Чуть позже среди странников стало попадаться и откровенное отребье. Скажем, французские суды той поры нередко ставили обвиняемого перед выбором: «темница или паломничество». И потянулись к святым местам отпетые злодеи – воры и убийцы, в поисках продажных церковников, которые за определенную мзду были готовы продать любому так называемый «компостельский сертификат», удостоверявший, что его владелец действительно совершил паломничество.
Проторенный маршрут облюбовали купцы и прочий торговый люд, а также разбойники, грабившие всякого зазевавшегося путника. Попадались на пути к святым местам и девицы известного сорта – закоренелые блудницы и совсем еще юные создания, которые приобщались к древнейшему ремеслу чуть ли не на дороге. «Пойдешь паломницей – вернешься блудницей», – такая присказка появилась в те времена, когда «благое дело» оказалось под нешуточной угрозой.
Начавшаяся еще во время оно коммерциализация дожила и до наших дней, а вот криминальных элементов нынешним путникам не стоит так уж опасаться – теперь им на пилигримов ровным счетом наплевать.
Паломничество в Компостелу можно начать также из Португалии, Ирландии, Швейцарии и Германии (кстати, немцы самые фанатичные паломники среди «неиспанцев»).
Первые впечатления вознамерившихся отправиться в дальний путь – смесь идиллии с кошмаром: перегруженность дорог и плохая организация – вот что поражает прежде всего. Добираешься до Испании – совсем другое дело. В Памплоне, неподалеку от французской границы, там, где наконец-то соединяются четыре паломнические «тропы», число странников заметно возрастает. Да и организовано здесь все на порядок лучше.
Особо стоит отметить одно новшество. Дело в том, что стараниями чиновников в Мадриде и Брюсселе тысячелетний паломнический путь в Сантьяго-де-Компостелу получил официальный статус «Культурного маршрута» по Европе. Теперь паломникам то и дело попадаются в дороге новенькие сине-желтые указатели (с непременным изображением раковины морского гребешка). Вещь, в общем-то, нужная: порой дорога так петляет среди холмов Испании, что разобраться, куда же, собственно, дальше идти, без посторонней помощи бывает довольно затруднительно. Кому-то в голову пришла идея создания символического логотипа, и, скажем, на борту многих самолетов авиакомпании «Иберия» теперь можно увидеть стилизованное изображение посоха и бутылки из тыквы. Но этим дело не ограничилось. В Галисии уже создана модель пластмассовой статуэтки под названием «Пилигрим», которая вот-вот должна быть запущена в массовое производство. По замыслу создателей, это «позволит Галисии явить свой новый облик остальному миру». Идея, конечно же, достойная, но вот ее воплощение вызывает немало иронических замечаний как в самой Испании, так и за ее пределами. Американцы, например, не без ехидства приметили, что этот Пилигрим больше напоминает Дональда Дака, созданного фантазией Миро. (Миро, Жоан (1893 – 1983) – испанский живописец, скульптор, график; с утонченным декоративизмом имитировал наивность детского рисунка.)
Как бы то ни было, по признанию паломников, сами по себе мирные идиллические пейзажи, открывающиеся взору, и новые ощущения, которые дарит эта дорога, освежающе действуют на разум и душу. Путь в Сантьяго-де-Компостелу становится событием с большой буквы, а не жалким подобием некоего «забега» на сверхдальнюю дистанцию.
Кстати, как утверждают очевидцы, когда приближаешься к конечному пункту маршрута, вид двух соборных шпилей издалека особого впечатления не производит: поначалу кажется, что собор Святого Иакова заметно уступает своим «собратьям» даже в той же Испании. Возможно, портят впечатление и современные здания, хорошо заметные на расстоянии. Истинную же красоту и величие собора можно оценить, лишь стоя на площади перед этим грандиозным сооружением.
Кстати, всем вновь прибывшим в Сантьяго-де-Компостелу, надлежит обращаться в специальное учреждение, где выдают сертификаты, в которых указывается, откуда и когда вы пустились в путь и сколько дней продолжалось ваше паломничество. Установлен обязательный минимум. Для того, чтобы можно было рассчитывать на получение заветной бумаги, необходимо пройти или проехать на лошади не менее шестидесяти миль, велосипедистам же надо «накрутить» все сто двадцать. И это должно быть документально подтверждено. Если все в порядке, вы удостаиваетесь личного рукопожатия секретаря соответствующей службы и получаете сертификат, скрепленный печатью местного епископа.
