— Серега, это что за ужас?
— Вы ж сами обрез хотели…
— Блин, рубите ему руки, испортил ружбайку!
— Да ладно, мужики, мне пойдет. Нормально.
— Дядьки, а мне ружье дадут?..
— Догонят и еще дадут…
Несмотря на события последних дней, полное отсутствие понимания происходящего на поверхности, постоянные мысли о судьбе близких и друзей, мы находили в себе силы на шутки. Наверное, мозги так устроены. Горит слабая лампочка, на столе нехитрая снедь и пятьдесят капель, рядом знакомые лица — и вроде уже еще один день прошел. Вроде и жить можно. А в десяти метрах породы над головой лежит в развалинах Город, в котором прожил всю жизнь. И гниют останки тех, кто ходил с тобой по одним улицам. Думая об этом, можно свихнуться, а если руки не заняты делом, думаешь об этом часто. Думаешь о том, что наверху — и за стеной. Во тьме тоннелей, за дверью, наспех заваренной стальными листами.
«Бам-бам-бам!!!» — раздался стук в эту самую дверь, и мы от неожиданности подпрыгнули. Все стволы, что были под рукой, развернулись в сторону двери. Причем, развернулись грамотно, не пересекая линией огня организмы товарищей. Уже что-то.
— Кого черт принес? — Крикнул я.
— Грубияны, — донеслось из-за двери. — Отворите начальству!
— Михалыч, ты соскучился?
— Ты мне такие слова даже в уши не положи! «Соскучился» — скажешь тоже… Проверить зашел, может вы сдохли уже.
— Не дождетесь!
Валерка распахнул дверь и мы увидели Задова в окружении бойцов.
Начальник, благодаря отросшей за последнее время седой бородке и полувоенной одежде, выглядел как Чак Норрис пенсионного возраста, которого отправили в стройбат. Он оглядел нас по очереди и ткнув пальцем себе за спину спросил:
— Это что за народное творчество?
Оттеснив его в сторону, мы высыпали на рельсы. Метрах в восьми от нашего входа на стене висел лист бумаги формата А2 на котором красовался следующий текст:
Братья и сестры!
К вам обращается спецгруппа А.Р.Г.У.С.
За прошедшие дни, на территории нашей с вами Родины произошли существенные изменения.
Д ома бомбит враг.
По северной части столицы применено тактическое ядерное оружие.
Район Солнечногорска атакован химическим оружием.
Мы имеем информацию, по меньшей мере, о шести державах ведущих боевые действия с нашей страной.
Этими странами применяются совершенно новые виды наступательного вооружения, размещенного на орбитальных платформах.
Несмотря на отсутствие радиосвязи и иных коммуникационных возможностей, мы собираем информацию о происходящем и будем снабжать вас необходимыми сведениями.
История учит нас — НЕПОБЕДИМОГО ВРАГА НЕ БЫВАЕТ!
Прежде всего, необходима мобилизация всех ресурсов для выживания.
ВЫЖИВАЕТЕ ВЫ — ВЫЖИВАЕТ СТРАНА!
В этих условиях первоочередными задачами являются:
— борьба с объединяющимися с целью захвата ресурсов выживания криминальными сообществами;
— развитие технологий производства ресурсов выживания;
— поиск и налаживание информационных/торговых связей с соседними станциями.
МЫ ОКАЖЕМ ВАМ ПОСИЛЬНУЮ ПОМОЩЬ В РЕШЕНИИ ЭТИХ ЗАДАЧ.
НАШ НАРОД БУДЕТ ЖИТЬ.
А.Р.Г.У.С.
Некоторое время мы стояли, освещая фонарями это послание.
— Ваша работа? — С подозрением спросил Михалыч.
Мы развели руками настолько убедительно, что все сомнения отпали. Представляю наши физиономии: сидели, ели-пили, а за стеночкой какая-то неведомая группа прокламацию на стенку вешала. Вот, блин, партизаны подземные! «Молодая гвардия»! Подземная, «Молодая гвардия». Я даже оглянулся, в поисках повешенного полицая. Но его, разумеется, не было.
Михалыч отделил листок от стены.
— Гермозатвор у нас закрыт, на станции у входа в тоннель — пост. Если вы этого не писали, тогда у нас серьезные проблемы. Кто из вас последний пришел?
— Я. — Палтус шагнул вперед.
