Костик согласился.
* * *
Следует отдать должное организаторам представления: все было продумано до мелочей. Кандидат в зрители, заплатив пятьдесят гро́шей, получал билет на право входа в палатку в соответствии с обозначенным на нем номером очереди. Зрительный зал вмещал одного зрителя. Остальные в ожидании своей очереди носились по футбольному полю. По окончании представления Марцин лично выпроваживал зрителя за калитку.
— Это все? — с разочарованным видом задавали они один и тот же вопрос.
— А ты за свои жалкие пятьдесят гро́шей слона захотел увидеть? — повторял каждому Марцин. — Фокусы были? Были. Дрессированный зверь был? Был. Загипнотизированного человека видел? Ну и катись отсюда да язык держи за зубами, а то как дам, на край света отлетишь и домой дорогу не сыщешь!
Тем временем Петрик подзывал следующего зрителя и терпеливо ждал, когда без ущерба для своего капитала, хранящегося в банке из-под кофе, сможет полюбоваться разными трюками.
Наконец подошла и его очередь. Он присел на корточки у входа и в другом конце палатки увидел Костика с неестественно черными, толстыми бровями и темно-красными пятнами на щеках.
— Первый номер программы! — объявил Марцин, тоже сидевший у входа. — Человек идет по морю и не тонет!
Костик вытащил из угла большой кусок картона, на котором аршинными буквами было написано: «Море», положил его на пол, прошелся по нему, потом, поклонившись Петрику, поставил картон на место.
— Второй номер программы! Человек верхом на Луне!
Костик зажал меж ногами полумесяц, вырезанный из золотой бумаги.
— Третий номер программы! Отважный дрессировщик тянет свирепого льва за хвост!
Бумажный лев величиной с большую кошку был укреплен на дощечке с колесиками. Львиная грива подозрительно напоминала мамину меховую шапку, хвост — шнур от папиного халата. Отважный дрессировщик трижды дернул льва за хвост, и трижды проскрежетала спрятанная в мешке старая кофейная мельница, которую вертел Марцин.
— Четвертый номер нашей программы! Пресноводный мини-крокодил в водах Вислы!
Банка с водой изображала Вислу, а крупный жук-плавунец — мини-крокодила. Забавно было смотреть, как он пытается ухватить кусочек мяса на проволочке, которой водили из стороны в сторону. А дотронешься до жука, он, прижав лапки, переворачивался на спинку и притворялся мертвым.
Петрик, никогда не видевший жука-плавунца, наблюдал за ним с большим интересом.
— Ну хватит, хорошенького понемножку! — уже обычным, буднично-деловитым голосом сказал Марцин.
— Как? Это все? — воскликнул озадаченный Петрик. — А этот… ну, человек, управляемый на расстоянии.
— Елки-палки! Ведет себя, как будто за вход заплатил. Ну и фрукт! Ладно, так и быть! Давай, Костик!
Марцин двумя пальцами схватил себя за нос, а стоявший в трех шагах Костик высунул язык. Марцин дотронулся до подбородка — Костик убрал язык. Они повторили это три раза подряд.
— Э-э-э… — начал Петрик, понимая, что его надули, — да это…
— Болтать будешь потом, а сейчас помоги палатку сложить, да поживей! Итак, выручка — пять с половиной злотых. Если бы Петрик заплатил, было бы ровно шесть. Может, заплатишь все-таки? Ты ведь никогда мини-крокодила не видел. А? Заплати!
— Не заплачу! Жук — не зверь! И вообще…
— Тогда мотай!
Мнение брата мало интересовало Марцина. Они с Костиком очень торопились.
— Знаешь, — сказал Костик, — я совершенно выдохся, хотя вроде ничего особенного не делал.
— Служение искусству требует колоссального нервного напряжения, — изрек Марцин. — Я слышал, один актер по радио говорил.
— И потом, я все время боялся, придет кто-нибудь и нас застукает, — признался Костик. — Понимаешь?
— Понимаю. Я тоже. Это называется стрессом. Но денежки-то вот они, а это главное. Ходу!
11
На другой день утром Марцин с Костиком внесли ошарашенной Ирене Голомбковской — она собирала деньги на памятник Сенкевичу — по два семьдесят пять. Та поспешила поделиться потрясающей новостью с Эвкой.
— Совесть заговорила, — сказала Ирена громко, чтобы они услышали.
Но они ответили лишь презрительным взглядом.
— Совесть! — скривясь, передразнил ее Марцин на уроке. — При чем тут совесть? Голову на плечах… головы, — поправился он, — надо иметь.
— Идея принадлежала тебе, — уточнил Костик. — Знаешь, Марцин, я в жизни бы не додумался.
