Пайпер сидела на низкой кровати, сжимая в руках брелок и подвеску, и пыталась придумать какой-нибудь план. В голове без конца крутилось: «Нужно выбираться», но как сделать это, не имея ровным счётом ничего? Ни стабильной магии, ни подсказок Лерайе, ни даже союзников. У Пайпер в этом мире ничего не было.
— Не хочешь присоединиться к остальным? — подал голос Арне, даже не отрывая взгляда от городской улицы за окном.
— Не… — голос дрогнул, а сухое горло болезненно сжалось. Пайпер сглотнула и попыталась ещё раз: — Не хочу.
— Ты такая тихая, Первая, — всё же повернулся к ней Арне. Он сдержанно улыбался, будто пытался задобрить не очень умного и пугливого зверька. — Почему бы тебе не расслабиться и не отвлечься?
Пайпер стиснула кулаки. Помня о совей возросшей физической силе, она только в последним момент расслабила ладони, не желая сломать брелок и подвеску-кристалл. Не считая зашитой одежды, эти предметы были единственными, что напоминали о доме — рюкзак с книгами она где-то безвозвратно потеряла.
— Ты думаешь, — ответила Пайпер, поднимая на Арне недовольный взгляд, — я могу расслабиться? Могу отвлечься?
— Страдание в четырёх стенах ещё никому не помогало, — хмыкнул Арне, закатывая глаза. — Твоё положение незавидное, Первая. Я знаю, что ты считаешь Третьего чудовищем.
— Я не…
Арне заинтересованно выгнул брови, подавшись вперёд, и всем своим видом показал, что ждёт ответа. Но слова застряли у Пайпер в горле. Она не могла признаться, что не считала Третьего монстром, но и не могла сказать обратного. Она понятия не имела, как к нему относиться. Будучи в пределах этой комнаты, она почему-то начала думать о том, что Третий достаточно далеко, чтобы её мысли не возвращались к нему почти каждую секунду.
— Хорошо, — кивнул Арне, когда Пайпер так ничего и не сказала. — Ты можешь говорить, что не считаешь Третьего чудовищем, но поверь мне: он чудовище.
Пайпер удивлённо похлопала глазами и осторожно уточнила:
— Разве ты не должен быть на его стороне?
— Я на его стороне. Целиком и полностью, от самой первой секунды своего существования как сакрификиум и до самой последней — его. Он — это я, а я — это он. Поэтому я лучше других знаю, что он настоящее чудовище. Разве магия, что мы, сакри, даруем смертным, не превращает вас в чудовищ?
Пайпер не знала. Она слышала от Эйса, какой была в момент, когда Лерайе взяла её тело под контроль, как она голыми руками и чистой магией уничтожала демонов, подобравшихся непростительно близко к их дому. Простая смертная на такое не способна. Значит ли это, что Пайпер если не полностью, то хотя бы наполовину стала чудовищем?
— Но Третий не настолько ужасен, как ты можешь думать, — с усмешкой произнёс Арне, складывая руки на груди. — Он чудовище, но только для своих врагов.
— Это ты так пытался аккуратно подвести к тому, что его лучше не злить? — уточнила Пайпер. — И, конечно, к тому, что мне стоит доверять ему.
— Лишь в том случае, если ты хочешь понять, как ты попала в этот мир и как тебе вернуться обратно. Если же ты хочешь и дальше постоянно находиться под наблюдением Клаудии и Магнуса, то… — он неопределённо пожал плечами, будто позволял ей самой додумать нужные действия, которые ей следует совершать, чтобы и дальше оставаться под наблюдением. — Я не прошу тебя вдруг полюбить весь мир. Однако пойми: твоё нынешнее положение мало отличается от того, когда тёмные создания напали на дом твоего дяди. Ты вновь в мире, которого не понимаешь, окружена людьми, которые чего-то ждут от тебя и могут даровать тебе помощь и защиту. Не упусти свой шанс, Первая, из-за страха перед неизвестным.
Как будто у неё был выбор.
Не хотелось верить, что её жизнь отныне состоит из цикличных частей, но пока что опровержений этому не было. Арне прав: она в мире, которого не знает, и во многом зависит от людей, которым не доверяет. Если хочет не лишиться жизни и даже выбраться — придётся приспосабливаться, подыгрывать, делать то, что от неё просят, и не вызывать подозрений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пайпер выдавила нервный смешок и упала на кровать, закрыв лицо. Она слишком устала, чтобы думать, что план следует разрабатывать уже сейчас. Хотелось просто провалиться в сон и не просыпаться как минимум несколько дней.
