Во многих аэропортах Европы, к примеру в Амстердаме, Цюрихе, Париже, маршруты выхода после взлёта призваны обеспечить минимальный уровень шума над жилыми районами и специальными зонами. Это обусловлено высотой установки номинального режима и уборкой закрылков. В каждой стране эти процедуры описаны, но в основном они стандартны. Если экипаж не выдержал процедуру на выходе или на взлёте из района аэродрома и превысил уровень шума, приходит сообщение из этого аэропорта и даже налагаются штрафные санкции.
Так в эскадрилью пришло письмо от администрации аэропорта Цюрих, что экипаж рейса СУ-266 Цюрих-Шереметьево не выдержал схему выхода и превысил уровень шума. Администрация просит объяснить командира корабля Юдина С.Н. почему это произошло.
Планирую штурмана АЭ Ложникова Владимира Сергеевича с этим экипажем в Цюрих. При выполнении схемы выхода экипаж строго выполнил процедуру, сохраняя заданную скорость, но молодой штурман Зыков И.И. несвоевременно проконтролировал пеленг (radial) по VOR Цюриха. Сильный ветер стал сносить с маршрута. Оперативного вмешательства Ложникова на увеличение крена на развороте и на взятие упреждения на снос исключило повторную ошибку. Самолёт стал уходить с набором по заданному радиалу. Об этой ошибке штурмана было сообщено письмом в Цюрих. Ответ удовлетворил администрацию аэропорта, штрафные санкции не были наложены. Этот случай послужил уроком и для других экипажей.
В эскадрилье был ещё один прекрасный специалист, талантливый методист и воспитатель. У него была сложная задача, готовить бортинженеров. На борт корабля Ту-154 они приходили не после лётного учебного заведения, а с рядов обслуживающего инженерного состава на земле. Эти специалисты хорошо знали технику, но как её эксплуатировать в воздухе, где всё скоротечно и порой неожиданно, где нельзя покурить и подумать, это был трудный барьер для них. Бортинженер-инструктор АЭ Александр Иванович Рябоконев с этой задачей хорошо справлялся. Успешно готовил новый кадры и конечно контролировал уже бывалых бортинженеров. Всесторонне образованный он владеет английским и арабским языками, умеет вести радиосвязь и неплохо разбирается в навигации. Весёлый и общительный человек, знаток многих песен и первый запевала был любимцем эскадрильи. Недавно вышел на пенсию, но остался среди авиаторов, так как работает в профсоюзе лётного состава, отстаивает интересы воздушной братии.
Я часто летал с экипажами в качестве проверяющего с левого и правого сидений. Эти полёты очень много дают командиру АЭ, в более глубоком познании людей, которое не получишь при душевной беседе, собрании, подготовке к полётам. В полёте видно сильные и слабые стороны любого члена экипажа, слётанность не только в кабине, но и при задержке рейса, отдыхе, где порой возникают трудности и неудобства.
Бывает лётчик летает в качестве командира корабля год-два, но чувствует себя в самолёте очень свободно, вольготно, у него той собранности, когда за него можешь быть спокоен, если случится нештатная ситуация. Жизнь показала, что такое пижонство оборачивается беспомощностью в аварийной ситуации. Собранность, готовность к любой неожиданности, умение принять правильнее решение, вот эти качества и подмечаются командиром АЭ и на них делается акцент на разборе полёта.
Как отмечалось выше, в эскадрилье постоянно идёт ввод в строй командиров кораблей. Появляется новый экипаж, формирование которого непростое дело. Здесь важно мнение самого будущего командира с кем бы он хотел летать. Обсуждается этот вопрос с инструкторами и опытными командирами. Как правило, удаётся сформировать экипаж, где все понимают друг друга. Сходятся характерами, после полёта не стремятся как можно скорее разбежаться. Вот за такой экипаж командир АЭ спокоен.
Приходя в эскадрилью все знают: никто, никогда здесь не повышает голос. Даже к совсем молодому пилоту я всегда обращался не по фамилии, а по имени и отчеству, вызывая его удивление. Тут же пояснял ему, что по отчеству обращаюсь по тому, что уважаю его отца, воспитавшего такого сына, верю, что ты, Антон Иванович, не подведёшь его.
Работа командира эскадрильи многогранная: аэродромные тренировки, рейсовые полёты, составление плана полётов, разборы и различные совещания. Не обходится и без тягостных переживаний за командиров допустивших ошибки в полётах или пилота, нарушившего дисциплину. Командирская работа занимает всё время, находишься всегда с людьми: в эскадрилье, в полётах, разборах и собраниях. Это такое состояние, когда ты постоянно погружён в лётные дела. Радуешься полёту когда сам за штурвалом, разделяешь эту радость, когда твои подчинённые так же любят небо, как ты сам. Конечно эта работа мало, совсем мало, оставляет время для семьи. Но когда уверен, что твой тыл надёжен, дома порядок, жена живёт твоими заботами и делами, и даже знает по телефону имена твоих подчинённых, работаешь спокойно, отдавая все силы и энергию своему любимому делу.
