Прошло пять минут, потом десять, и к Диане с Майклом присоединился Тодд. Они не заметили, как он ходил домой, чтобы сменить школьную форму на одежду попроще. Рассудительный младший Зонненберг был в своем репертуаре. Диана чуть не захохотала, но вовремя сдержалась: она знала, что если позволить себе всплеск эмоций, то за смехом последуют слезы.
Все трое работали до прихода Тима. Ужина так никто и не приготовил, поэтому заказали пиццу. Когда муж и сыновья уселись за стол, Диана задернула шторы, чтобы не смотреть на задний двор.
– Нам нужен сторожевой пес, – произнес Тодд, задумчиво растягивая кусочек расплавленной моцареллы. – Большой и злой. Доберман-пинчер или ротвейлер.
– Или питбуль, – предложил Майкл. – Лучше даже два.
– А еще лучше бешеный динозавр, – сказал Тим, беря второй кусок пиццы.
Диана не выдержала и рассмеялась. Это был глубокий болезненный смех, от которого сотрясалось все тело. Муж и сыновья тоже расхохотались. Понимая, что шутка была не настолько смешной, чтобы так гоготать, Диана заставила себя остановиться и доесть ужин. Потом вся семья вышла во двор – продолжать борьбу со следами вандализма. Но стоило кому-нибудь поднять руки, скрючив пальцы, и зарычать, как динозавр, все снова покатывались со смеху.
На следующий день Диана отправилась в Элм-Крик позже обычного и сразу же после мастер-класса Джуди вернулась. К ее облегчению, ничего нового хулиганы не натворили. Вероятно, они просто не видели в этом необходимости: краску так и не удалось до конца оттереть, и на плавном изгибе горки вполне читались слова, значения которых, как Диане хотелось думать, ее сыновья не знали.
Она сидела на качающейся скамейке с нетронутым рукоделием, когда из школы вернулся Тодд.
– Я пропустил репетицию, – сказал он, но Диана вряд ли слышала его слова: рубашка на нем была разорвана, на воротнике темнела кровь, капнувшая, очевидно, с разбитой губы, левый глаз посинел и заплыл.
– О боже!
Диана вскочила, уронив шитье, и бросилась к сыну. Не найдя на нем более серьезных повреждений, она потащила его в дом – приводить в порядок.
– Брент, – сказал Тодд, хотя это и так было ясно. – Он взорвался, когда я после уроков стал обходить всех с петицией.
– С чем?
Мальчик полез в рюкзак и, поморщившись от боли, достал измятую бумажку.
– Мы решили, что если они составили петицию, то и нам можно.
Диана пробежала глазами листок. Около двадцати ребят подписались под словами: «Просим комиссию разрешить Майклу Зонненбергу не ломать горку для катания на скейтборде».
Диана была так тронута, что не смогла произнести ни слова, а только обняла Тодда и прижала к себе.
– Мама, – сказал он сдавленным голосом, – мне немножко больно.
Она тут же выпустила его.
– Извини.
В этот момент в гостиную кто-то вошел. Обернувшись, Диана увидела аккуратно подстриженного молодого человека без кольца в ухе.
– Кто вы, – удивленно спросила она, – и что сделали с моим сыном?
– Смешная шутка, мама, – сыронизировал Майкл, но при этом улыбнулся: ему все-таки было приятно.
Тодд недоуменно уставился на брата.
– Чувак, что ты сделал с волосами?
Майкл плюхнулся в кресло:
– Укоротил. Не хочу, чтобы у врага был лишний козырь.
Еще месяц назад Диана не поверила бы, что скажет:
– Зря ты постригся. Ты не должен меняться ради тех людей.
Майкл только пожал плечами:
– Это всего лишь волосы, а не я сам.
Их взгляды встретились, и Диана почувствовала, что они друг друга поняли.
* * *
С сердцем, полным печальной гордости, Диана взяла квадратик одеяла: она так долго собиралась приступить к работе над ним и вот теперь, наконец, приступила. Кремовый фон Сариной рамки показался Диане слишком легким. Она выбрала оттенок понасыщеннее. Он лучше соответствовал ее новому, пока еще не вполне осознанному душевному состоянию. Диана сама от себя такого не ожидала, но, стараясь сделать сына счастливым, она поступила именно так, как было нужно ее семье, и теперь, независимо от результатов разбирательства, она знала, что не подвела своих близких.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Элм-Крик (Elm Creek) – «ручей среди вязов» (англ.). – Здесь и далее – примеч. перев.
2
1 фут равняется 30,48 см.