— Первая, — выдохнул Арне со смирением. Пайпер ожидала от него продолжения, хотя бы многозначительного взгляда в её сторону, даже приподнялась на локтях, но Арне застыл на месте, вспыхнувшими глазами уставившись на скрипучую дверь.
Она продержалась закрытой ровно две секунды. Затем, с прямой спиной и полным безразличием на лице, в комнату вошла Клаудия. В руках она держала поднос с миской, от которой поднимался дым, и чашкой с каким-то мутным отваром.
Пайпер была бы рада предположить, что Клаудия ошиблась дверью, но эту ночь им предстояло провести в одной комнате, на расстоянии полуметра — примерно столько было между двумя кроватями, едва вмещавшимися в эту узкую комнату. Здесь не было ничего, кроме этих кроватей и ветхого шкафа, в котором не нашлось ничего интересного. Даже стола, куда можно было бы поставить еду, не имелось.
Клаудия, даже не обратив внимания на заинтересовавшегося её действиями Арне, подошла к Пайпер и бесцеремонно поставила поднос на её колени. Затем отошла к противоположной кровати и села, неотрывно смотря на девушку.
— Ешь, — бросила Клаудия, закинула одну ногу на другую и подпёрла подбородок кулаком.
— Я думала…
— Что? — спросила Клаудия, а Пайпер только и смогла, что проглотить оставшиеся слова и беспомощно уставиться на Арне. Клаудия сидела к нему спиной, будто ни во что его не ставила, но сакри это, кажется, совсем не волновало. — Ты думала, что поешь со всеми возле костра, слушая бардов и рассказчиков?
Пайпер сглотнула ещё раз. Её желудок уже давно сжимался из-за голода, а скудного перекуса, что они позволили себе в пути, стало не хватать буквально через час. Пайпер стоически терпела ещё три, пока они, наконец, не добрались до Тевье, но практически сразу же закрылась в комнате, как только им показали её, и не высовывалась вплоть до самого вечера. Часы слились воедино, и хотя желудок немного успокоился, при появлении еды, даже такой скудной и не очень аппетитной на вид, Пайпер вновь ощутила голод.
— Конечно, я могу за шиворот вытащить тебя на улицу, — стала рассуждать Клаудия, холодным взглядом обводя комнату. Её тёмные глаза сверкнули из-под ровно остриженной чёлки, и Пайпер невольно поёжилась. — Я не буду церемониться с тобой и играть в твою служанку. Однако Третий, узнав, что ты так и не вышла из комнаты, попросил принести тебе еды.
— Почему он сам не сделал этого?
Не то чтобы ей так хотелось, чтобы Третий играл в её слугу, но подобный жест с его стороны казался куда более логичным, чем со стороны Клаудии. Девушка весь путь недоброжелательно косилась на неё, кривила свои чёрные губы почти на каждое её слово и задавала вопросы, от которых у Пайпер внутри всё замирало.
— Эта комната — наша, — не меняя тона, ответила Клаудия. — И он не сунется сюда без крайней необходимости или если другого выхода не останется.
— Выходит, он джентльмен, — немного подумав, выпалила Пайпер.
— Самый настоящий! — Арне живо перепрыгнул с подоконника на кровать, к Клаудии, и наклонился к её плечу, словно хотел обнять её. — А ты, моя дорогая, вовсе не леди.
Клаудия громко хмыкнула и закатила глаза.
— Не понимаю, как это с таким ужасным характером Третий вообще терпит тебя.
— Я очарователен, — улыбнулся Арне. — Я прекрасен и велик. А ещё я…
— Скромен? — подсказала Клаудия.
— Да, я чрезвычайно скромен. Однако я, прежде всего, очень надёжный. Мне всегда можно доверить секреты. Верно, Первая?
Пайпер силой воли заставила себя сидеть прямо. Что-то в голосе Арне ей не понравилось. Он казался легкомысленным всего секунду назад, но сейчас его глаза были так глубоки, что в них читалась серьёзность, мощь и даже угроза, но кому именно — неясно.
