* * *
В одном я был прав. В другом – ошибался. Увиделись мы с ним, действительно, скоро. А вот разобрались…
Не быстро.
* * *
На Рыжую сообщение о приезде моего дружка не произвело почти никакого впечатления. Она только спросила:
– Он – с концами отвалил оттуда?
– Ну, с одним-то точно, моя донна… Ну, не фыркай, не фыркай, разучился я на Великом и Могучем острить…
– Но у нас – долго будет жить?
– Не знаю. Захочет остаться – купит домик по соседству. А пока пускай поживет… Ты против?
– Я? – она удивилась. – Нет. Только… – она пристально взглянула на меня.
– Что? – не понял я.
– Ничего, – медленно произнесла она. – Лишь бы он не мешал тебе работать.
– Какая работа, Рыжик, – отмахнулся я. – Ты тактичная женщина, но ради Бога, не старайся внушить мне, что я работаю.. Это же просто… ну… От нечего делать и… Кому на хрен нужны здесь переводы на русский?
– Мне они нравятся! – перебила она меня. – И они… Ты любишь это делать, я знаю. Я вижу! И я не хочу, чтобы кто-то мешал тебе, не хочу, чтобы кто-то лез в твои… они и мои… В наши дела, в нашу жизнь. Ты… – в ее голосе послышались нотки тяжелого ворчания какой-то раздраженной киски типа Panthera. – Ты что, не понимаешь меня?
– Понимаю, Рыжик, – миролюбиво сказал я. – С какой стати ему мешать мне и вообще лезть…
– Ну, и отлично, – кивнула она. – А если у него чего-то со здоровьем не клеится, мы ему сиделку наймем – шлюшку какую-нибудь симпатичную. Пускай его с ложечки покормит, – она усмехнулась, – или грудью.
Я представил себе Шерифа – с его тяжелой золотой цепью на бычьей шее – в детском слюнявчике, с остатками каши на подбородке и ложкой у рта, и… Расхохотался.
* * *
Ровно через шестнадцать дней, встретив его в Далласском аэропорте, я не смеялся. Я…
В общем, мне было не до смеха.
7.
Чтение явно не клеилось – дурацкий детектив, на двадцатой странице уже ясно, что будет на последней. Я слез с дивана, поднялся наверх и зашел в большую комнату, примыкающую к нашей спальне – что-то вроде кабинета. Тут стоял громадный письменный стол – редкостное уебище, откопанное Рыжей на какой-то распродаже (когда его привезли, она пол дня расхаживала по дому с таким гордым видом, как наша кошка – в первый день с колокольчиком). Еще – вертящееся кресло, безумно дорогой кожаный диванчик, здоровенный, черного дерева, книжный шкаф, набитый собранием сочинений "короля ужасов", детективами в бумажной обложке и фолиантами с интерьерами прошлого и позапрошлого веков, журнальный столик, пара кожаных кресел и бар с холодильником.
Кабинет…
Когда Рыжая увидела, что я привез с собой свой доисторический Notebook, она очень оживилась и сказала, что пора перепланировать весь дом, или купить другой, побольше.
– Зачем? – не понял я.
– Ну, как зачем? Мы сделаем тебе классный кабинет…
– Для чего?
– Для чего бывают кабинеты? Для работы, для…
– Рыжик, – я с любопытством уставился на нее, – кто тебе сказал, что я собираюсь работать? Да еще в кабинете?
– Но ты же привез зачем-то компьютер…
– Это не компьютер, – вздохнул я. – Это историческая реликвия. Даже доисторическая. Просто… – я опять вздохнул (в самом деле, зачем я его привез, и что – "просто"?). – Захватил с собой, сам не знаю, зачем…
– Ну, все равно, – отмахнулась она, загоревшись своей идеей, – у мужика должен быть кабинет. Купим другой дом. Я завтра заеду в одну контору, поговорю с агентом, возьму проспекты и мы подыщем…
– Рыжик, – взмолился я, – я только-только привык к нашему дому! Не надо сейчас менять! Ну… – я увидел, что она нахмурилась, как ребенок, которому не дают повозиться с новой игрушкой. – Ну, давай я сделаю себе кабинет рядом со спальней – там все равно простаивает огромная комната…
– Это не кабинет, – фыркнула Рыжая, – это – чулан с окошком.
– Вот и отлично. Куплю какой-нибудь письменный столик… Что-нибудь, типа книжной полки…
– Точно, – обрадовалась она, загоревшись новой идеей, – сделаем там еще и библиотеку.
– Рыжик, – взмолился я, – у нас и книг-то почти нет…
– Будут, – пообещала она.
Я махнул рукой и пустил все на самотек. Кабинет, так кабинет…
Я оторвал взгляд от окна (Рыжая хотела расширить его и сделать трехстворчатым – венецианским, блядь, – но как-то обошлось) и взглянул на дисплей, где наконец-то выплыл единственный текстовой файл.
