– А что вы помните о том времени, когда Кори пропал? – спросил Уит, бросив взгляд на свой обычный заказ: омлет, овсянку с сыром и чесноком, бекон и печенье. – Пэтси и Тим подождали, пока официантка нальет в их чашки свежий кофе и удалится.
– Говорят, что он сбежал, мечтая досадить своей матери – Глядя в тарелку Уита, Тим с похмелья поморщился. – Когда же он не вернулся, в городе решили, что его убили. Возможно, это случилось, когда Кори подъезжал автостопом. А может, он закончил еще каким-то малоприятным образом.
Пэтси кивнула.
– Все знали, что Кори возмущала политическая карьера Люсинды. Он уже потерял своего отца, а теперь и его мать полностью посвятила себя карьере, которая отнимала у нее все время и не давала возможности заниматься домом и семьей. Наверняка он пересекся не с теми людьми – может быть, на острове Южный Падре, в Галвестоне или Мексике, – что и привело его к смерти.
Уит сомневался в том, что Пэтси сдержит свое слово и выключит запись.
– А вы помните, чтобы Кори водил особую дружбу с Джейбсом Джонсом?
Тим сделал вид, что его сейчас стошнит.
– Меня невероятно злит, что Порт-Лео покажут по телевидению благодаря какому-то бывшему борцу, который, цитируя Священное Писание, продолжает качать брюшной пресс.
– Знаете, если моя память с годами не начала меня подводить, Джейбс был последним человеком, который стал бы разговаривать с Кори, – сказала Пэтси. – Я писала об этом в статье, посвященной средней школе.
– Пэтси, ты оказала бы мне огромную услугу, если бы сделала подборку газетных вырезок того времени, когда пропал Кори, – сказал Уит.
– И это все, что ты собирался мне сказать? – Она округлила глаза.
– Все. Так будет у меня эта подборка?
– Именно для этого Бог и создал скромных, отошедших от дел дам, чтобы выполнять в нашей газете нудную рутинную работу. Конечно, будет, но что я получу за это взамен?
– Я позвоню тебе, как только у меня будут предварительные результаты вскрытия, – пообещал Уит.
Пэтси улыбнулась. Кровь умиротворяла ее, словно богиню древних ацтеков.
Клаудия выходила из душа, который принимала после беспокойного четырехчасового сна, когда кто-то постучал в ее дверь. Она накинула халат, замотала свои тяжелые черные волосы в полотенце и посмотрела в дверной глазок. Дэвид.
Последний раз она виделась с бывшим супругом в коридоре здания суда, когда он шел рядом с ней и тихо говорил: «Послушай, Кло, мне очень жаль, что ты сделала это. Ты ведь знаешь, что я по-прежнему люблю тебя». Адвокат Клаудии взял ее под локоть и повел мимо объявлений о розыске, скамеек у стен, секретаря суда, ломавшей голову над выбором напитка перед автоматом с кока-колой, и вышел вместе с ней под яркие лучи осеннего солнца, пробивающиеся сквозь плывущие над бухтой клочки утреннего тумана. Она зашла туда замужней женщиной, а вышла свободной и независимой. Сев в свою машину, Клаудия внезапно разволновалась и чуть не зарыдала, а потом поехала через весь город к дому, который они делили с Дэвидом. И только на середине пути он спохватилась, что больше там не живет.
Но она по-прежнему жила в Порт-Лео, и они оба были полицейскими. Почему бы не схватить эту неизбежно встреч за горло и не встряхнуть ее хорошенько? Она открыла дверь.
– Доброе утро, – приветливо произнес Дэвид Пауэр. Его темно-рыжие волосы сейчас были подстрижены короче обычного. На нем была форма помощника шерифа округа Энсайна, и Клаудия сразу заметила, что стрелки на его брюках разгладились. Раньше она сама заботилась о форме Дэвида, поскольку, если он оказывался на расстоянии менее трех метров от утюга, обязательно обжигал себе руку. Сейчас под глазами у него виднелись темные круги и на щеке после бритья кое-где осталась рыжая щетина.
– Доброе утро. Что случилось? – Давай-ка вот так, кратко и вежливо.
– Просто хотел увидеть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке. Я слышал о деле Хаббла.
– Поспать не удалось, а в остальном все хорошо.
Дэвид переложил свою бежевую ковбойскую шляпу «стетсон» из одной руки в другую.
– Знаешь, если вам понадобится помощь, все мы в управлении шерифа будем рады помочь.
– Спасибо. У нас все под контролем. – Клаудия замолчала, наблюдая, как Дэвид теребит поля шляпы и поглаживает пальцами ленточку.
– У тебя все в порядке на новом месте? – наконец спросил он.
