Дом Путнэмов стоял около Староприходской дороги. Братья поднялись по ступеням к внушительной передней двери и решительно постучали. За гулким стуком последовал пронзительный вопль из глубин дома, а за тем — приближающаяся тяжелая поступь. Потом кто-то закричал снова, и длинноносый мужчина открыл дверь. Это был преподобный Паррис с искаженным болью лицом.
— Что вам нужно, мальчики?
— Мы хотели продать яйца и, если можно, поговорить с Энн и Прюденс. У вас все хорошо? — смело выпалил Томас, пытаясь заглянуть за фигуру священника и понять, что происходит.
И тут же снова закричали, а позади преподобного появилась Энн Путнэм, невысокая двенадцатилетняя девочка. Глаза у нее были дикие. Она взглянула на Калеба, схватила его за руку и попыталась втянуть в дом, но Преподобный Паррис помешал: перехватил девочку за запястье и освободил Калеба. Мистер Путнэм, отец Энн, вышел в прихожую и заговорил со священником. Томас и Калеб наблюдали с порога.
— Зайди, зайди, ты вовремя! — закричала Энн Калебу. — Видишь, видишь их? Смотри, как они кричат на меня! Вот, вот! На стропилах! — она указала в потолок.
Мальчики осторожно подошли ближе и посмотрели вверх, но ничего необычного не обнаружили. Из теней появилась еще одна девочка, Прюденс, близкая подруга Энн. Она, кажется, тоже была на грани истерики. Она завопила и грохнулась на пол в жестоких судорогах, изо рта вывалился язык. Будто только сейчас заметив присутствие братьев, преподобный вытолкал их за дверь.
— Не до вас сейчас, мальчики, — проговорил он. — Зло пришло к нам.
Перед тем, как священник захлопнул дверь, мальчики услышали, как он сказал мистеру Путнэму:
— То же произошло и в моем доме. Дочь и служанка тоже кричат. Это ведьмы, говорю я вам. Сатана пришел в Салем.
Они спустились по ступеням, и Томас повернулся к брату:
— Кажется, Энн Путнэм положила на тебя глаз.
Калеб ухмыльнулся:
— Хочешь сказать, я нравлюсь только тем девушкам, которые одержимы неведомыми силами?
— Да, — уверенно отозвался Томас. — Пойдем скажем отцу, что девочки, кажется, пострадали от ведьм.
Глава 15
Натаниэль Кэмпбелл сидел с семьей за грубо вытесанным обеденным столом перед очагом. Они обсуждали происходящее, а Розмари Кэмпбелл наполняла миски супом и разносила большие ломти хлеба.
— Я слыхала, они обвинили служанку Парриса Титубу, а еще Сару Гуд и Сару Осборн в колдовстве, — проговорила Ханна, старшая из всех детей — воспитанная, сообразительная и бесстрашная девушка.
Несмотря на то, что Натаниэль и мальчики не брали ее на самые опасные охоты, Ханна всегда могла оказаться полезной: она отлично знала четыре языка, включая местный индейский диалект, с помощью которого изучила некоторые религиозные практики. Отец доверял ей многие заклинания и книги, с которыми они сверялись.
— Нам известно, что Эбигейл Фолкнер и дочка преподобного Парриса ходили стегать одеяла вместе с Энн Путнэм и Прюденс Льюис, — продолжала Ханна.
— И все четыре девушки кричат о ведьмах, — уточнил Натаниэль.
— Бедные Сара Гуд, Сара Осборн и Титуба. Их наверняка осудят, я уверена, — вмешалась Розмари. — Ничто так не тревожит преподобного Парриса, как разговоры о зле. Странное дело. Уверена, они просто пожилые женщины.
— Отец, они ведьмы? — спросил Томас.
— Не могу сказать наверняка. Попробую на них заклинания, если получится во время суда подобраться поближе. Тогда узнаем точно.
— Просто не представляю их ведьмами, — продолжала Ханна. — Когда я вижу Титубу в деревне, она совсем как обычная женщина.
— И кто же тогда виновен в том, что произошло с девочками? — спросил Калеб.
Ханна пожала плечами:
— Будь я ведьмой, я бы не позволила так легко себя поймать. А ты как думаешь, отец?
— Девочки утверждают, что видят женщин, напустивших на них чары, — отозвался Натаниэль.
— Ну, я тоже могу много чего сказать. Могу сказать, что вижу перед собой лошадь с сиреневой шкурой. Но это не значит, что так и есть на самом деле, — возразила Ханна.
— Попытаюсь наложить заклинание на этих троих, тогда и узнаем наверняка, — повторил Натаниэль.
— Думаешь, эти женщины убили Эбигейл Фолкнер? — спросил Томас.
