Благополучно миновав далее рифы доброты (в противовес злобе, жестокости, жадности), великодушия (против мелочности и обидчивости), прямоты (а не изворотливости) и смелости (не осмотрительности), и даже своеволия (не послушания), семейная лодка опять споткнулась, на сей раз о справедливость. Витя отдал предпочтение противостоящей пристрастности.
«Но где же логика?! — немедленно уличила его Лена. — Разве в справедливости не проявляется разум?!»
После долгих и не слишком плодотворных дебатов удалось все же двинуться дальше и беспрепятственно выяснить: оба дружно хотят видеть будущего потомка настойчивым, деятельным, решительным, честным… только скромным ли?…
«Вот ты, Витютя, не честолюбец, отнюдь, надеюсь, не станешь этого отрицать… Так как же это тебе мешает!»
И относительно такой черты, как терпимость, не обошлось без сомнений. Собственно, возникли они у нее, у Лены. Что до Вити, он на этой позиции стоял как скала. Даже кого-то великого призвал на подмогу, из древних: ненавижу, мол, ваши идеи, но готов умереть за то, чтобы вы-де могли… Цитата Ленку скосила.
Таким образом, мало-помалу супруги одолели заявку, вчерне, разумеется, для прикидки. Все-таки вводить ее в коммуникатор не стали. Предпочли в удобное для обоих время отправиться на фирму «Малыш» сами… И вот, пожалуйста, взамен скорректированного в жарких спорах замечательно многообещающего потомка, их склоняют к согласию на какого-то второсортного недотепу!
— Ну а если бы мы, предположим, захотели двойняшек? — вспомнив сказанное приемщицей, заикнулся фирменному консультанту Витя.
Лена тут же его, конечно, одернула.
Консультант же, не обратив на это внимания, в своей мягкой манере ответил:
— Что же может быть радостнее в молодой семье, чем воспитывать мальчика с девочкой, близнецов, братика и сестренку! Я бы вам посоветовал, если позволите, серьезно поразмыслить над этим. И к тому же от имени фирмы могу присовокупить: это облегчило бы нашу задачу.
— Благодарим за совет, но заказ оформляем! — поднимаясь, решительно заявила Лена.
— Мы подумаем, — пообещал в пику ей Витя. — Большое спасибо.
Невзирая на столь явное расхождение мнений, все же фирму «Малыш» Путинцевы покинули вместе. По какой-то одной ей известной причине Лена отказалась от намерения немедля осуществить свои планы.
На улице с озабоченностью объявила:
— Я к себе в институт, и так полдня пролетело!
— Я к себе, — откликнулся эхом Витя.
И разошлись в разные стороны. Расстались до вечера.
Ну а вечером дома встретились как ни в чем не бывало, словно это не между ними обнаружилось стопроцентное разногласие по не последнему, между прочим, в семейной жизни вопросу.
Перед сном, как водится, мирно попили чайку, обменялись институтскими новостями. Разомлев от подобной идиллии, Витя высказал еретическую идею:
— А не послать ли эти новации куда подальше?!
И поскольку в ответ Лена только лишь пожала плечами, неопределенно и в то же время устало, Витя обнял эти покорные плечи и поцеловал родную жену в губы. Поцелуй получился долгим и сладким и в немалой степени вдохновил Витю.
— А что, правда, Ленок, рискнем, а? Была, не была!
Чем окончилась рискованная попытка, можно было более или менее определенно судить спустя положенные для прибавления семейства сроки. У Путинцевых родилась дочка. Что еще оставалось счастливому Вите, как не таскать в родильную палату букеты охапками, констатируя, в полном согласии с фактами, что Ленкина взяла, как обычно.
Разумеется, никто не мог дать гарантии, что крошка Катенька вырастет в полном соответствии с материнской заявкой, подготовленной в свое время для фирмы «Малыш». Но заявку эту Лена на всякий пожарный все-таки сохранила.
— Надеетесь, вырастет, Елена Александровна?
Улыбается в ответ таинственно:
— Секрет фирмы!..
Мода на правдивых
Когда Витя Путинцев предложил в институте испытать антилжин, поначалу от добровольцев отбою не было. Теоретически все изложил в наилучшем виде; специалисты одобрили, а другим какой резон залезать в эти дебри, где черт ногу сломит. Для общего же развития ограничился сообщением, что психиатрам знакома органическая неспособность ко лжи у некоторых больных. Он, Путинцев, сообразил, каким образом намеренно вызвать подобный симптом у вполне нормального индивида. Остальное было делом техники, как говорится. Тем и притягивала путинцевская затея, что обещала преодоление сложностей путем элементарным; по таблетке утром и вечером — и лады; режь в глаза правду-матку кому захочешь, не боись, опыт все спишет.
На ближайшем же семинаре Теракян, дипломат и политик, некоронованный чемпион в академическом стиле, вдруг прилюдно обнаружил ошибку уважаемого коллеги. Угляди он нечто подобное раньше, до путинцевских опытов, вероятнее всего, поделился бы сомнениями в коридоре, полушепотом, колеблясь и недоумевая, в уж кто-то из правдолюбцев, каковые до конца никогда не переводились, возможно, и подхватил бы его колебания, протранслировал громогласно. Ну а если бы в крайнем случае сам от высказывания не удержался, прозвучало бы оно приблизительно в таком духе, что в интересном, поучительном, в чем-то даже блестящем, многообещающем сообщении уважаемого имярек, лишний раз подтвердившего профессиональный уровень, непонятным-де образом проскочила предосадная шероховатость. Так бы высказался проницательный Теракян, даже если под шероховатостью таился провал, пропасть, в которую рушилось у коллеги все без остатка. Зато ныне, обнаружив ошибку в расчетах, существенную, пожалуй, однако же не коренную, отнюдь, обходительнейший Тер тем не менее без подготовки пальнул: мол, наука не терпит приблизительности и спешки, а простая небрежность чревата фальсификацией результатов, и, припомнив огрехи в предыдущих работах Эн Эн, подвел к выводу, что пред нами не оплошность, но метод. Тут возникла немая сцена, что продлилась, однако, не долго. Под воздействием поданного примера (и путинцевского, разумеется, препарата) коллеги сообща накинулись на еще недавно уважаемого собрата, только пух во все стороны полетел.
Происшествие это послужило началом. Продолжения? Они не заставили себя ждать. Путинцев не хотел оттолкнуть никого; заносил фамилию в список, ставил крестики в рабочей тетради. Как известно, чем больше участников в эксперименте, тем для достоверности лучше. Но не менее известно и то, что на статистику полагаться не след, если не подкрепить ее кой-какими добавочными ухищрениями. Скажем, слепым методом не ввести контрольную группу. Это значит, что части подопытных, того не подозревая, предстоит поглотать — взамен испытуемых — таблетки пустые, по виду не отличимые от настоящих. Шифр, кому что дается, у Путинцева хранился отдельно, в секретном местечке. Будет ли разница в действии — вот вопрос. По идее-то, ясно, должна проявиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
