1911. Лето
Дылицы
II
Опять ночей грозовы ризы,Опять блаженствовать лафа!Вновь просыпаются капризы,Вновь обнимает их строфа.
Да, я влюблен в свой стих державный,В свой стих изысканно-простой,И льется он волною плавнойВ пустыне, чахлой и пустой.
Все освежая, все тревожа,Топя в дороге встречный сор,Он поднимает часто с ложаСвоих кристальных струй узор.
Препон не знающий с рожденья,С пренебреженьем к берегам.Дает он гордым наслажденьеИ шлет презрение рабам.
Что ни верста — все шире, ширеЕго надменная струя.И что за дали! что за шири!Что за цветущие края!
Я облеку, как ночи, — в ризыСвои загадки и грехи,В тиары строф мои капризы,Мои волшебные сюрпризы,Мои ажурные стихи!
1909. Июнь
Мыза Ивановка
III
Не мне в бездушных книгах черпатьДля вдохновения ключи, —Я не желаю исковеркатьДуши свободные лучи!
Я непосредственно сумеюПознать неясное земле…Я в небесах надменно реюНа самодельном корабле!
Влекусь рекой, цвету сиренью,Пылаю солнцем, льюсь луной,Мечусь костром, беззвучу теньюИ вею бабочкой цветной.
Я стыну льдом, волную сфинксом,Порхаю снегом, сплю скалой,Бегу оленем к дебрям финским,Свищу безудержной стрелой.
Я с первобытным неразлучен,Будь это жизнь ли, смерть ли будь.Мне лед рассудочный докучен, —Я солнце, солнце спрятал в грудь!
В моей душе такая россыпьСиянья, жизни и тепла,Что для меня несносна поступьБездушных мыслей, как зола,
Не мне расчет лабораторий!Нет для меня учителей!Парю в лазоревом простореСо свитой солнечных лучей!
Какие шири! дали, виды!Какая радость! воздух! свет!И нет дикарству панихиды,Но и культуре гимна нет!
Петроград
1909. Октябрь
IV
Я прогремел на всю Россию,Как оскандаленный герой!..Литературного МессиюВо мне приветствуют порой.
Порой бранят меня площадно, —Из-за меня везде содом!Я издеваюсь беспощадноНад скудомысленным судом.
Я одинок в своей задаче,И оттого, что одинок,Я дряблый мир готовлю к сдаче,Плетя на гроб себе венок.
Дылицы
1911. Лето
Поэза вне абонемента
Я сам себе боюсь признаться,Что я живу в такой стране,Где четверть века центрит Надсон,А я и Мирра — в стороне;
Где вкус так жалок и измельчен,Что даже, — это ль не пример? —Не знают, как двусложьем МельшинСкомпрометирован Бодлэр;
Где блеск и звон карьеры — рубль,А паспорт разума — диплом;Где декадентом назван ВрубельЗа то, что гений не в былом…
Я — волк, а Критика — облава!Но я крылат! И за Атлант —Настанет день! — польется лава —Моя двусмысленная славаИ недвусмысленный талант!
1912
Прощальная поэза
(Ответ Валерию Брюсову на его послание)
Я так устал от льстивой свитыИ от мучительных похвал…Мне скучен королевский титул,Которым Бог меня венчал.
Вокруг талантливые трусыИ обнаглевшая бездарь…И только Вы, Валерий Брюсов,Как некий равный государь…
Не ученик и не учитель,Над чернью властвовать устав,Иду в природу, как в обитель,Петь свой осмеянный устав…
И там, в глуши, в краю олонца,Вне поощрений и обид,Моя душа взойдет, как солнце,Тому, кто мыслит и скорбит.
1912
Поэза о Карамзине
Известно ль тем, кто, вместо нарда,Кадит мне гарный дух бревна,Что в жилах северного бардаСтруится кровь Карамзина?
И вовсе жребий мой не горек!..Я верю, доблестный мой дед,Что я — в поэзии историк,Как ты — в истории поэт!
1912
Эпилог
I
Я, гений Игорь-Северянин,Своей победой упоен:Я повсеградно оэкранен!Я повсесердно утвержден!
От Баязета к Порт-АртуруЧерту упорную провел.Я покорил Литературу!Взорлил, гремящий, на престол!
Я, — год назад, — сказал: «Я буду!»Год отсверкал, и вот — я есть!Среди друзей я зрил Иуду,Но не его отверг, а — месть.
— Я одинок в своей задаче! —Презренно я провозгласил.Они пришли ко мне, кто зрячи,И, дав восторг, не дали сил.
Нас стало четверо, но силаМоя, единая, росла.Она поддержки не просилаИ не мужала от числа.
Она росла, в своем единствеСамодержавна и горда, —И, в чаровом самоубийстве,Шатнулась в мой шатер орда…
От снегоскалого гипнозаБежали двое в тлень болот;У каждого в плече заноза, —Зане болезнен беглых взлет.
Я их приветил: я умеюПриветить все, — божи, Привет!Лети, голубка, смело к змею!Змея! обвей орла в ответ!
II
Я выполнил свою задачу,Литературу покорив.Бросаю сильным на удачуЗавоевателя порыв.
Но даровав толпе холоповЗначенье собственного «я»,От пыли отряхаю обувь,И вновь в простор — стезя моя.
Схожу насмешливо с престолаИ ныне, светлый пилигрим,Иду в застенчивые долы,Презрев ошеломленный Рим.
Я изнемог от льстивой свиты,И по природе я взалкал.Мечты с цветами перевиты,Росой накаплен мой бокал.
Мой мозг прояснили дурманы,Душа влечется в Примитив.Я вижу росные туманы!Я слышу липовый мотив!
Не ученик и не учитель,Великих друг, ничтожных брат,Иду туда, где вдохновительМоих исканий — говор хат.
До долгой встречи! В беззаконцеВеротерпимость хороша.В ненастный день взойдет, как солнце,Моя вселенская душа!
1912. Октябрь
Златолира
Лидии Рындиной
посвящяется автором эта книга
Поэзы Книга вторая
I. Живи живое
Эгополонез
Живи, Живое! Под солнца бубныСмелее, люди, в свой полонез!Как плодоносны, как златотрубныСнопы ржаные моих поэз!
В них водопадят Любовь и Нега,И Наслажденье, и Красота!Все жертвы мира во имя Эго!Живи, Живое! — поют уста.
Во всей вселенной нас только двое,И эти двое — всегда одно:Я и Желанье! Живи, Живое!Тебе бессмертье предрешено!
1912
Веймарн
Поэза возмездия
Моя вторая ХабанераВзорвалась, точно динамит.Мне отдалась сама Венера,И я всемирно знаменит!
То было в девятьсот девятом…Но до двенадцатого — дымВсе стлался по местам, объятымМоим пожаром золотым.
Возгрянул век Наполеона(Век — это громогласных дел!)Вселенского ХамелеонаДуша — бессмертный мой удел.
Издымлен дым, и в льстивый танецПустился мир, войдя в азарт.Я — гениальный корсиканец!Я — возрожденный Бонапарт!
На острова Святой ЕленыМне не угрозен небосклон:На мне трагические плены,Зане я сам Хамелеон!
Что было в девятьсот девятом,То будет в миллиард втором!Я покорю миры булатом,Как покорял миры пером.
Извечно странствуя с талантомНа плоской лосскости земной,Был Карлом Смелым, был я Дантом,Наполеоном — и собой.
Так! будет то, что было, снова —Перо, булат, перо, булат…Когда ж Земли падет основа —О ужас — буду я крылат!..
Веймарн