Натаниэль на момент задумался:
— Думаю, что точно одно: тот, кто убил Эбигейл, и навредил девочкам.
* * *
Через несколько дней служанку преподобного Парриса Титубу, рабыню, которую он привез в Салем из Вест-Индии, призвали в молитвенный дом вместе с престарелыми Сарой Гуд и Сарой Осборн. Снаружи собралась большая толпа, люди шепотом передавали друг другу сплетни: на четырех невинных девочек эти женщины наслали ужасные видения. «Они, должно быть, ведьмы», — бормотали в толпе. В колониях ведьмовство каралось смертью через повешение, хотя в прошлом, когда подобные обвинения вспыхивали, так никого и не повесили. Однако поздней зимой 1692 всех обуял особый страх. Всю Новую Англию захватили социальные и политические беспорядки, и Салем постоянно пребывал в напряжении: англичане и их налоги, рейды Короля Филиппа, вождя вампаноагов[48] и его людей, уже держали всех на грани срыва, а к тому же еще ходила эпидемия оспы. Мало того, зима выдалась необычайно холодная, и люди уже отчаялись высунуть нос из своих маленьких задымленных домов. Салем раздирали сплетни и ссоры, жители потеряли покой и сон, и были готовы поверить в самое худшее о собственных соседях. Натаниэль с сыновьями пробились сквозь толпу и умудрились занять места в задней части молитвенного дома. Здание внутри было тщательно обустроено так, чтобы внушать ужас подсудимым. За длинным столом около дальней стены сидели две зловещие внушительные фигуры — судьи, справа от стола располагалась маленькая платформа с перилами, на которой устроились пострадавшие девочки. Им наказали повернуться к судьям, но когда ввели обвиняемых женщин, девочки начали вопить и корчиться. Они указывали на обвиняемых и кричали, что те приходили к ним призраками и приказывали написать книгу Сатаны, а получив отказ, начали насылать на них чары. Натаниэль, Ханна, Томас и Калеб внимательно наблюдали за устроенным девочками спектаклем и заметили страх в глазах женщин. Четверо пострадавших казались всецело погруженными в свою собственную игру. Если какая-нибудь из женщин наклонялась, девочки тоже наклонялись и вопили, что их заставили так поступить против воли. Если одна из женщин поворачивала голову, девочки визжали и выворачивали шеи под странными углами. Для толпы, наблюдающей за происходящим с пораженными вздохами и бормотанием о Сатане, это было достаточным доказательством того, что женщины — ведьмы. Но клану Кэмпбеллов требовались иные доказательства. Натаниэль сунул в руки Ханны и Калеба два мешочка с травами и маслами и тихонько приказал:
— Вам надо попытаться протолкаться через толпу и подобраться ближе к женщинам. Оставите это у них под стульями, а я потом попробую подойти ближе и довершить остальное.
Дети начали локтями прокладывать путь в тесной толпе, и когда Калеб оказался прямо за местом Титубы, он нагнулся, будто завязывая шнурок, и быстро положил мешочек в уголок перекладин стула. Ханна, более хрупкая, сумела с легкостью провернуть тот же трюк со стульями Сары Гуд и Сары Осборн и скользнуть обратно к отцу. Натаниэлю, взрослому мужчине, задание далось труднее, но постепенно он добрался до обвиняемых. Стараясь не привлекать лишнего внимания, он начал читать заклинание, позволив шепоту быть громким лишь настолько, чтобы заклинание сработало.
— Натаниэль Кэмпбелл, — низкий голос перекрыл гвалт зевак и девочек. — Ты тоже одержим?
Подняв глаза, Натаниэль поймал взгляд Джона Хэторна, который был одним из судий, хотя юридического опыта не имел. Он был величав, и его голос прогремел громом в набитой молельне.
— Нет, сэр, — ясным голосом ответил Натаниэль. — Я молюсь за то, чтобы девочки оправились от воздействия ведьм.
Такой ответ, кажется, удовлетворил Хэторна, и судья вернулся к допросу, а Натаниэль завершил заклинание. Потом он присел на корточки за стульями и посмотрел на ладони обвиняемых: никаких меток. Довольный, Натаниэль отступил и подал знак детям выходить на улицу. Они возвращались домой по полуопустевшей деревне (большинство жителей все еще толпились около молитвенного дома).
— Эти судьи — глупцы, — заявил Томас. — Неужели им не ясно, что женщины не причиняют девочкам никакого вреда?
— И кто тогда? — вступился Калеб.
— Отец, думаешь, они притворяются? — спросила Ханна.
— Не уверен, — отозвался Натаниэль. — Но эти три женщины точно не ведьмы. На их ладонях не появилось отметин. А значит, либо девочки прикидываются, либо на них воздействует что-то другое или кто-то другой.
— Но кто бы мог такое сделать? — не успокаивался Томас.
