Пока мы беседовали, мое внимание привлек еще один человек, вошедший в палату, в рабочей куртке. Подбитые гвоздями ботинки стучали по деревянному полу, он прошел между кроватями и остановился у изножья постели Уолтера. Они о чем-то заговорили, но я был слишком далеко, чтобы расслышать. Я подумал, что это один из рабочих, приятелей Уолтера, пришел проведать его, и вернулся к беседе с доктором. Краем глаза я заметил, что новый посетитель перешел от кровати Уолтера к Фрэнку. Как и я, он постоял там немного, а затем направился в нашу сторону. Но когда он подошел ближе к двери, я с удивлением узнал в нем Оккама — молодого франта из Клуба Лазаря. Его глаза закрывал козырек потрепанной кепки, а стройная фигура была облачена в костюм, который, казалось, вытащили из тележки старьевщика.
Сначала у меня возникло естественное желание подойти и поздороваться, однако его внешний вид был настолько экстравагантным, что я изменил свое решение и предпочел спрятаться за доктора, надеясь, что Оккам меня не заметит. С какой стати человеку, безусловно богатому и знатному, одеваться как простому рабочему и делать вид, будто он один из них?
Моего коллегу, разумеется, удивило мое поведение, пока я прыгал перед ним, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, поэтому я предпочел побыстрее завершить разговор и удалиться. Ориентируясь по стуку ботинок Оккама, эхом разносившемуся по коридору, я последовал за ним и вышел на улицу. Оккам шел медленно, явно никуда не спешил и, казалось, чувствовал себя вполне комфортно в одежде рабочего. Он остановился лишь один раз, чтобы купить пакетик с каштанами, и принялся есть их прямо на ходу, выбрасывая на мостовую скорлупу, которая трещала у меня под ногами, когда я наступал на нее.
Мы шли на юг через лабиринты Лаймхауса в сторону Собачьего острова. Теперь окрестности показались мне знакомыми — я уже был здесь с Брюнелем, когда, торопясь на спуск корабля, мы вышли из экипажа и отправились к верфи пешком. Справа от меня лениво текла река, и я больше не сомневался, что Оккам направлялся на судоверфь.
Пройдя две мили, я почувствовал усталость, однако Оккам не показывал никаких признаков утомления, а когда в поле зрения появился пункт назначения, даже прибавил шагу. Я увидел корабль Брюнеля. Сначала на фоне неба появились трубы, а затем и весь массивный корпус. Мне показалось, что теперь он находился ближе к реке, чем в последний раз, когда я его видел. Но все равно до полного спуска на воду было еще слишком далеко.
Увидев ворота верфи, я почувствовал облегчение и даже испытал соблазн остановиться и немного передохнуть в трактире неподалеку. Оккам прошел в ворота, нас разделяло всего каких-то тридцать шагов. Главное, чтобы меня не остановили. Но моя тревога была напрасной. Сторож был занят тем, что отчитывал кучера, чья огромная телега, нагруженная гидравлическим домкратом, перегородила въезд.
— Мне плевать, что ты спешишь! — ревел на возницу охранник, пока я, скрываясь за телегой, в которую были запряжены шесть лошадей, спокойно прошел на верфь. — Сначала мне нужно найти место, где ты сможешь разгрузиться, и только потом я тебя пущу. Здесь и так негде развернуться, только твоей грязной телеги мне не хватало!
Теперь, когда корабль больше не окружала толпа народа, площадь перед ним напоминала просторную равнину, постепенно переходящую в пологий склон, опускавшийся к самому горизонту. Вдалеке с дюжину рабочих суетились около спусковых устройств у днища корабля. Еще несколько человек работали на палубе, люди непрерывным потоком двигались по лестницам осадной башни. Лебедки и краны поднимали на палубу грузы разных форм и размеров.
Неподалеку от меня два тяжеловоза протащили в сторону корабля цепь. Двойные звенья со звоном волочились по земле, оставляя за собой облако пыли. Слева и справа от меня из бараков с островерхими крышами доносился звон металла. Рядом с ними стояли огромные, высотой в этаж деревянные ящики, которые, вероятно, предстояло либо открыть, либо унести на корабль. Прямо передо мной пятеро мужчин тянули веревку, прикрепленную к конструкции, напоминающей виселицу, поднимая железную балку, чтобы положить ее на тележку, а затем отвезти к кораблю. Трое мужчин тащили на холм точно такую же, только пустую, тележку, чтобы потом доставить ее вниз уже вместе с грузом.
