Скуврель замер.
— Я знаю, что ты хочешь сбежать, охотница. Я знаю, что ты хочешь освободить отца. Но сейчас тебе нужно быть моей союзницей.
— Что тебе до этого? — прошептала я в ответ. Почему-то говорить громко казалось неправильным.
— Я не хочу говорить.
— Тогда зачем мне быть тебе союзницей? — прошипела я.
Он будто разрывался, прошел по кругу, а потом прислонился к стене из земли рядом с ямой и поднял клетку обеими руками, глядя на меня.
— Если я скажу… если… я хочу твою клятву верности.
Я нахмурилась.
— Я не буду клясться тебе в верности, не зная, что ты пытаешься сделать. Я могу подписаться так на что угодно!
Он потер лицо ладонью. Он выглядел утомленно. И восхитительно. Его жестокие губы чуть приоткрылись, пока он смотрел на меня. Он нервно облизнул их розовым языком.
— Я назову свои причины. Если они тебя устроят, можешь поклясться по своей воле.
— Я хочу спасти отца. То, что идет против этого, не дает дать клятву. И с чего мне клясться, когда ты ни в нем не клялся!
— Ни в чем? Я дал тебе клятву вечной верности!
— В шутку!
— Поверь, это была не шутка, — его глаза загорелись пылом.
Я склонилась ближе, высунула голову между прутьев.
— Тогда скажи мне.
Я так сосредоточилась на нем, что ничего не видела и не слышала.
— Я… — начал говорить он. Из тьмы вылетело что-то и попало по его голове.
Клетка выпала из его руки, и я сжала прутья, крича. Она ударилась об землю, а с ней и мое плечо и спина. Боль вспыхнула во мне, и я задыхалась у прутьев клетки. Кто-то поднял клетку и поправил ее. Я сползла на пол, хватая ртом воздух, сжимая кулаки от боли. Звезды плясали перед глазами, агония вспыхивала в голове.
Что за…
Красные слезы на белом вышитом лисе.
Клетка поднялась выше.
Черный глаз среди зеленой кожи смотрел на меня бесстрастно.
— Поймал, — прорычал орк. — Ему нужно научиться лучше прятать свои убежища. Но игра была бы плохой, если бы он не оступался порой, да?
Я охнула, клетка дико раскачивалась, усиливая боль в моем плече и спине. Я думала, что потеряю сознание. Я пыталась сосредоточиться на происходящем.
Орк поймал меня.
Он повернулся к огромному существу — больше него, что говорить обо мне. Оно пригибалось к земле, сияя медным цветом, и оно было с носа до хвоста покрыто чешуей. Кто-то закрепил на существе седло и уздечку.
Мое сердце забилось быстрее, ладони дрожали, пока я пыталась сесть. Болело все.
— Панголин, на колени, — приказал орк. Существо опустилось к земле, и орк забрался на него. Я видела только сияющую чешую и зеленую руку, держащую мою клетку.
— Ты не можешь так меня забрать, — возмутилась я. — Меня отдадут тому, кто заплатит больше.
Он молчал, но я слышала шорох над клеткой, а потом она стала раскачиваться с луки седла.
— Тебе нельзя прерывать игру! — крикнула я.
— Кто сказал, что она прервана, смертная? Я ее дополнил.
Я стала напевать, пытаясь оглушить его, но он встряхнул клетку, и я стукнулась об прутья, во второй раз ударилась плечом, тут же отлетела в другую сторону. Мое лицо ударилось об прутья, я ощутила вкус крови, а потом сползла на пол, тьма подступала перед глазами.
— Прошу, — взмолилась я.
— Да, умоляй. Мне нравится вкус твоего страха. Острый и бодрящий. Я ощущаю себя на пятьдесят лет моложе, — сказал орк.
Я пыталась говорить, но тьма украла мои слова.
КНИГА ВТОРАЯ
Проклятье вашим спутанным главам,
Проклятье, чтобы вас сковать,
Чтоб в клетке магией сдержать,
И чтобы гнев ваш подавлять,
Чтоб приглушить и растоптать,
Перед сражением дух сломать.
Проклятьем спасти, проклятьем убить,
Проклятьем можно и защитить.