Идут годы. Меняются времена. В авиации не стало партийных и общественных организаций, нет и политработников. Но лучше не стало. Нужно честно сказать, что политики в авиации было гораздо меньше, чем воспитания и социальных вопросов. Замполиты лётных отрядов помогали как воспитатели, организаторы досуга, учёбы, спортивных соревнований. Не могу не вспомнить своего замполита — Александра Игнатьевича Дежина. Этот человек много сделал для распространения опыта лучших специалистов, укрепления производственной дисциплины. Он был инициатором в деле поощрения лётчиков и представлению их к правительственным наградам. Для меня он был прекрасным примером и советником в вопросе взаимоотношений с подчинёнными, а их у меня было около ста. Это звено выпало, а проблемы остались те же, если не больше. Многие из этих проблем легли на плечи командира эскадрильи.
В эскадрилью нередко приходят лётчики с жёнами и детьми. Но появление штурмана Александра Степанович Донченко со своей женой-красавицей из Полтавы Натальей Васильевной вызвало некоторое удивление. Он уже неделю как находился в отпуске. «Сашко», так любезно звали его в АЭ, «ты же в отпуске, должен быть уже в родной Полтаве»? Его обычно весёлое лицо было хмурое. «Вот поэтому я привела своего супруга выяснить, почем он оказался на Мальте?», раздраженно выпалила его жена. Наступила пауза.
Виктор Иванович Горбунов — мой помощник по штабной работе, уже был у курсе этого события и попытался как-то смягчить этот разговор. «Командир, это я виноват, когда мы послали Сашу на замену заболевшему штурману ну Мальте, я не сообщил Наталье Васильевне, надеялся, что он сам ей всё объяснит».
Конечно мы с отпуска не отзываем, добавил я, но это был исключительный случай, нужен был срочно штурман. Вот мы и попросили придержать отпускные документы на три дня. Да вы проходите, садитесь, Виктор Иванович, приготовь чаю, и мы поговорим спокойно, так я пытался смягчить тему разговора. В это время заходит начальник штаба Евгений Степанович Лычагин и говорит: «Командир, нужен срочно экипаж. В Париже сломался Ил-62, нужно вывести пассажиров, резерв улетел, а у тебя экипаж на подготовке к полёту в штурманской. Вылет в 17:00». Хорошо, вот его и пошлём, готовьте задание, я им поставлю задачу. Так мы быстро решили очередную проблему, возникающую ежедневно в лётном отряде. Этот приход начальника штаба был очень кстати. Вот видите, Наталья Васильевна, как неожиданно у нас меняется ситуация. Мы, конечно, сообщим жёнам этого экипажа, что их мужья улетели в Париж, прилетят завтра утром. И вообще не волнуйтесь, всегда, при любом сомнении, звоните в эскадрилью, мы вам всегда скажем, где находится ваш муж. А пока используйте отпуск и обязательно съездите в Полтаву.
Лицо Натальи Васильевны словно просветлело, появилось милая загадочная улыбка. Простите, командир, что отвлекаем вас от работы, но были уж очень большие сомнения. Она повернулась к супругу: «Он конечно позвонил мне, но мне показалось, что звонок был не с далёкой Мальты». И они ушли. Виктор Иванович посмотрел в окно и говорит: «Пошли к машине под ручку, значит помирились».
На другой день Донченко появился в эскадрилье. Командир, вот вам подарок от жены, и подаёт банку мёду. Она сказала, что пейте чай с мёдом, пусть мёд и ваши слова успокаивают людей.
Сашко, ты не уходи, скажи как так случилось. Сам оказался в двусмысленном положении, да и нас озадачил. Я думаю, что твоя жена не только красавица, но и очень умная женщина, она всё поняла. Командир, простите, после этого сам себя перестал уважать, вымолвил Сашко. Бес попутал. Было так: возле кассы встретил бортпроводницу Ольгу — вы её знаете, симпатичная такая. Вот она и предложила отметить уход в отпуск. Я не смог отказаться. Поехали к ней, посидели и я же не мог вернуться на машине. С горяча позвонил домой, что я на Мальте и прилечу через три дня. Вот и пришлось отсиживаться эти дни у Ольги. Явился домой, начались ссоры, в итоге она и привела меня в эскадрилью.