— Этого не видел? — Задов тряхнул прокламацией.
— Так я с другой стороны шел, от станции. Не обратил внимания…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да надо второй пост в тоннеле ставить, — заявил Хамстер.
Явно не подумал паренек.
— Где народу напасемся? — Аж взвыл Задов. — Четыре входа на рельсы, по два поста, да человека по три на каждый. Да помножить на смены.
— Да нечего постам на станции делать, тут еще метров на двадцать каморки да переходы, — вставил я свои 5 копеек.
— Где по двадцать, а где и по сорок, — добавил Палтус.
— А вот Вы конкретно свой участок под охрану возьмете? Я вас усилю своими людьми.
Вот хитрожопый! И мы у него под контролем будем, и из каптерки нашей проходной двор устроят. Да еще сортир в придачу!
— Нет, Сергей Михалыч, это, воля ваша, многовато будет. Мы у вас каждой бочке — затычка, как хочу, так и верчу. И продукты вози и меж станций катайся. Из одной конуры гонишь и другую под сортир для постовых примеряешь. У вас на станции (поправьте если ошибаюсь!) без малого пять сотен работоспособных людей. Из них сотни две сидят на задницах и ждут пайку. Если их не занять полезной деятельностью, они скоро начнут ныть.
— Да уже ноют. Но работать не заставишь! Наверх вылезают продуктами разжится и все, Все грамотные. Все требуют. Кое-кто подворовывать пытается — не со склада конечно, у соседей. Ну не расстреливать же!
— Может и до этого дойдет, — сказал Бородинский, баюкая в ладонях свой чудовищный револьвер.
— Совсем охренели!?! — Подал голос кто-то из бойцов Задова, молодой сопляк, не знаю его.
— Ты ротик прикрой! — Рявкнул Валерка. — В Питере в блокаду тоже не сразу голод начался. И расстреливать тоже не сразу начинали…
— Успокойтесь все, — поморщился я. — Пока нет нужды криком правды добиваться. А Вы, Сергей Михалыч, начинайте вводить карточную систему снабжения — и чем быстрее, тем лучше. Три дня назад проблема была выбить стекло в магазине и взять еду. И все трескали деликатесы. Сегодня в рационе консервы и крупа, которые откопали на развалинах. Завтра мы будем бестии бои с конкурентами за советские галеты, они же «дерево».
— Надеюсь, не будем вести бои. Ладно, я пост у гермозатвора ставлю, — Задов кивнул на своих бойцов. — Вам задача-усиление по тревоге. Ну понятно, когда Вы у себя в апартаментах. Разумеется, по тревоге вся станция примчится, но первыми должны успеть вы. Не подведите.
— Мы постараемся.
— Да, про это, — Михалыч тряхнул прокламацией. — Вы на всякий случай помалкивайте.
Мы прошли к себе. Я уселся поработать с самодельной картой, которую составлял по своей памяти и корректировал по памяти товарищей. На обратную сторону плаката «Ротозей, не калечь друзей», на котором был нарисован мужик, навернувшийся с лестницы, я наносил известные мне магазины, аптеки, кафе. Палтус на изнанке плаката «Вентилятор — друг труда, пусть работает всегда!» чертил схемы подземных коммуникаций.
— А Михалыч чего-то задумал, — сказал Копченый, с милой рассеянностью наливая себе еще стаканчик водочки.
— С чего ты взял, — спросил я и Василий повернулся в мою сторону, а его стаканчик подхватил Валерка.
— Странно он как-то произнес свое: «Надеюсь, не будем вести бои». Похоже, он знает больше нашего.
Он, наконец, заметил пропажу стакана и налил другой.
— А ты что думаешь? — Спросил Хамстер.
— Да есть, похоже, у него какая-то идея.
Тут Василий обнаружил пропажу второго стакана, утащенного Палтусом, и, устыдившись, налил, наконец, всем.
— Вы сильно не налегайте, — посоветовал я. — А то я на утро выход планирую.
— Куда?
— В сторону Ленинского проспекта — между Власова и Челомея склад продуктовый был.
— Хорош, гнать! Сроду там никакого склада не было, одни мастерские!
— Оутражь Мон Ами![2] Где мама дала Вам высшее образование? Склад там есть, только он нелегальный. В подвале гаража — гости столицы оборудовали. А заодно и водку паленую там разливали.