Я осмотрелся по сторонам, пытаясь отыскать Оккама. Он зашел в ворота прямо передо мной, но затем я потерял его из вида. Некоторое время я бесцельно бродил по вершине холма и уже собирался бросить эту затею, когда вдруг заметил на земле знакомую скорлупу от каштана и точно такую же немного впереди. Я пошел по дороге справа от ворот, которая привела меня к большим раздвижным дверям одного из бараков. Массивная дверь оказалась заперта, но в ней была проделана калитка высотой в человеческий рост.
Свет, проникавший через оконца наверху, освещал картину интенсивного производства. Повсюду стояли большие станки, пол был завален стальными колесами, железными прутами, цилиндрами. Шум стоял почти что оглушающий, поскольку все механизмы, управляемые людьми, работали в полную мощь. На свисавших с деревянных перекладин цепях крепились готовые детали. Я шел через этот металлический лабиринт, разглядывая каждого рабочего, попадавшегося мне на пути. Чтобы остаться неузнанным, я натянул шарф до самого носа.
Пока одни рабочие орудовали молотками, другие занимались полировкой — натирали металл пропитанными маслом тряпками, чтобы он блестел, как зеркальная гладь. Повернув за угол, я увидел трех мужчин, которые опускали вниз рукоятку огромного гаечного ключа, поворачивая гайку размером с дамскую шляпную коробку. Еще одна скорлупка от каштана затрещала у меня под ногой.
Оккам сидел на стуле с напильником в руке с видом кузнеца, который собрался подковать лошадь. Только никакой лошади не было и в помине. Над его головой висело колесо с треугольными зубцами по краям. Колесо было прикреплено к оси, вмонтированной в А-образную раму. Оккам обрабатывал один зубец за другим, стачивая заусеницы, оставшиеся после отливки, чтобы поверхность была идеально гладкой. Время от времени он вставал, брался за ось и проворачивал колесо, пододвигая к себе новый, еще не обработанный зубец.
Теперь наконец найдя его, я не знал, как поступить дальше. Возможно, мне стоило подойти к нему, похлопать по плечу и поприветствовать? Я хотел, чтобы он обернулся и увидел меня. Это избавило бы меня от необходимости действовать самостоятельно. Но Оккам был слишком погружен в работу.
Однако вышло так, что кто-то еще подошел ко мне и похлопал по плечу. Обернувшись, я увидел Брюнеля. Он жестом предложил следовать за ним, не желая кричать в таком грохоте.
— Не смогли удержаться? — спросил он, когда мы вышли на белый свет.
— Просто захотел прийти и посмотреть, как идут дела. Мне было интересно, спустили вы на воду корабль или нет.
Он отвернулся и посмотрел на телегу, которая к тому времени уже въехала на территорию судоверфи и теперь разгружалась.
— Нам удалось продвинуться еще футов на двадцать, — с гордостью заявил он, а затем указал сигарой на телегу. — Я скупил, наверное, все гидравлические домкраты в стране. Нам не хватает мощностей.
— Вы считаете, это поможет сдвинуть корабль?
— Думаю, да, если нам удастся сделать так, чтобы цепи не лопались. — Он снял шляпу. Это напомнило мне о его подарке, и я снова поблагодарил Брюнеля.
— Пустяки, — сказал он. — Вы так помогли рабочим.
— Я поступил как любой врач на моем месте.
— Возможно, но на месте оказались именно вы.
Пока он был в хорошем расположении духа, я решил потихоньку перейти к истинной причине моего визита.
— Вижу, мистер Оккам выполняет обязанности рабочего. Я думал, что человек с подобным положением будет занимать более ответственную должность.
Брюнель надел шляпу и уже хотел ответить, но шум упавшего с телеги гидравлического домкрата отвлек его внимание.
— Маккинтри! — крикнул он. — Я с тебя шкуру спущу, если ты испортишь домкрат прежде, чем мы успеем им воспользоваться. — Затем он повернулся ко мне. — Извините меня, доктор Филиппс, но я должен проследить за выгрузкой, сейчас у нас горячая пора. Думаю, нам лучше будет переговорить в другое время. Да, и эта шляпа вам очень идет, — добавил он, а затем направился к рабочим, отдавая на ходу распоряжения.
Я понял, что так и не смогу получить ответ на свой вопрос, поэтому повернулся и направился назад к воротам.
Вскоре я убедился, что Собачий остров, который, за исключением судоверфи, представлял собой одно сплошное зловонное болото, усеянное обветшалыми ветряными мельницами, был не самым подходящим местом для поиска кеба. Поняв, что у меня не остается другого выхода, кроме как идти до города пешком, я мысленно приготовился к долгой дороге. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как передо мной остановилась карета.