Но программа на этом не заканчивается. В ней остаются еще три пункта. В пять часов пополудни все прибывшие паломники собираются в соборе на специальную службу и возносят хвалу Господу за то, что Он дал им сил пройти весь путь до конца. Сам святой Иаков представлен у алтаря в трех ипостасях: вельможи, воина и пилигрима. Есть там и четыре статуи, олицетворяющие Благоразумие, Справедливость, Силу и Сдержанность.
Больше всего присутствующим запоминается ритуал, сопровождающийся весьма оригинальным способом курения благовоний с помощью специального серебряного сосуда метровой высоты. Внутри огромной курильницы – тлеющие угли и ладан. С самой высокой точки собора свешивается толстый канат, к которому прикреплена вся эта махина. Пять дюжих галисийских рыбаков начинают что есть силы раскачивать ее туда-сюда. Курильница со свистом пролетает над головами собравшихся, распространяя вокруг божественный аромат. Зрелище, действительно, производит впечатление, особенно когда эта увесистая штука наберет приличную скорость. Однажды – в далеком 1622 году – рыбаки «упустили» курильницу, и она рухнула вниз. К счастью, никто не пострадал…
После молитвы паломники по очереди заходят за алтарь, где находится изваяние святого Иакова Пилигрима, встают на небольшую ступеньку у него за спиной и, приложив руки к его плечам, целуют вделанную в спину статуи раковину.
Потом странники, опять же по одному, подходят к ковчегу с мощами святого. Преклонив колена, они замирают на время в молчании. После чего направляются к выходу. На воздух. На залитую вечерними огнями соборную площадь.
Теперь – домой. Кому поближе, те отправляются ночным поездом. Остальные – на самолет. В Сантьяго-де-Компостеле есть и железнодорожная станция, и аэропорт. Тамошние служащие говорят, что, наверное, больше нигде в Европе не продают столько билетов в один конец.
По материалам журнала «Smithsonian» подготовил К.Ищенко
Дело вкуса:
Удобный наряд хакама-сита
Старинные гравюры и даже современные фото, где изображены японцы в традиционных костюмах, в объяснениях не нуждаются: кимоно и есть кимоно, хакама же – хакама.
– И это знаменитое японское кимоно?! – несказанно удивились мы. Было это много лет назад, когда студентами-стажерами мы впервые приехали в Японию в университет Токай. Одна из наших преподавательниц пришла на студенческий вечер, облаченная в этот широко известный в мире наряд.
Он оказался совсем не таким, каким представляют его иностранцы, воспитанные красочными рекламными календарями. На них изображены загадочно улыбающиеся молодые японки, одетые в кимоно, – раззолоченные, белые, вышитые фигурами журавлей, грациозно раскинувших крылья. Такая экзотическая женская одежда служит образцом непривычной для нас и – потому – совершенно неуловимой красоты.
Но тогда мы увидели нечто совершенно другое: кимоно учительницы было свекольно-бурым, темным. Его перехватывал широкий пояс совершенно не подходящего светло-желтого цвета. Кимоно показалось нам нарочито некрасивым, почти отталкивающим. На наш взгляд, более неподходящего сочетания цветов нельзя было отыскать…
Лишь потом мы узнали, что почти все кимоно – свекольно-бурые, мутно-зеленые, зеленовато-серые, коричнево-желтые. Они напоминают и о сером морском песке, и о разбросанных на нем сухих водорослях, и о замшелых камнях, и о свинцовой дали океана. Эти цвета японской природы удивительным образом соответствуют мировоззрению буддизма, находящего в них непостижимую красоту.
Расшитые же золотом роскошные кимоно, чей образ глубоко вошел в сознание иностранцев, предназначены для свадебных церемоний и других торжественных случаев. Вышитые вручную или на особо точном станке, они очень дороги, а – главное – совсем не нужны в повседневной жизни, и потому даже среди не бедных людей их принято брать напрокат в специальных бюро, существующих в отделах национального платья всех больших японских магазинов.
Обута была наша преподавательница в традиционные соломенные сандалии, крепящиеся петлей за большой палец, – «дзори», которые носят с кимоно. Их коротенькие подошвы не доходили и до середины пятки, отчего при ходьбе носки сами собой сходились под тупым углом, и казалось, что дородная учительница так и норовит рухнуть вперед… Впрочем, эта неудобная на наш взгляд, обувь делала ее шажки мелкими, семенящими, торопливыми – как раз такими, что издавна считаются грациозными и правильными для выступающих в кимоно женщин.
