— Я тогда быстро, — сказала Галя, — слушай. Ты слышала, на нашем участке подрались Семён и Михалыч.
— Чего опять не поделили?
— Да Михалыч совсем оборзел, накидал тряпок во внутридворовую сеть! Представляешь⁈
— И что? — не поняла я (ну не разбираюсь я во всех этих нюансах).
— Да там всё так забилось и как пошло, чуть ли не фонтаном. Залило Семёну всё, что только можно.
— Говном залило?
— Нет, водой, но вонище ужас. Жильцы ругаются…
— А как узнали?
— Да одна старушка из окна видела, как Михалыч туда тряпки совал. Ну и рассказала. Так вот, пока ждали слесарей, чтобы колодцы прочистить, Семён пошел к Михалычу и в морду ему дал. Тот в ответ. Ну и подрались так, что скорую пришлось вызывать.
— Мамочки! — охнула я, — и что теперь будет?
— Ой, не спрашивай, — покачала головой Галя. — В лучшем случае уволят. А так-то за диверсию и посадить могут.
— Прям диверсия?
— Да там такой излив получился, что теперь даже землю вывозить будут и обеззараживание проводить.
— Вот он придурок, — покачала головой я, — это ж надо додуматься было…
Галина уже ушла, а я всё сидела и под впечатлением от глупого поступка Михалыча. Я не осуждала его и не оправдывала, просто пока Галина рассказывала сплетни, мне в голову пришла замечательная идея!
Кажется, я придумала, как вернуть дом любашиного отца, даже если там с документами будет всё в порядке.
Я вышла из здания ЖЭКа и направилась немного другим, более длинным путём, так как хотела зайти в магазин. Продукты, которые привёз с собой любашин отец, подошли к концу, нужно было пополнить запасы.
Вот что меня бесило в этом времени, что в магазинах ничего почти не было. Денег у людей не было, но даже если у кого и были. То купить что-то нормальное не представлялось возможным.
На выходе из ворот меня поджидали.
— Любовь Васильевна! — окликнул меня мужской голос.
Я обернулась. Мне улыбался давешний сусликоподобный парень, который прицепился ко мне в секте. Насколько мне потом удалось выяснить, его звали Ростислав и он всячески крутился возле верхушки, у руководства. Насколько я поняла, амбиций у парня было чересчур много.
— Ростислав? — удивилась я.
— Я на минуточку, — приветливо улыбнулся он, — я вас не задержу.
— Но я тороплюсь в магазин, нужно продуктов подкупить, — развела руками я, — иначе спать придётся ложиться голодными.
— Не переживайте, Любовь Васильевна, — понимающе кивнул он, — мы можем поговорить по дороге. Давайте я вас провожу.
Интересно, что ему надо от меня, — подумала я и отказываться не стала.
Мы чинно пошли по асфальтированной дорожке, старательно огибая лужи.
— Любовь Васильевна! — сверкнул белыми зубами парень, — у нас сейчас все на ушах стоят…
— Почему? — не поняла я.
— Потому что многие годами ходят вокруг, а квартиру переписать на нашу Церковь получилось только у вас. Всеволод всем старым прихожанам теперь в пример вас ставит… Многим это не нравится.
Этого ещё не хватало, — мелькнула в голове тревожная мысль, но вслух я сказала:
— А разве прихожане занимаются не тем, что молятся и спасают свои души?
— В любом обществе есть те, кто не до конца искоренил у себя все пороки, — с важным видом заявил Ростислав. От этого его лицо стало ещё больше похоже на суслика. Ещё и губу также завернул.
— Понятно, — пробормотала я, лишь бы что-то сказать.
— Так вот, — продолжил парень, — Всеволод сказал, что, мол, вы ещё даже не приняли посвящение, а уже для нас сделали больше, чем некоторые за всё время пребывания. И поставил всем условие, чтобы активнее занимались миссионерской деятельностью…
— Это замечательно, — кивнула я, — нести людям Слово Божье — это прекрасно. Чем больше получится спасти человеческих душ — там лучше. (Уж втюхивать пафосно я умела).
Только непонятно было, что ему от меня надо. Поэтому, чтобы не ходить вокруг да около (он мне был неприятен), я сказала:
— Небось вы тоже считаете, что это плохо, что пришла какая-то выскочка и перевыполнила миссионерский план?
