— Один момент, юная леди, — вставил Гринберг. — Вы имеете какое-либо право представлять здесь мистера Стюарта?
— Конечно. Он хочет, чтобы его советником была я.
— М-да, довод убедительный. Хотя, возможно, и недостаточный. Это верно? — повернулся он к Джону Стюарту.
— Д-да, сэр.
— Не делай этого, сынок! — прошептал О'Фарелл. — Решение суда может оказаться недействительным.
— Вот этого-то я и боюсь, — прошептал в свою очередь судье Гринберг. Нахмурившись, он обратился к мистеру Постлу. — Вы согласны представлять интересы и матери, и сына?
— Да.
— Нет! — резко вмешалась Бетти.
— А? Мне кажется, квалифицированный адвокат лучше защитит интересы мистера Стюарта. Стоп, не отвечайте. Я хочу послушать самого мистера Стюарта.
Джон Томас покраснел как рак и выдавил из себя:
— Он мне не нужен.
— Но почему?
Джон Томас молчал.
— А потому, — ехидно ответила за него Бетти, — что его мамочке не нравится Ламмокс, вот почему. И еще…
— Это неправда! — вставила миссис Стюарт.
— Правда, правда. А это замшелое ископаемое Постл будет делать то, что она пожелает. Они хотят избавиться от Ламмокса.
Теперь настал черед краснеть Постлу. О'Фарелл, скрывая усмешку, кашлянул в платок.
— Юная леди, — крайне серьезным голосом произнес Гринберг. — Я требую, чтобы вы встали и извинились перед мистером Постлом.
Бетти взглянула на уполномоченного, потупила взгляд и встала.
— Мистер Постл, — смиренно сказала она, — мне крайне жаль, что вы — ископаемое. То есть я хотела сказать, мне крайне жаль, что я назвала вас ископаемым.
— Садитесь, — не моргнув глазом сказал Гринберг. — И впредь следите за своими словами. Мистер Стюарт, нельзя требовать, чтобы человек взял защитника против своего желания. Но вы ставите меня в затруднительное положение. Для закона вы — несовершеннолетний, и вы выбрали себе защитником другого несовершеннолетнего. Все это будет выглядеть несколько странно. — Он задумчиво подергал свой подбородок. — А не может ли быть так, что вы… или ваш защитник… или вы оба… пытаетесь создать основание для пересмотра дела?
— Что вы, сэр, нет, конечно. — Бетти была сама искренность; она думала о таком варианте, правда, с Джонни его не обсуждала.
— Хм-м…
— Ваша честь…
— Да, мистер Ломбард?
— Все это просто курам на смех. Эта девушка не является юристом. Она — не член коллегии. Совершенно ясно, что она не имеет права выступать в роли защитника. Мне самому очень неприятно давать советы суду, но здесь все очевидно: надо выставить ее из-за стола заседаний и назначить мистеру Стюарту защитника. Могу я внести предложение, чтобы суд пригласил сюда общественного защитника и поручил ему приготовиться к ведению дела?
— Можете. Вы кончили, мистер городской прокурор?
— Мм… да, ваша честь.
— Так вот, а я могу внести предложение, чтобы вы больше не давали советы суду. Это совершенно неуместно. Я надеюсь, что такое не повторится.
— Э-э… да, ваша честь.
— Если суд ошибется, это будут по крайней мере его собственные ошибки. В соответствии с обычаями проведения суда, защитник не обязан иметь формальную квалификацию, то есть, говоря вашими словами, быть «членом коллегии» или дипломированным юристом. Если это правило кажется вам странным, позвольте уверить вас, что еще более странным его находят наследственные юристы — жрецы с Дефлая. Однако другого правила, применимого повсеместно, никто пока не придумал. Но все равно я благодарен за ваше предложение. Где здесь общественный защитник?
— Здесь, ваша честь. Сайрус Эндрюс.
— Благодарю вас. Вы готовы к защите?
— Да. Но мне потребуется перерыв, чтобы проконсультироваться со своим подопечным.
— Естественно. Ну так что, мистер Стюарт? Вы согласны, чтобы суд назначил мистера Эндрюса вашим защитником? Или консультантом защитника.
— Нет! — ответила вместо Стюарта Бетти.
— Я, кажется, спрашивал мистера Стюарта, мисс Соренсон. Так как?
Джон Томас мельком посмотрел на Бетти.
— Нет, ваша честь.
— Но почему?
— Я могу ответить, — опять встряла Бетти. — Я говорю быстрее Джона, потому я и защитник. Так вот, мы не хотим брать мистера Эндрюса потому, что городской прокурор выступает против нас в одном из этих дурацких исков, возбужденных по поводу Ламмокса, а городской прокурор и мистер Эндрюс — деловые партнеры. Только иногда понарошку они разыгрывают эти словесные сражения в суде.
— Это верно, сэр? — повернулся к Эндрюсу Гринберг.
— Ну, в общем-то да, мы действительно деловые партнеры, ваша честь. Вы же понимаете, что в таком маленьком городе…
— Очень хорошо понимаю. А также я понимаю и возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Вы свободны.
— Мистер Гринберг?
— Что еще, мисс Соренсон?
— Я могу вам немного помочь. Понимаете, я уже заранее чувствовала, что у кого-нибудь руки начнут чесаться вывести меня из этого дела. Так что пришлось все устроить заранее. Я — наполовину владелица.
— Наполовину владелица?
— Ламмокса. Вот, посмотрите, — она вынула из сумочки документ и протянула его Гринбергу. — Запись о продаже, все правильно, все по закону. Во всяком случае — должно быть. Я сама скопировала из городской книги.
Гринберг изучил бумагу.
— Форма записи вроде верная. Записано вчерашним днем… Таким образом, с точки зрения гражданского права вы добровольно взяли на себя долю материальной ответственности, пропорциональную доле владения. Но это не относится к уголовным преступлениям, совершенным ранее даты покупки.
— Какие там еще уголовные преступления! Ерунда это все.
— Как раз данный факт и должен выяснить суд. И не говорите «ерунда», это не юридический термин. Но встает вопрос, имела ли личность, подписавшая данный документ, право продавать эту собственность. Кому принадлежит Ламмокс?
— Конечно же Джону! Так значится в завещании его отца.
— Да? Это обусловлено завещанием, мистер Постл?
Перед тем как ответить, мистер Постл пошептался с миссис Стюарт.
— Именно так и записано, ваша честь. Существо, называемое «Ламмокс», переходит в собственность несовершеннолетнего Томаса Стюарта. Миссис Стюарт имеет только косвенные права, через сына.
— Прекрасно, — Гринберг передал запись о продаже секретарю. — Задиктуйте это в отчет.
Теперь Бетти успокоилась и позволила себе малость уступить.
— Хорошо, ваша честь, назначайте, кого хотите. Но чтобы я тоже могла выступать.
— А это что-нибудь изменит? — вздохнул Гринберг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
