Нечаянно я обратила внимание на Реутова. Мне кажется, он был потрясен этой красотой. А я была потрясена тем, что это случилось с ним. Он, конечно, хороший, справедливый, хочет нам всем добра. Иногда бывает не в меру жесток, но ведь он солдат. И вот этого–то солдафона очаровала красота, созданная чужим ему народом.
В конце концов, Реутов нерешительно потоптался на месте и сел на пол у порога.
— Здесь ничего нельзя трогать, — как бы оправдываясь, сказал он.
Мы с Мичи тоже не решились что–то передвигать, и сразу пошли в другую комнату, где ждала нас каменная ванна, наполненная приятной прохладной водой. Плескаясь, забыв обо всех невзгодах, мы и не заметили, как пробежали отпущенные на отдых часы.
Джозеф Чеймер:Я гулял с Ирмой по аллеям утреннего летнего парка. Косые лучи Солнца, пробиваясь сквозь плотную сочную листву, подсвечивали туманную дымку. Птицы одурели, распевая свои песни, и совсем нас не боялись. Любопытные белки с какой–то нахальной улыбкой на забавных рожицах перебегали тропинку, особо, впрочем, не торопясь.
— Красиво здесь. Правда? — сказала Ирма и посмотрела на меня своими серьезными зелеными глазами.
— Ты похожа на этот утренний лес, — ответил я.
— Что, такая же дикая?
— Нет. Такая же красивая.
Ирма загадочно улыбнулась и промолчала.
— Уже поздно, — сказала она несколько позже.
— Уже рано, — поправил я ее.
— Но все равно пора домой, — мы гуляли всю ночь и она, видимо, устала.
— Пойдем, я тебя провожу…
В это время налетела туча. Сразу стало необычайно душно. Так, что пот потек ручьями по спине, и рубашка сразу стала мокрой. Ирма тоже брезгливо поморщилась, потрогав мокрое платье.
Стало быстро темнеть. И вот уже полная луна нависла над лесом, хищно скалясь среди косматых, рваных туч. Белки, сверкая глазами, отращивали клыки величиной с палец, теперь уже откровенно нагло ухмыляясь.
Ирма посмотрела на меня полными ужаса глазами, и вдруг в этот миг какая–то тварь с огромными сверкающими глазами и кожистыми крыльями подхватила ее.
Девушка была явно тяжеловата для зверя. Тварь волокла ее по аллее, злобно рычала и плевалась вонючей слюной.
— Ирма! — закричал я и, преодолевая страх, бросился вдогонку.
Похитительница неожиданно быстро уступила моему желанию и отпустила свою жертву. Бездыханное тело Ирмы свалилось на песок. Я подбежал к ней. Всхлипывая и бормоча имя любимой, склонился над ее лицом. Потом, полностью контролируя себя, поцеловал ее в прекрасные полные губы.
Ирма открыла глаза. Но теперь они не были зелеными. Теперь она смотрела на меня желтыми, как у змеи сияющими глазами. Я отпрянул и она, словно привязанная ко мне, села. Удивленно оглянулась, увидев меня, улыбнулась и вдруг начала раздеваться. Правда, несколько своеобразно: она отрывала полоски от платья пока сначала прекрасные груди, а потом и все остальное, не появились из–под рубища. Покончив со своей одеждой, она принялась за мою. Когда уже почти закончила расправляться с тряпками, я почувствовал столь сильное желание, какое, пожалуй, не испытывал еще никогда в жизни. Ирма словно только того и ждала…
…С секунду полежав на песке рядом со мной, Ирма поцеловала меня в шею. Я почувствовал легкую боль, а потом теплая струйка крови потекла из прокушенной ранки. И моя любовь, урча от наслаждения, слизывала эту кровь…
Я тоже ощутил невероятное блаженство и закрыл глаза…
Я открыл глаза. Сон уже вышел из меня, но глаза имели другое мнение и чуть опять не закрылись. Наглые какие! Я открыл глаза и обнаружил себя в кровати незнакомой гостиницы «Ристалстар». Рядом со мной лежала привлекательнейшая девушка и, что уж совсем удивительно, тоже совершенно незнакомая.
Бросил взгляд на часы, стоящие на тумбочке у кровати, и сразу вспомнил, что в десять должен появиться в ресторане на завтраке. На сборы мне оставалось полчаса. Пора было будить девушку.
— Мичи, вставай, милая. Нас ждут! — я ласково, вот уж чего не ожидал от себя по отношению к незнакомой девке, потрепал Мичи по щеке. Девушка открыла глаза, улыбнулась, потянулась и чмокнула меня в щеку.
— Доброе утро, Джо, — надо же, она меня знает!
Следующие полчаса сжались в промежуток между двумя морганиями век и через секунду–полчаса мы уже спускались в допотопном, как и все здесь, на Конвикте, лифте вниз в ресторан.
Нас действительно ждали. Капитан Танг, уже сидевший во главе стола, жестом пригласил нас присоединиться, и мы заняли оставленные для нас места слева от капитана.
— Лейтенант, мы как раз обсуждали Ваше вчерашнее заявление, — сказал Танг, когда все сели и, словно эти слова были сигналом, в зал вошли вооруженные допотопным, но безотказным оружием люди.
— Господа, объявляю весь экипаж звездолета арестованным, — заявил старший из них.
И тут я просто поразился сходству этого наглеца с теми нахальными белками…
— Предлагаю всем добровольно сдать имеющееся у вас оружие и последовать за мной. Машины ждут! — сказала наглая белка в обличье сержанта городской стражи.
— Встань и отойди в сторону. Словно ты нас не знаешь! — прошептал я Мичи на ухо.
Она еле заметно кивнула, медленно поднялась и, качая бедрами, отошла.
— Эй, красотка, а ты куда? — немедленно возник сержант. — Ты кто?
— Я Мичи Катетт, а ты? — сделав надменно–нахальное лицо, сказала Мичи, но сержант не стал с ней пререкаться, а сразу обратился ко мне:
— Кто она?
— Она сказала.
— Кто она тебе?
— Этой ночью я с ней спал.
— Пойдет с вами! Там разберемся!
Реутов просил беречь девочек. Ну, допустим, Ларри бережет теперь он сам, вот только интересно где, а Мичи я и… без его подсказок…
— Она тут ни причем. Проводи ее на улицу и отпусти. И не думай посылать за ней слежку! Это приказ! — сказал я мысленно «белке».
Он повиновался немедленно. Ободренный успехом, я мысленно спросил Мичи:
— Где тебя искать? — она удивилась, но подумала:
— Я сама тебя найду!
Реутов говорил, что когда–нибудь это должно было у меня получиться и вот …
Стоп! Реутов!? Реутов говорил «умри», а я умирал?! Ах, ты!.. Умереть мне приказал?! Да я когтями и зубами буду держаться за жизнь, только чтоб твою гнусную харю еще раз увидеть! Ах ты… Реутов просил?! Дай только мне добраться до тебя… Я тебе покажу «умри»!
Изображение ресторана растворилось в ослепительном светящемся облаке, которое тут же стало быстро удаляться. Я пролетел сквозь какую–то абсолютно черную трубу, и глаза наполнились светом, пробившимся сквозь закрытые веки. Я открыл глаза.
— Он бредит… Реутов какой–то… Ругается… теперь вне опасности… пульс ровный…, — донеслись до моих ушей обрывки разговоров, и я понял, что нахожусь теперь в медицинском отсеке звездолета. Только был ли это еще один сон или уже явь?
— Он очнулся, — сказала мисс Эквилст, чье лицо как раз плавало надо мной в каком–то мареве.
— Хорошо, парень! — пробубнил капитан Танг. — Все хорошо. Теперь твоя жизнь вне опасности.
— Ну что, Реутов, жди! Я жив и я приду! — прошептал я и закрыл глаза.
Уже сквозь сон услышал:
— Опять бредит?
Отвечать желания не было, тем более что я уже почти спал. На этот раз просто спал.
Реутов:Я и не думал никогда, что посмотреть на то, как дерутся два воина, может собраться столько народа.
Наверное, половина городка была здесь. Хоккайдцы оживленно переговаривались, обсуждая достоинства воинов, и в зале стоял гул, как от работы многих двигателей. Организаторы праздника не решились долго испытывать терпение народа, и лишь только все места были заняты, раздался звук гонга.
Люди притихли до тех пор, пока ведущий не начал перечислять имена бойцов. Каждое имя было встречено бурей восторгов, лишь только мое не вызвало особых эмоций.
Вместе со мной нас было десять. По расписанию боев, я должен был сразиться с бойцом, занявшим третье место. В случае моей победы — с занявшим второе и так далее. Пока местные знаменитости валтузили друг друга за право встретиться со мной, я осматривал зал.
К празднику они, наверное, долго готовились. На натянутых веревках висели декоративные бумажные фонарики. Раззолоченные модели каких–то диковинных животных стояли по углам. Горожане размахивали разноцветными флагами. В общем, было красиво.
Потом я подумал о том, что стоило бы обратить внимание на стиль и технику местных бойцов. Стоило, чтоб не возбуждать подозрений.
Хоккайдцы делали множество лишних телодвижений и еще умудрялись лупить друг друга руками и ногами. Нанося удар, они так кричали, словно им самим было больно. Мыслей у них в голове почти и не было, даже странно! Били друг друга, как роботы, применяя заученные до автоматизма приемы. Зато это было эффектно. Ларри и Мичи, сидящие в первом ряду, даже порой с тревогой посматривали на меня.