— Теперь перестанут нас эгоистами называть, — сказал удовлетворенно Марцин.
Перед историей девочки подбежали к Скочелёвой и вполголоса стали ей что-то рассказывать. Судя по улыбке, сопровождавшей ее обычное «что я слышу?», новость была приятная и во взгляде, брошенном на самого несознательного ученика шестого класса «А», то есть на Марцина, не было обычного арктического холода. В этом Марцин готов был поклясться.
И они с Костиком преисполнились самых радужных надежд.
Но едва прозвенел звонок на последнюю перемену, в дверь просунул голову сторож и вызвал Солянского и Пшегоня к директору. Их охватило недоброе предчувствие.
Они стояли и ждали в канцелярии перед директорским кабинетом. Оттуда доносились громкие возбужденные голоса, но слов разобрать было нельзя: секретарша печатала на машинке и беспрерывно звонил телефон.
Но вот кто-то нажал на ручку двери, и она приоткрылась.
— …дольше терпеть невозможно!
Дверь закрылась. Но теперь отчетливо послышался голос директора.
— Самый плохой — не самый плохой!.. — вскричал он, но слова заглушил телефон. Потом опять послышалось: — Надо положить конец… Пани Пусек как классная руководительница обязана разобраться… Все! Я кончил!
Из кабинета выскочила Пуся с красными пятнами на щеках. Увидев приятелей, она знаком велела им следовать за собой в учительскую.
Учительская помещалась напротив. Книги, стопки тетрадей, стаканы с недопитым чаем на столе — все свидетельствовало о том, что учителя сюда еще вернутся. Начался пятый урок. Из-за стены доносилось пение хором. Это шестой «А» готовился к выступлению по случаю окончания учебного года.
— Мальчики, — Пуся, делая над собой нечеловеческие усилия, старалась говорить спокойно. — Мальчики, — повторила она. — Произошло печальное недоразумение… Лично я этому не верю… — И она своими темными глазами внимательно посмотрела сначала на одного, потом на другого.
— Самый плохой — это, конечно, я, — сказал Марцин, готовый к самому худшему.
— Вы слышали? — встревожилась Пуся.
— Директор кричал, и кое-что было слышно, — пояснил Костик. — А что случилось?
— Это… это правда, будто вы… — с трудом подыскивала слова Пуся, — вымогали деньги у малышей.
— Заверяю вас, — патетически произнес Марцин, приложив театрально руку к груди в том месте, где нашит карман, — я никогда ничего ни у кого не вымогал. За Костика тоже ручаюсь.
— Я так и думала, — облегченно вздохнула Пуся и заметно успокоилась. — Та женщина ошиблась… Только непонятно…
— А что все-таки случилось? Зачем нас вызывали?
— Какая-то женщина позвонила директору по телефону и сказала, будто два ученика из нашей школы, из шестого класса, она назвала даже фамилии, очень похожие, выманили вчера у первоклассников деньги… пообещав показать фокусы.
Когда Костик услышал: «вчера у первоклассников», его мороз подрал по коже. До Марцина лишь при слове «фокусы» дошло, что они попались.
— А-а-а! — протянул он. — Если фокусы, тогда… это…
— …это мы… — упорно разглядывая что-то под шкафом, докончил Костик.
— Мальчики! — Пуся даже всплеснула руками. — Значит, это все-таки вы…
«Как чудесно, как чудесно!» — издевкой звучали слова песни за стеной.
— Сейчас я вам все объясню, — сделал Марцин отчаянную попытку спасти положение. — Мы действительно устроили цирк для малышей. Но ни о каком вымогательстве речи быть не может. Они сами пришли, добровольно заплатили за билеты.
— Значит, вы деньги брали! — Пуся заломила пальцы так, что они затрещали. — Деньги!..
«Недаром про нее говорили, «не от мира сего». Так и есть», — подумал Марцин и, вооружась терпением, стал объяснять:
— Ведь мы затем и устроили цирк, что нам нужны были деньги!
— Деньги! Дети, но зачем вам деньги?
— Дети! — поднял брови Марцин, готовый возмутиться, но тут же раздумал: Пуся от волнения сама не знает, что говорит. И продолжал терпеливо объяснять: — Когда мы были детьми, а это было давным-давно, мы могли обходиться без денег. Моему младшему брату-первокласснику два злотых в неделю дают, так он скоро миллионером станет. А я? А мы? Разве мы виноваты, что без денег шагу нельзя ступить? Скажите, я не прав?
— Конфеты надо купить! Жевательную резинку — тоже! — поддержал товарища Костик. — В кино — пожалуйста, билет. Даже в зоопарк бесплатно не попадешь. Задаром только на медведя можно поглазеть. А сборы, взносы!! То на жирафа, то на памятник Сенкевичу…