— Да вы что… — начал было тот, но я перебила:
— Честно скажу, когда я пыталась помочь соседке, я даже не знала, что есть планы и миссионерская работа. И что прихожане так воспримут. Зато я очень рада, что и старушка сейчас пристроена, братья и сестры её в обиду не дадут. Иначе племянница её бы её точно на тот свет через месяц спровадила. А так и у неё защита есть и спокойствие, и у вас площадь появилась. Каким-нибудь прихожанам потом жильё будет. Да и мне хорошо. Не могла смотреть, как родственники старушку обижают. Да и соседи лучше пусть будут из прихожан, чем эта хамовитая племянница…
— Согласен, — слишком быстро сказал парень.
Какое-то время мы шли молча.
Я шла и удивлялась. Вроде он мне всё сказал, но тем не менее продолжает идти со мной дальше. И вот что ему от меня надо? Неужели хочет посмотреть, что я за продукты покупать буду? Так вроде не пост… Да и по деньгам у меня так себе. Я планировала купить молока, хлеба и нужно ещё консервы «Килька в томате» — хочу рыбный супчик сварить. Люблю я из консервов суп.
Я продолжала идти молча.
Наконец, Ростислав не выдержал и сказал:
— А как вам Всеволод?
— Нормальный, — пожала плечами я.
Парня мой ответ явно не удовлетворил:
— Вам не кажется, что он слишком стар, для того, чтобы руководить людьми? — напрямик спросил Ростислав.
— Да я как-то не присматривалась, — ответила я. — Вроде нормально. Но я просто не знаю, как должно быть.
— Это с виду только нормально, — заверил меня Ростислав, — на самом деле у нас теперь, как у динозавров. Каменный век! Никакого развития. Он не приемлет никакие новые технологии. Даже методики, которые появились пять лет назад, он их не использует. Всё по старинке!
— Бывает, — нейтрально прокомментировала я.
Опять шли молча.
Возле хлебного магазина я сказала:
— Ну что ж, Ростислав, спасибо, что проводили. Дальше я сама, а то начну сейчас бегать по магазинам, метаться между прилавками, стоять в очереди — нормально всё равно поговорить не получится. Всего доброго!
Я развернулась уходить, радуясь в душе, как я его ловко отшила, как он в последний момент придержал меня за рукав.
— Любовь Васильевна! Подождите! — в голосе парня проскользнули нотки отчаяния.
— Что? — я была не склонна сейчас к филантропии (я устала, хотелось поесть и упасть на диван. А ведь нужно было ещё скупиться продуктами).
— Любовь Васильевна! Я знаю, что вам нужно попасть в Бруклин! — выпалил парень.
— Нужно. Я и не скрываю этого, — как можно более равнодушно ответила я, хотя сердце у самой аж ёкнуло.
— Я могу вам помочь! — заявил Ростислав.
В изумлении (хотя и старалась не показывать так явно), я уставилась на него:
— Как? Зачем вам это нужно? И что вы хотите взамен?
— Как? Очень просто, — с важным видом сказал Ростислав, — я руковожу молодыми прихожанами. От нас должны ехать на Международный конгресс три кандидата. Я могу сделать так, что вы туда поедете.
— Я похожа на молодую прихожанку? — хихикнула я, — вы мне, конечно, льстите, но давайте реально смотреть на вещи. И где будет этот конгресс? В Бурклине?
— В Киеве.
— А зачем мне туда? Мне нужно в Бруклин.
— Там будут наши братья и сестры из Америки. Есть прекрасный шанс познакомиться и поехать в Бруклин по обмену или приглашению,
— Хм… отлично. А как это будет выглядеть, что старушка поедет вместо молодых?
— А у нас в Уставе не сказано, что члены от молодых должны быть именно молодыми. Главное, чтобы они несли наши пожелания.
— Поняла, — задумчиво кивнула я, — ну что ж, достаточно предусмотрительно. Молодцы те, кто писал Устав.
— Ага! У нас во всём так! — хвастливо сказал Ростислав.
— А когда Конгресс?
— В августе следующего года.
Ну что ж, прекрасно. За такой срок успею английский подтянуть, да и план более тщательно составлю. А то у меня только намётки и всё.
