Взглянув на табло над головой, мы отстаем всего на десять очков в последнем фрейме. И Деми была на высоте.
― Сделай их, детка. ― Я целую ее в щеку, она встает, а я и еще несколько пар глаз смотрим на ее задницу.
Черт, она горячая. Мы уже долгое время встречались, но в последнее время у нас это получается чаще, чем когда-либо. Настолько, что я привез ее сюда сегодня вечером и провел большую часть ночи, пытаясь засунуть руки за пояс ее джинсов.
Она выглядит немного шокированной, и, возможно, ей не по себе от всех этих публичных проявлений привязанности. Но что я мог сказать? Футбольный сезон закончился, мы выиграли чемпионат, и я выпил около пяти бутылок пива. Я был счастлив и возбужден, а она хорошей любовницей. И Деми была неплохой собеседницей, если говорить о том, что касается общения с женщинами.
Деми поднимает шар, который уже использовала, выражение сосредоточенности на ее лице выглядит довольно милым. Она неплохо играла в боулинг, и я был рад, что выбрал именно ее, а не какую-то другую девушку. Когда несколько месяцев назад она поставила мне ультиматум: либо быть только с ней, либо никогда больше с ней не разговаривать, я согласился. Мы еще не пробовали себя в отношениях, и хотя я вовсе не искал девушку, то могу немного пожить в моногамии без названия. Или, по крайней мере, могу хотя бы попробовать.
В этом были свои плюсы ― в основном постоянный, умопомрачительный секс, но у меня есть целая жизнь, чтобы остепениться. А для такого парня, как я, выбор девушек ― как выбор вкусов в магазине мороженого. Бесконечные возможности.
― Чувак, твоя девушка хороша. Например, если ты хочешь прокатиться на Эйфелеву башню, я не против. ― Наш широкий ресивер, Натан, присаживается рядом со мной.
― Во-первых, она не моя девушка. ― Я допиваю остатки пива. ― Во-вторых, я не делюсь. Если хочешь увидеть член другого парня в спальне, спроси у Джемисона.
Джемисон хихикает.
― Чувак, ты упускаешь возможность. Таг-теминг ― это чертовски весело.
Деми оборачивается, слегка машет рукой, прежде чем встать в очередь. Она понятия не имеет, о чем мы говорим, и ее щеки, вероятно, стали бы ярко-красными, если бы она знала. Это еще одна вещь, которая мне в ней нравится: эта милая невинность, которая все еще была так заметна даже после того, как я ее запятнал.
― А если она не твоя девушка, ты не против, если мы прокатимся? ― Натан подначивает меня, как и остальные ребята из команды.
Это было негласное правило, что Деми ― моя, но я никогда не заявлял о своих правах. Я не хотел с ней встречаться, но точно желал ее трахать. И то, что я хотел ― получал без вопросов. Держи своего звездного игрока счастливым.
Но с тех пор, как мы стали эксклюзивными, по крайней мере, когда я не совал свой член в других девушек, парни поспорили, когда я действительно представлю Деми как свою девушку.
Я участвовал в пари, поставив сто баксов на то, что никогда не назову ее своей.
― Не зазнавайся, Натан. К тому же, такая девушка, как Деми, ни за что на свете не пойдет за тобой. ― Я улыбаюсь ему.
― Да, только не тогда, когда она сосет член парня, когда он щелкает пальцами. ― Джемисон хмыкает.
Меня пронзает грусть, потому что я веду себя, как мудак, говоря вот так о девушке, которой действительно нравлюсь, когда она всего в нескольких футах от меня, но я должен поддерживать видимость. Я ― Большой Плохой Пакстон Шоу.
Деми делает бросок, шар немного изгибается, но на полпути по дорожке выпрямляется. Он катится и катится, наконец, ударяется о кегли и сбивает их все.
Деми кружится вокруг с высоким визгом, подбрасывая руки вверх, так, что ее майка задирается еще больше. Она подпрыгивает ко мне, и я встаю, чтобы поймать ее.
― Мы победили! ― кричит она, прыгая на меня, и я крепко обнимаю ее одной рукой.
― Ты сделала это, моя девочка, ― шепчу я ей в ухо.
