор тупо уставился на нее, потом до него стало доходить, брови его изумленно поползли вверх, и он ошеломленно пролепетал:
— Да? А где старший?
Вероника, теряя терпение, кратко ответила:
— Я самая старшая. Есть еще две сестры…
Но Егор не унимался.
— А посмотреть на него можно?
— Нельзя, — отрезала Вероника.
— А где он раньше жил, пока я не подарил вам квартиру? — обидчиво напомнил Егор.
Веронику явно раздражало его неуместное любопытство, но она все-таки объяснила:
— Со своей родной матерью в нашей квартире. Но сейчас там ремонт.
— Зимой-то?! Шутишь? — изумился Егор.
— Трубы прорвало, — вздохнула Вероника. — Какие уж тут шутки. Зимой-то! — передразнила она Егора. Налила чаю, подвинула к нему чашку и «пошла в атаку». — Егор, ты не крути. Давай прямо: зачем пришел? По глазам вижу: не соскучился. Да и я не тосковала.
— Какая ты нечуткая! — Егор поджал губы. Глаза его подернулись влагой. — Холодная, расчетливая, циничная женщина! Ты — типичная жинщина-вамп! Выжала меня, как лимон, и бросила на обочину жизни! — В голосе Егора слышались сдавленные рыдания.
— Тебя выжмешь! — улыбнулась Вероника. — Что, жалко стало? Денег, машины? Так и скажи. Обсудим. Торг уместен.
— О-о! — взывал раненный в самое сердце Егор. — И с этим человеком… с этой… я прожил три… нет, четыре… короче, лучшие годы моей жизни!
Вероника задумалась, лицо ее посерьезнело, маленькая морщинка пролегла между бровями.
— На тебя что, наехали? По-настоящему? Что ты натворил?
Егор снял пальто, высморкался, пошел в туалет, потом долго мыл руки, причесывался, оглядывал себя в зеркале. Наконец вернулся, выпил две чашки чаю, повздыхал, снова высморкался и спросил:
— А где твой кот?
Веронику, кажется, перестали удивлять его метания и странные вопросы. Она невозмутимо сообщила:
— Продала. Вместе с кроватью и потолком.
— Каким потолком? — не понял Егор.
— Зеркальным.
— A-а… Понятно… — Егор задумался, почесал в затылке. — Но кому в наше время нужен кот?
Вероника снисходительно улыбнулась его наивности.
— Такой — нужен. Он же чемпион, производитель с прекрасной родословной. Я сама выбирала, ты забыл?
— Я тебе завидую, — признался Егор. — Ты всегда знаешь, чего хочешь. И всегда добиваешься, чего хочешь. Ты реалистка. Ты очень крепко стоишь на своих длиннющих ногах. Хочешь только то, что можно иметь. А я хочу невозможного…
— Не поняла.
Егор горько засмеялся.
— И никогда не поймешь. Мы разные! Мне нужны алые паруса, а тебе — трюмы, набитые контрабандой!
— Ага! — кивнула Вероника. — Влюбился!
— Дура! — вскинулся Егор. — Да как ты смеешь? И не говори ничего, не прикасайся даже к…
— Влюбился, влюбился, — заключила Вероника. — И пьяный, и щедрый, и зануда, и поглупел невероятно… Именно так ты и выглядел четыре года назад, когда мы встретились…
— Неправда! — заорал Егор. — Вот неправда! Я никогда не был в тебя влюблен! Я тебя хотел. Хотел и получил. Сразу же. И всё… А это… Это — другое, Вероника… — И неожиданно для самого себя, да и для Вероники, он рассказал всю историю своего безумия, начиная со шкафа. И почувствовал облегчение. Наконец-то он выговорился, выплакался… И кто-то выслушал его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