— истории Фейвальда
Глава пятнадцатая
Я проснулась от тряски клетки. Тошнота охватила меня с волной паники. Я шумно вдохнула, подползла к краю клетки, высунула голову между прутьев. Меня стошнило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Резкий смех раздался рядом.
— Раз тебя тошнит, мы не будем тратить еду на тебя. Выводи это из тела, фурия без крыльев.
— Я не фурия, — выдавила я, вытирая рот. Я могла с трудом оставаться на коленях, существо с бронзовой чешуей при движении встряхивало клетку. Она с каждым взмахом билась об ногу в черной коже, и клетка содрогалась.
Голова гудела, как барабан, боль ножами пронзала мой разум при тряске. Плечо присоединилось к симфонии боли, а с ним и ребра. Отлично. Я была разбита.
Орк собирался убить меня? Это было бы слишком просто, пока я была в клетке. Можно было бросить ее в воду или с высоты, или просто перестать меня кормить. Но он пока не убил меня, а у него было на это время.
Я поежилась. Я никогда не боялась этого со Скуврелем, хоть он и говорил о жестокости. И он был жестоким. Он продал бы меня этому орку, если бы он не украл меня. Но… это как-то ощущалось иначе. Я была уязвимой, как никогда еще не была.
Я придвинулась к краю клетки, откуда было видно землю, посмотрела на траву, полную фурий и пикси. Их крохотные тела — не больше моего — озаряли мир яркими искрами. Запах травы и морской соли доносился до меня, очищая голову и помогая думать.
Ничто не изменилось, Элли. Совсем. Ты все еще в плену. Тебе все еще нужно собирать информацию и пытаться сбежать. Эти не знают, как посадить тебя в клетку, так что есть шанс освободиться, если сможешь выбраться.
Но ключ был у Скувреля.
Отчаяние охватило меня, и я стиснула зубы от тьмы. Нет, Элли. Не время для отчаяния. Можно было только бороться. Если я сдамся сейчас, никто не спасет отца. Никто не уничтожит Фейвальд и не защитит мой народ. Я не могла быть слабой. Я должна быть крепкой, как гвозди. Мне нужно было отыскать железо внутри себя и сжечь этот мир дотла с его помощью.
Я скрипнула зубами и поднялась на ноги.
Напротив ехал другой панголин, нес женщину-орка. Темные волосы развевались за ней, бледный череп был нарисован на ее лице, но не скрывал полные губы и широкую ухмылку. Она взглянула в мою сторону и проехала мимо.
— Не потеряй побрякушку, Гадрот, — прорычала она орку надо мной. — Мы получили ужасного врага, забрав ее.
Гадрот зарычал невнятно в ответ.
Я получала информацию. Орка звали Гадрот. Это было хорошо, да? И у них был враг из-за моей кражи, хотя я не знала, кто именно. Хуланна?
Я не спешила, следила за ними. Их было около дюжины. Все были орками. Им нравилась скромная военная одежда из кожи, сильно расшитой символами. Им нравились золотые кольца в ушах, у некоторых их было около дюжины. Они, похоже, указывали на ранг. Те, у кого колец было больше, насмехались над теми, у кого их было меньше. Только так.
Они ехали часами без перерыва. Никто не жаловался. Никто не рычал из-за пути. Каждый орк был с бронзовым оружием. Топоры. Большие мечи с надбитыми клинками. Кривые ножи, прямые ножи, ножи-полумесяцы на костяшках. Копья и алебарды. Перчатки, сделанные будто из чешуи панголина.
Мне почти нравились эти фейри больше всех. Они были красивыми, но не милыми, как остальные. Они были мускулистыми, сдержанными, а их взгляды были пронзительными. Они заставляли меня думать о себе. Была бы я фейри, была бы как они.
Может, я могла с ними договориться.
Мы не останавливались на отдых почти до рассвета. Они устроили лагерь в лесу на лугу с ловкостью обученных солдат. Орк, который нес меня, опустил мою клетку возле котелков с едой и сунул окровавленный кусок мяса между прутьев, словно я была зверем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что это за мясо? — спросила я, но он только хмыкнул.
Я долго смотрела на него, пока орки готовили себе еду — больше мяса, зажаренного на открытом огне, с чаем, который пах как солодовый напиток.
Я была не так голодна, чтобы есть сырое неизвестное мясо, хотя ткнула его пальцем. Может, завтра оно меня привлечет. Но я сомневалась в этом.