Сам не знаю, зачем я привез сюда свой древний Notebook. И зачем иногда часами просиживал за ним, переводя на русский
(совсем спятил… На хрен мне это нужно?…)
странноватую эпопею "короля ужасов", которая в России давным давно переведена, распродана и забыта… "Темная…"
Через пару месяцев после моего приезда, я, отоспавшись, налюбившись, отъевшись и…
(Ну ладно, ты думал, она… Ну, налюбишься, отоспишься, а дальше?…)
Вдруг купил в супермаркете роман "короля" под названием "Desperation" и за месяца полтора перекатал его на ВМПС. Перекатал и дал прочесть Рыжей. Она прочла и…
– Твою мать… Я же читала это когда-то… Вернее, пыталась. Он назывался…
– Рыжик, он всегда назывался "Desperation". По-русски это – отчаяние или безумие, или… И то, и другое… Но такое название нельзя дать в русском варианте, потому что это еще и название городка. Поэтому тот, кто переводил, он… Я не люблю хаять чужую работу, тем более, работу коллег по перу, но… Любой профи тебе скажет, что одним словом в названии тут не обойдешься, поэтому тот, кто это сделал, он – вообще не профи, как говорят, просто не в теме…Он, может, и хороший…
– Да, какой, на хрен, хороший!.. Это же классный роман, а тогда я не дочитала до середины… Слу-у-у-шай, да ты же, правда, переводчик!..
(Слу-у-у-шай, да ты же правда рыжая!…)
– Да, родная! Я самый лучший!.. Был. В адмиральском чине. Не выпить ли вискаря по этой причине?
– Еще как! Ты… Ты у меня будешь переводить! Для меня! Считай, я тебя наняла – для себя. И теперь ты – мой личный… И только попробуй, скажи, что не будешь, ну? Для выблядка этого, моего бывшего, готов был? Сам говорил, хотя хвост седой и облезлый, а для меня? А?..
– Так то ж за бабки, моя донна – когда я нищим был. А теперь я, чай, не бедней тебя буду.
– Значит просто для меня – не хочешь?.. – Просто мне приятное делать…
(… глухое ворчание и… влажно блеснувшие клыки в темном провале глотки…)
– Какой аск, моя донна? Попробую… Вдруг – получится?
Пальцы потянулись к клавиатуре, и на дисплее стали появляться значки, складывающиеся в слова, а потом во фразы…
8.
Я припарковал машину на том самом месте, где когда-то меня встречала Рыжая. Точно так же, как и тогда, неподалеку стояла полицейская машина с мигалкой, и двое здоровенных копов лениво переговаривались друг с другом. Я вылез из машины и закурил. Легавые ( извиняюсь, cops ) окинули меня равнодушными взглядами и отвернулись. Может, это были те же самые, которые наблюдали нашу встречу с Рыжей, насторожась, как два фокстерьера, а потом, когда мы обнялись, отпустили в наш адрес равнодушную реплику: Fucking jerks…
Что ж, сейчас им не на что будет вставать в стойки фокстерьеров, потому что вряд ли Шериф отвесит мне оплеуху при встрече. Интересно, изменился он за год? И много ли у него вещей? Вряд ли… Маловероятно, что он приехал на постоянку, на пенсию – больно уж он деятельный, наш Шерифчик. И приболел он, там, или не приболел, но безделья в отличие от меня не выносит…
* * *
Он вышел одним из последних и двинулся в мою сторону. Улыбаясь, я пошел ему навстречу – издали он, казалось, ничуть не изменился, все та же гора мышц и мяса, катящая за собой один небольшой чемодан, но чем ближе я подходил, тем быстрее улыбка сползала с моих губ и тем сильнее под ложечкой стала ворочаться какая-то…
Что-то, вроде пиявки. Типа того. Потому что мне навстречу шел н е Шериф, а что-то похожее на Шерифа. И шло это отнюдь не мне навстречу – он меня не видел, он просто шел в эту сторону, но явно мимо меня, сосредоточенно и одновременно рассеянно
(как такое может быть?… Это же чушь..)
глядя прямо перед собой.
– Шериф! – срывающимся голосом окликнул я его.
Он остановился, как застопорившийся механизм, повернул голову чуть влево, потом чуть вправо, потом посмотрел на меня.
(Пустые глаза… Ничего не выражающий взгляд, и сам он… Это не гора мышц и мяса, это… Словно все мышцы и мясо, все нутро вынули и накачали… Нет не воздухом, а наполнили чем-то рыхлым, вязким, расползающимся, а потом сверху натянули оболочку Шерифа, не дающую э т о м у расползтись…)
– Привет, – сказал он. – А я тебя не заметил.
