перестать дышать…
– По-моему, она находит к чему придраться и без моих провокаций, – сдержанно отозвалась я, поднимая меню повыше, чтобы не видеть Вову.
– Маш… – зашипел он и, выхватив из моих рук меню, чуть ли не кинул его на стол. – Возьми себя в руки и не выпендривайся! Пока мы тебя ждали, мама намекнула, что хочет продать свой дом… Ты хочешь, чтобы мы закрыли ипотеку и купили новую машину? Что, так сложно не показывать свой скверный характер?
– У меня чудесный характер, ясно? – неожиданно даже для себя, огрызнулась я. – Закрыть ипотеку – это замечательно, но я хочу, чтобы меня уважали, и…
– Да за что, Маш? – вдруг фыркнул он, а я подавилась своими словами.
– В смысле?..
– Ты все время говоришь, что тебя нужно уважать. Но за что? Что ты для этого сделала-то? – пренебрежительно повел он плечом. – С квартирой и машиной помогла мама. С обустройством дома – тоже. Все, что ты делаешь, это надеваешь короткие юбки на работу, радуя своим видом старого пердуна-директора, и получаешь за это высокую зарплату, в то время как мне для нее нужно действительно работать. Что еще?.. Готовка и уборка дома? «Ха» три раза. Мне работниц столовой и уборщиц тоже уважать надо?
Я сглотнула, просто не понимая, что на это сказать, а Вова, воспользовавшись моим молчанием, продолжил:
– Вот и все, хорошая моя. Давно надо было тебе открыть глаза. Я понимаю, что ты такая, какая есть. Со всеми завышенными требованиями ко мне и периодическими истериками. Но сейчас не мешай мне устраивать жизнь. Ты видела мамин дом. Если его продать, у нас будут огромные деньги. Твое дело: молчать и улыбаться маме. Остальное я сделаю сам.
Вова похлопал меня по руке и не дождавшись никакой реакции, подал мне меню.
– Ты удачно вчера психанула, – вдруг улыбнулся он. – Хорошо, что мы решили собраться в кафе, а не дома. Пусть мама видит, как у нас с тобой все хорошо.
Муж посмотрел на меня, но я все так же молчала, не в силах поверить во все, что он сказал.
– Маш, давай, очухивайся. Мама скоро подойдет, и тебе нужно будет сказать, что ты выбрала, – кивнул он на меню, которое я и не думала открывать.
Я перевела пустой взгляд на тонкую книжечку в своих руках.
– Знаешь, закажи, что сам хочешь, – произнесла я, вставая. – Мне срочно нужно на воздух.
Вова нахмурился, глядя, как я встаю.
– Маш… только не смей плакать из-за меня, ладно? Ничего сверхъестественного не произошло. Ты и сама все это знала, просто не хотела признавать.
Я сжала зубы, чувствуя, как в груди у меня начинает печь.
– Плакать? Из-за тебя? – отозвалась я, подхватывая сумку. – Нет, я не собираюсь плакать, можешь не сомневаться.
Я развернулась и, чеканя шаг, направилась к выходу из кафе.
Меня разрывало на части.
Одна часть пульсировала, будто бомба, готовая взорваться в любой момент… Даже перед глазами стояла красная пелена.
А другая часть…
Другая будто загибалась от боли. Меня начало тошнить от одной только мысли, что придется сейчас сидеть возле Людмилы Ивановны и делать вид, что все хорошо…
– Машенька, ты куда? – появившись словно черт из табакерки, бросилась мне наперерез свекровь, хватая за руку.
– Подышать. Мне нужно срочно подышать, – ответила я резко, не в силах придумать правдоподобную ложь.
В глаза Людмилы Ивановны радостно зажегся огонек понимания, и она тут же охнула на все кафе:
– Тошнит? Так ты все же беременна?!
– Боже упаси… – инстинктивно отозвалась я и, воспользовавшись тем, что меня отпустили все же, обогнула ее, выскочив из кафе.
Воздух… Мне нужно много воздуха…
Немедля, я прямой наводкой направилась к парапету.
Там много воздуха, там вид на город…
Но не успела я преодолеть и десятка шагов, как кто-то перехватил меня за талию.
– Маша?..
Глава 9
Я обернулась и почему-то даже не удивилась, столкнувшись с обеспокоенным взглядом Никиты.
Видимо, именно на него намекала хостес. Вот только в самом кафе мы с ним разминулись, раз он вышел раньше…
Или я его просто не заметила, и на самом деле Никита все слышал?..
Я смотрела пустым взглядом в его ореховые глаза и безумно сожалела, что не имею даже малейшего права попросить его об услуге.
Всего два слова, после которых мне, я уверена, стало бы легче. Пусть на время, но легче.
«Забери меня».
И неважно куда. В другой город, в другую страну, на другой континент… Да даже просто в другую часть парка…
Просто подальше от других и от себя…
Пауза затягивалась.
Я отчетливо чувствовала руку Никиты на своей талии, и отчего-то была твердо уверена: если мы сделаем буквально пять шагов назад, то муж увидит сквозь стеклянную дверь, как какой-то незнакомец слишком уж вольно ведет себя с его женой…
Понравится ему это – вряд ли. А мне?..
Не знаю, что Никита увидел в моих глазах, но его рука разжалась.
– Ты с таким видом шла к ограде, словно хочешь спрыгнуть, – с легкой иронией произнес он, внимательно глядя на меня, а я хмыкнула.
– Плакать, спрыгнуть… – я растянула губы в усмешке, хотя улыбаться мне хотелось меньше всего. – Все ждут от меня сегодня каких-то странных действий.
Сказала, и намечающаяся улыбка на лице Никиты исчезла без следа. Сосредоточенный ореховый взгляд прошелся по мне, будто пытаясь что-то найти, а между бровей Никиты наметилась морщинка.
– Чем я могу помочь?
В груди кольнуло.
Вот так просто, без всякого словоблудия, без вопросов: «Что случилось?».
Сразу к делу.
Опять захотелось попросить его увезти меня, но нет. Нельзя.
Момент первой слабости был упущен, и я слишком отчетливо поняла, что мне нужно будет вернуться обратно в кафе.
Чтобы я не испытывала, как бы ни было сильно разочарование в себе, в муже, в наших отношениях… Я не могла просто сбежать. Это было бессмысленно. Вечером Вова все равно будет ждать меня дома… Сегодня, завтра, всегда.
Я судорожно вздохнула, взглянув на гостеприимно распахнутые двери кафешки, и повернулась к ожидавшему моего ответа Никите.
– Мне просто нужно подышать… Постоишь со мной рядом?
Он кивнул. Бросил быстрый взгляд на кафе, но все равно кивнул.
Мы молча прошли к парапету, и я вцепилась в железную ограду, слепо глядя