– Да, конечно. – Клаудия понимала, что ему хочется, чтобы она пригласила его войти, но не желала оставаться с ним в этом маленьком пространстве, которым пока ограничилась, чувствуя себя самостоятельной и независимой. В порыве нетипичной для себя застенчивости она плотнее запахнула свой халат.
– Господи, Кло, я ведь видел твое тело и раньше. Помнишь остров Падре? – голос Дэвида прозвучал глухо.
Свой медовый месяц они провели на Южном Падре – самом большом и самом красивом острове в длинной цепочке техасских барьерных островов; к сожалению, это был единственный момент во всей их супружеской жизни, когда они смогли провести целую неделю вдали от надоевших им семей, без сообщений об автокатастрофах, ночных кражах со взломом и наложении штрафа за превышение скорости. Дэвид любил вспоминать остров Падре, как будто коктейль «Маргарита» со льдом, от которого ломило зубы, ярко-оранжевые закаты и бурный секс могли послужить основой на всю оставшуюся жизнь.
– Дэвид…
Его голубые глаза сузились, а губы вытянулись в ниточку.
– Ты ведь одна сейчас, так?
– Я уже говорила, что у меня никого нет.
– Говорила. Я ни разу не ударил тебя. Прекрасно о тебе заботился. Никогда тебе не изменял. Ты просто больше не любишь меня. Старо как мир.
– Ты пришел, чтобы проверить и унизить меня? Неужели ты собираешься шпионить за мной? – Клаудия старалась говорить нейтральным тоном, не повышая голоса.
Дэвид Пауэр несколько раз с силой сжал челюсти.
– Проверить тебя… Прости. Я перешел черту. Просто мне по-прежнему больно. И будет больно еще… неопределенное время. Я не хотел причинять тебе боль, Клаудия.
– Мне жаль, что тебе больно. Правда, жаль. Но мы уже сто раз обсуждали нашу ситуацию, и нет смысла возвращаться к этому снова.
В комнате зазвонил телефон, и она торопливо сказала:
– Слушай, мне нужно идти…
– Я хотел попросить тебя кое о чем… – пробормотал Дэвид.
Она пожала плечами.
– Тогда подожди секундочку. – И поспешила к телефону.
– Алло?
– Клаудия Салазар? – раздался в трубке хрипловатый женский голос, отрывистый, как у моряков.
– Да. Кто это?
– Не кладите, пожалуйста, трубку, – распорядилась капитанша. Вместо стандартной музыкальной заставки в трубке зазвучала запись вкрадчивого голоса на фоне мягкой патриотической мелодии «Америка прекрасная». Красивый баритон вещал: – Проверенный лидер Техасской прибрежной зоны… Сенатор Люсинда Хаббл. Демократ. Человек умеренных взглядов. Защита для наших детей. Защита для наших стариков. Заботясь о нашей экономике, она отстаивает экологию нашего уникального побережья и интересы здравоохранения. – «Сплошная защита. Может быть, теперь правоверные граждане машинально будут надевать презервативы, даже идя на собрание?» – подумала Клаудия. – Сенатор Хаббл, как бывшая медсестра, особенно глубоко понимает потребности и чаяния наших пенсионеров. Голосуйте 7 ноября за переизбрание сенатора Люсинды Хаббл… – Словесная тирада внезапно оборвалась.
– Мисс Салазар? – теперь это был совсем Другой голос, уверенный и четкий.
– Да, детектив Салазар слушает вас. – Клаудии вдруг захотелось представиться официально, упомянув и свое звание. Она повернулась и увидела, что Дэвид, который зашел в квартиру и прикрыл за собой дверь, вспыхнул, когда она назвала свою девичью фамилию. Она была Клаудией Пауэр двадцать два месяца их супружеской жизни, но не более того, и Дэвид, похоже, отнесся к восстановлению ее старой фамилии как к личной обиде Голос в трубке слегка смягчился:
– Доброе утро, детектив. Это Фейс Хаббл, начальник штаба избирательной кампании сенатора Хаббл.
– Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего бывшего мужа, миссис Хаббл.
– Благодарю вас. Ужасная трагедия. Моя свекровь и сын очень переживают по поводу смерти Пита.
А ты сама не переживаешь? Клаудия была удивлена, но вслух произнесла:
– Конечно, это так естественно.
– Я хотела бы встретиться с вами и выяснить, в каком направлении продвинулось наше расследование.
Наше расследование… Клаудия усмехнулась: звучит так, как будто это Фейс Хаббл в предрассветные часы напряженно работала, снимая отпечатки пальцев и оформляя необходимые бумаги.
– Мы собрали кое-какие вещественные доказательства, но результатов вскрытия у нас пока нет. Я бы тоже хотела поговорить с вами лично и вашими близкими как можно скорее.
– Встреча с Люсиндой? Неужели это так необходимо? Сейчас она совершенно убита горем. К тому же мы уже дали показания Дэлфорду Спаерсу.
