Егор вздрогнул и дал себе слово, что с ним этого не произойдет.
«Это грязные деньги, — соображал он. — Но у меня-то руки чисты, я никого не убивал, не грабил. Я только спасаю людей! И с этим капиталом могу сделать много добра! В шампанском купаться не буду, я расширю клинику. Томограф куплю и еще одну искусственную почку, нет, две — а то вечно на диализ очередь. У меня всё будет одноразовое! Такую стерильность заведу — чертям тошно станет! Кухню побоку, обеды в вакуумной упаковке. Халаты от Диора! Лучших врачей скуплю! А маме — остров где-нибудь в Атлантике (она всегда мечтала съездить в Сочи в бархатный сезон). И пусть она его барахлом набивает — места много, надолго хватит. И Феде там будет хорошо. Все-таки московский климат…»
— Жрать хочу! — проскрипел попугай, прервав сладкие мечты новоявленного Ротшильда. Он толкнул к Егору пачку долларов. — Возьми мелочь, сбегай в лавку!
Егор аккуратно уложил все обратно в сейф, накрыл салфеткой, водрузил сверху бочонок и закрыл тайник.
— Все, Федя. Объявляю сухой закон — пока не закончу операцию по твоему спасению. Сиди тихо и не высовывайся.
Егор отправился за покупками. Кроме бананов, киви и молока, он купил «Полароид» с запасом пластинок и портновский сантиметр.
Сытый Фердинанд с удовольствием позировал, стоя, лежа и в полете; в фас, в профиль, вид со спины. Егор тщательно обмерил его: рост, объем, размах крыльев. Записал данные на обороте фотографий.
Усталый Фердинанд прилег вздремнуть, а Егор поехал в клинику. В шестую палату.
Квадратный не был рад Егору. Он уже заметил, что директор клиники приходит исключительно по делу.
— Ну? — спросил он сухо, перестав мечтательно раскачиваться в кресле-качалке и любоваться на крохотную сосенку-бонсаи в керамической плошке.
— Мне нужен орнитолог, — сказал Егор.
Квадратный достал знаменитый блокнотик, полистал, наморщил лобик и спросил:
— А зовут как?
Егор улыбнулся:
— Это профессия, а не фамилия.
— Чья профессия? — уточнил квадратный.
— Того, кто занимается птицами.
— Забавно… — ухмыльнулся мужчина. — А я думал, это фамилия. Вот — Васька Орнитолог. А вот — целая семья Орнитологов. Нерусские, конечно. Но ребята крутые… А специалист по птицам у меня есть. Только его фамилия — Иванов. Уж извини. Я и не знал, что он тоже орнитолог. Я его на эту букву перенесу… — И он принялся исправлять записи в блокнотике. — Так, сегодня у нас что?
— Пятое, — сказал Егор.
— Не пятое, а понедельник, — поправил квадратный. — Зоопарк не работает. Но это не важно. Иванов всегда там. Поехали, познакомлю.
И, одеваясь, обиженно заметил:
— Доктор, а кто у тебя в других палатах лежит? Шелупонь, что ли, всякая? Все ко мне да ко мне… Я, конечно, не против помочь хорошему человеку, но не каждый же день. Загрузил ты меня!
— Последний раз! — клятвенно пообещал Егор.
— Иди. Все улажено, — махнул рукой квадратный и отправился восвояси, в свою родную шестую палату.
Егор вошел в длинное темное помещение, заставленное клетками с птицами и всяким хламом. Тяжелый дух химии и птичьего помета заставил его задержать дыхание.
В углу за лабораторным столом сидел человек в сером халате. Ловкими руками в резиновых перчатках он быстро крутил полярную сову.
— Ты симулянтка, Фрося, — сурово выговаривал он сове. — Кости целы, живот мягкий, иди в клетку и не морочь мне голову.
Егор кашлянул.
Иванов, не оглядываясь, скороговоркой объявил:
— Консультация — десять рублей, лечение — двадцать пять.
Егор положил перед орнитологом фотографии Фердинанда. Иванов снял перчатки, долго разглядывал снимки, потом с улыбкой сказал:
— Хорош! Редкий экземпляр. А где сам пациент?
Егор состроил постную мину и грустным голосом ответил:
— Умер…
Иванов вместе со стулом повернулся к Егору:
— А я что сделаю? Раньше надо было обращаться, батенька! Понавезут всякой экзотики, а потом — крокодилы дохнут, удавы в канализацию просачиваются, обезьяны лысеют…
Егор нетерпеливым жестом прервал его обличительную речь.
— У меня жена через неделю возвращается из-за границы. Она ничего не знает. Мне нужен такой же экземпляр в течение недели.
Иванов снова взял фотографии и более пристально вгляделся в попугая. Затем с сомнением покачал головой.
— Такой же… Вряд ли. В Лондоне есть похожий, но самка и поменьше ростом. Ну, еще где? В Праге… Был, кажется. Вот и все.
— Что ж, их во всем мире всего три штуки? — с недоверием спросил Егор. — Да быть такого не может. А как же они размножаются?
— Размножаются они в джунглях Амазонки, — объяснил Иванов. — Там их ловят и продают в зоопарки. Некоторые выживают…
Егор задумался и сказал:
— Иванов, вас порекомендовали компетентные товарищи. У меня к вам предложение: не хотите ли слетать в джунгли Амазонки в командировку — за мой счет, естественно? Поймать как можно более похожую особь и привезти сюда.
При этих словах Иванов свалился со стула. Птицы в клетках растревожились. Когда Иванов поднялся, глаза его сияли, как прожекторы, прорезая темноту барака.
— Амазонка… — словно в бреду, хрипло прошептал он, катая это слово во рту, как леденец. — Амазонка…
— Сколько вы хотите за исполнение заказа? — деловито спросил Егор, доставая калькулятор.
Иванов опустил веки, пытаясь прикрыть нестерпимый блеск своих глаз, облизнул губы и решительно произнес:
— Билет туда и обратно. И суточные из расчета пять долларов в день! — И, устыдившись своей жадности, стал оправдываться: — Да я бы… мне бы… я бы с консервами поехал… и кипятильник есть… но три месяца зарплату не платили, тут Новый год на носу… и подарки… дети всё-таки… Сам понимаешь, мужик, дети!
Егор понимающе покивал и поинтересовался:
— Когда вы сможете вылететь?
— Да хоть завтра! — выпалил Иванов.
Егору такой энтузиазм понравился. Не теряя времени, он связался по сотовому телефону со справочной и объявил орнитологу:
— Лучше сегодня. Есть удобный рейс. Билет оставят. — Затем полез в карман, отсчитал пять стодолларовых купюр и протянул мужчине. — Аванс.
Иванов взял хрустящие бумажки и посмотрел на Егора совершенно круглыми птичьими глазами.
— Домой зайти можно? — шёпотом спросил он.
— Можно, — разрешил добрый Егор. — Встретимся в Шереметьево.
Ясно было, что орнитолог оставит все, до центика, дома, а в джунгли Амазонии отправится с рюкзаком консервов и допотопным кипятильником. И Егор ничего не мог с этим поделать! Иванов был из тех мужчин, которые несут деньги домой, а себя — на работу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
