– А кто?!
– А вдруг это…
Договорить Маруся не успела.
5. Побег
Как я уже сказал, договорить Маруся не успела. А как тут договоришь – в таком-то шуме. Даже если и скажешь чего-нибудь, всё одно тебя никто не услышит.
Впрочем, слова уже и не требовались. Всё можно было просто увидеть.
А увидели узники следующее.
Правая (или левая; кто их в этих темницах разберёт) стена вдруг задрожала, пошла паутинкой трещин. Каменная кладка поплыла, посыпалась штукатурка. Друзья на всякий случай забились в противоположный угол камеры. И вовремя. Сперва из стены выпал один кирпич, потом второй, за ним третий. Затем осыпалось сразу штук десять. А там и вся стена рухнула, будто её никогда и не было.
Стена рухнула, и через образовавшуюся брешь в тюремную камеру въехал… всюдуплаволётоход Бенито Лоппака. На носу яйцевидной машины всесокрушающим тараном посверкивал бур. Просверлил толстенную стену каземата, словно она была сложена не из камней, а из поролоновых блоков.
Эксифибия остановилась, двигатель заглох, бур прекратил вращаться. Наконец-то наступила тишина. Которая, впрочем, длилась совсем недолго. Ровно три секунды, вполне достаточных для того, чтобы наши герои смогли прийти в себя.
Первым в себя пришёл Буч. Аж подпрыгнул от радости:
– Ура! Спасены!!!
– Спасены! – эхом отозвался Буч.
Маша подхватила:
– Ай да Лоппак!
– Ай да я! – откликнулся арахнолог, выглядывая из открывшегося люка. Подмигнул острожникам, зазывно махнул рукой: – Залезайте быстрее! Следует спешить. Скоро сюда на шум пол Карапутжана сбежится, а у нас ещё куча незавершённых дел. А больше всего на свете я не люблю незавершённые дела.
Дважды повторять не пришлось. Арестанты пулей залетели в кабину всюдуплаволётохода. Вопросы посыпались, как горох из прохудившегося куля:
– Как?!
– Откуда?!
– Почему?!
Лоппак отмахнулся:
– Потом объясню. Не до этого сейчас. Нам ещё послов спасать.
Машиному изумлению не было пределов.
– Вы и о послах знаете?
– Знаю, – коротко отрезал арахнолог.
– Откуда?
Вновь небрежное, холодное:
– Потом. Некогда.
Подозрительный Чуб нахмурился. С одной стороны он радовался внезапному спасению, с другой – такое обилие странностей и непонятностей: пищащая шапка, которую выдал им Лоппак, внезапное появление профессора в темнице, его феноменальная, поистине сказочная, осведомлённость – весьма настораживало.
Арахнолог не обращал на подозрительность Чуба ни малейшего внимания, не отвечал ни на какие вопросы – знай себе, крутил рулевое колесо, да жал на какие-то педали и кнопки. Эксифибия завелась, крутанулась вокруг оси, упёрлась буром-тараном в пол.
– Начать операцию «Вызволение»! – сам себе скомандовал Лоппак и резко дёрнул оранжевый рычаг.
Пол камеры оказался не многим прочней, чем тюремная стена – лопнул, что яичная скорлупа под сверлом с алмазным напылением, лишь щебень во все стороны брызнул. Всюдуплаволётоход вместо того чтобы рухнуть сверху на головы сидящих в нижней камере, благодаря реактивным двигателям (предусмотрена в машине Лоппака и такая штуковина; просто лопастям несущего винта негде было бы развернуться в тюремной тесноте), аккуратно опустился на пол.
Приключандские дипломаты со страхом посматривали на стальное яйцо необычной раскраски. Лишь когда из странного аппарата выскочил чубарик – то, что это чубарик, а не карапут, не возникло ни малейшего сомнения: пшеничный чуб, голубые глаза, озорные канапушки – пропавшие послы успокоились.
Чуб (а это был, естественно он) поманил их рукой, крикнул:
– Мы друзья. Пришли вас спасти. Скорее все на борт.
Жульбер Варендольф и его товарищи по несчастью оказались людьми сообразительными, не заставили себя уговаривать. Уже через пять секунд все трое сидели в рубке эксифибии.
Семь человек внутри салона, рассчитанного на одного, в лучшем случае на двух – это, конечно, перебор.
– Теперь я понимаю, что чувствуют шпроты в консервной банке, – попытался пошутить Буч, сдавленный с одной стороны Чубом, с другой вновь прибывшими пассажирами.
За время заточения дипломаты успели обзавестись колючими усами и метёлкоподобными бородами. Вот эта-то растительность и досаждала Бучу. Правый ус Варендольфа лез ему в нос, а колкая бородища другого посла щёкотала за шиворотом. Ох, теснота, будь она неладна!
Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Зато – из узилища, на свободу! А не наоборот.
У послов вопросов к Лоппаку было не меньше, чем у чубариков. Пожалуй, даже больше. А то, что вопросы следует задавать именно этому рыжему сухопарому джентльмену в пенсне, не возникало ни малейших сомнений. Во-первых, он единственный из присутствующих, кто не облачён в полосатую тюремную робу – значит, гражданский, не сиделец. А во-вторых, именно он управляет этой диковинной машиной, что умеет бурить тюремные стены, ползать по подземным тоннелям, да ещё в придачу и летать!
Но опять-таки все вопросы любопытствующих остались без ответа. Лоппак сказал:
– Сперва дело, потом ответы на вопросы.
– Какое дело? – спросил Варендольф.
– Увидите.
– Чем мы можем вам помочь? – не унимался дипломат.
– Не мешать, – поставил точку в беседе странный рыжий человек, и покрепче ухватился за штурвал.
Маруся заглянула Лоппаку через плечо, посмотрела в монитор. Маленькая красная точка, символизирующая собой всюдуплаволётоход, с бешенной скоростью перемещалась по экрану. Но не от Карапутжана, как можно было бы предположить, а наоборот – к центру столицы карапутов. Что задумал Лопак?! Зачем он на всех парах ведёт эксифибию в самое логово воинственных человечков? Странный тип, этот исследователь арахнид. Прав Буч – профессор более похож на какого-нибудь секретного агента, а не на учённого.
Маша спросила Лоппака:
– А мы это куда?
– В гости, – последовал ответ.
– К кому?
– К королеве Зиновии.
– А зачем?
– Мы у неё кое-что забыли. Надо забрать.
– МАГ? – смекнула девочка.
Арахнолог кивнул:
– Не люблю недоделанных дел. Да и ходить коротышкой, признаться честно, мне изрядно надоело. Уже молчу о спасении Приключандии. Время-то идёт.
Вот так Лоппак! Всё-то знает, всё-то помнит, ничего не упустил!
– А какой у нас план? – примкнул к беседе Чуб.
– Врываемся, забираем минимизатор, убираемся, – соревнуясь в лаконичности с жителями Древней Спарты, обрисовал план действий профессор.
– Мне нравится! – подал голос Буч. – Чур, я отвечаю за реализацию второго пункта плана. Уж в третий-то раз у меня ничего не сорвётся!
Арахнолог возражать не стал. Лишь ухватился покрепче за штурвал, предупредил всех:
– Сейчас тряхнёт, держитесь.
Тряхнуло, кстати, несильно. Никто даже не упал. Да и падать-то, собственно, было некуда – такая теснота, ни пуля свободного пространства.
– Мы вышли из недр, – прокомментировал Лоппак. – По моим расчётам, мы где-то во дворце королевы карапутов. Действовать надо молниеносно. Иначе по нам применят минимизатор и мы превратимся в букашек.
Профессор нажал на какую-то кнопку, металлические шторки на иллюминаторах автоматически открылись. Стало видно, что происходит за бортом.
А за бортом царила паника. Завидев, как посреди тронного зала, прямо из пола, вылезает огромное стальное яйцо, дворцовые охранники пришли в смятение. Первым делом обстреляли странное металлическое чудище из луков. Но стрелы с каменными наконечниками не причинили обшивке эксифибии абсолютно никакого вреда. С таким же успехом комар мог попытаться проткнуть своим тонким хоботком шкуру носорога.
– Кто видит королеву? – спросил Лоппак.
Все, насколько это позволяла ужасная теснота, прильнули к иллюминаторам. Зорче всех оказалась Маруся (может Пострадамус и впрямь не ошибся?).
– Вон она! – Девочка указала на каменное кресло – по всей видимости, трон – в углу зала.
Кресло плотным кольцом обступили похищники – личные телохранители Зиновии XIII. А вот под троном можно было рассмотреть и саму венценосную особу. По всей видимости, появление странного яйцевидного объекта не на шутку перепугало королеву карапутов.
– Воспользуемся фактором внезапности! – чеканил Лоппак. – Буч, приготовься к десантированию. Действовать по моей команде.
Арахнолог направил всюдуплаволётоход прямиком к трону. Толпа охранников сплотилась, ощетинилась копьями и кинжалами. Отступать никто не собирался.
Какие смельчаки! – восхитилась выдержкой похищников Маша. С каменными ножами на бронированную машину!
За пять-шесть шагов эксифибия остановилась. Бур перестал вращаться, сложился, подобно телескопической подзорной трубе, исчез в чреве машины. На его месте возникла некая конструкция, напоминающая пушку.
Неужели Лоппак собирается стрелять по карапутам?! – ужаснулась Маруся. Они хоть и вредные, но всё одно – живые души. Так нельзя!