Деми вздрагивает, и я понимаю, что она у меня в руках. И знаю, что могу попросить ее сделать что угодно в этот момент, и она сделает это без вопросов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
ГЛАВА 18
ДЕМИ
― Я хочу посмотреть новые дела.
Мои каблуки цокают по кафельному полу нашего офиса, сотрудники находятся на разных стадиях работы. Джастин разговаривает по телефону, организуя перелет для одной из наших семей. Джина готовит маркетинговые материалы и координирует работу прессы для нескольких мероприятий, в которых мы будем участвовать.
А я пыталась исполнить желания каждого ребенка, обратившегося в нашу некоммерческую организацию. Я возвращаюсь к своему столу, когда один из моих сотрудников передает мне четыре папки и раскладывает их передо мной. В одном из них маленькая девочка с волчанкой, которая хочет поехать в магазин American Girl в Нью-Йорке. Другой мальчик, подросток с третьей стадией лейкемии, хочет попасть за кулисы на концерт Walk the Moon. И так далее. Желания никогда не прекращались, как и эти ужасные болезни, которые я хотела бы остановить.
Я хотела, чтобы этим детям отводилось больше времени. Но если бы его не было, я бы выделила больше времени для себя. Чтобы исполнить каждую мечту, дать им хоть какое-то подобие нормальной жизни.
Когда я поднимаю голову, вижу, что прошло полтора часа. И время обеда, который я часто пропускаю.
Словно прочитав мои мысли, в кабинет входит Фарра с пакетами еды на вынос.
― Знаешь, если ты не будешь есть, то станешь просто бесполезной на своей работе.
Я провожу рукой по лбу, мой желудок заурчал.
― Это неправда. Однажды я просто выпила очень много кофе и исполнила семь желаний.
― По-моему, это называется быть не в себе. Пожалуйста, удели несколько минут себе и поешь. ― Она не оставляет мне выбора, просто начинает раскладывать контейнеры с суши поверх папок на моем столе. ― Итак, в последнее время ты не хотела идти в бар, да? ― В ее голосе есть нотка подозрительности, и я чувствую, что попадаю в ловушку.
Прошло уже две недели после того, как Пакстон ввел меня в заблуждение в парке, и с тех пор я не ходила на «счастливые часы» с Фаррой. Вместо этого мужчина, который ни разу не позвонил мне в колледже, звонил и писал мне почти каждую секунду дня. Это было похоже на компенсацию за все те разы, когда он делал мне плохо... и я не могла сказать, что мне это не нравилось.
― Просто в последнее время мне не хочется никуда идти, ― вру я сквозь зубы.
Никто еще не знает о Пакстоне: ни о том, что мы были вместе в колледже, ни о том, что мы... встречаемся, я так думаю, сейчас. Технически, это было всего два свидания. Одно в парке и еще один ужин на прошлой неделе. Пакстон проводил меня до машины, я настояла на том, чтобы ехать отдельно, и он не поцеловал меня. Это было одновременно безумно и мило, что он ждал моего одобрения.
― Попробуй еще раз. ― Она запихивает в рот кусочек острого рулета с тунцом.
― Прости? ― Меня кидает в пот.
Фарра бросает на меня взгляд, как будто меня поймали с поличным.
― Ты краснеешь. Смотришь на свой телефон каждые десять секунд в течение дня. И я уже давно не слышала ни одной из твоих речей типа «мне лучше быть одной» Ты с кем-то встречаешься, я просто знаю это.
Но знает ли она, с кем? Похоже, что нет, поэтому я размышляю над тем, как правильно ответить. Я вроде как хотела поговорить с кем-то об этом, и поскольку не могу позвонить Челс, потому что она меня точно зарежет, Фарра остается моим лучшим выбором.
― Ты поймала меня. ― Я поднимаю палочки для еды.
Она смеется и показывает на меня пальцем.
― Я так и знала! Ты трахаешься!
Я перевожу взгляд вниз, качая головой.
― Вообще-то, нет.
Фарра бросает на меня укоризненный взгляд.
― Пожалуйста, объясни.
Вздохнув, я ввожу ее в курс дела, не указав Пакстона:
