— Когда я вернулась к Эмилю после прогулки, то сразу спросила что это за человек был и почему он так напуган. «Это тот, из Колюшек», — сказал Эмиль. Тогда я спросила, тот ли, что прислал открытку с поздравлением? «Он, — сказал Эмиль, — только ты сюда не встревай, не твое это дело». А потом толкнул меня на колени и заставил поклясться перед святым образом, что я забуду и об этом человеке, и об открытке. И что никому ничего не скажу, даже если меня станут пытать.
Сержант напряженно смотрит в глаза Фальконовой. Он знает, что женщина говорит правду, поэтому терпеливо ждет, что она скажет еще. Он неподвижен, не дотрагивается даже до кружки с пивом, хотя чувствует страшную сухость в горле.
— Вот и все. А еще кое-что я смогу сказать только пану капитану. Вы его попросите, чтобы он на меня не сердился. Ведь то лицо, что ваш офицер нарисовал, выглядит как на фотографии, словно живое. Только страшно мне стало, вот я и добавила усы и очки. Попросите пана капитана прийти завтра утром. Я до самого обеда буду ждать, никуда не уйду. Но только пусть он приходит не в форме, как в последний раз приходил, а то соседки будут сплетничать…
— Я скажу капитану, он обязательно придет, — говорит сержант. — Вас отвезти домой?
— Спасибо за предложение, мне недалеко. Я не привыкла шиковать на машинах.
Фальконова выходит первой. Сержант задерживается в гардеробе, покупает сигареты и спички. Ждет, не выйдет ли за Фальконовой еще кто-нибудь. Никто не выходит.
31
Фальконова сворачивает в боковую улочку, проходит первый перекресток. Когда она переходит на другую сторону улицы, из переулка появляется мужчина в плаще из болоньи. В тишине раздаются только шаги Фальконовой. Мужчина идет мягко, бесшумно, словно подкрадывающийся зверь. Расстояние между ними уменьшается.
Фальконова проходит мимо фонаря, ее тень падает на стену дома. Около этого темного движущегося пятна появляется тень идущего за ней мужчины. Фальконова слегка поворачивает голову, замечает карикатурно изломанную тень мужчины, но не слышит его шагов. Она уже знает, что эта тень не ее: по стене скользят контуры двух фигур. Эвелина затягивает под подбородком узел платка… Идет все быстрее. Потом бежит…
Мужчина догоняет ее в несколько прыжков. Он уже не беспокоится, что слышен звук его шагов.
Неожиданно Фальконова останавливается и оборачивается. Прямо перед ее глазами — револьвер с надетым на ствол глушителем.
Женщина открывает рот, хочет крикнуть, позвать на помощь — и тогда раздается тупой, приглушенный хлопок выстрела. Как будто выстрелили где-то в глубоком подвале или в выложенной пробкой комнате. Эвелина падает. Мужчина наклоняется над ней, стреляет еще раз.
Из переулка, который две минуты назад прошла Фальконова, выезжает автомобиль и останавливается на мгновение рядом с женщиной, лежащей на тротуаре. Кто-то открывает переднюю дверцу. Мужчина в болонье быстро садится в машину.
32
Возвращаясь с озера, я думал не об автомобиле, который за мной охотился. Меня занимало теперь совсем другое, я решил зайти на квартиру Эмиля Зомбека и проверить — на месте ли еще удочка, или ее присвоил Броняк. Удочка, к которой он не разрешил даже прикоснуться.
На остановке я сел не в тот автобус, которым всегда возвращался домой, а в другой, идущий до Мокотовской, и вышел из него на площади Спасителя.
На Мокотовской я зашел в дворницкую за ключом. Макух сидел за столом с каким-то худым малорослым человечком с длинным лицом, покрытым угрями. Перед ними стояли рюмки, рядом лежали смятые банкноты. На середине стола валялись карты и такие же мятые купюры на тарелке, так называемый «банк». Приятели играли в очко.
Я не знал, дома ли Галина, возможно, она была в соседней комнате или на кухне. Мне очень хотелось ее увидеть, но, вспомнив про анонимку, я подавил в себе это желание. Спросил о ключе от квартиры Зомбека. Макух угрюмо посмотрел на меня и показал на вешалку, прибитую к двери. На одном крючке висели ключи, на другом — плащ из болоньи. Оранжевый.
Я пересек двор и поднялся по лестнице. Я точно помнил, что когда выходил отсюда в последний раз, хорошо закрыл дверь, дважды повернув ключ в замке. Однако на этот раз хватило одного оборота. Видимо, Макух уже что-то искал здесь или Броняк забирал удочку.
Открывая дверь, я даже не обернулся, чтобы проверить, следит ли за мной лупоглазая Марианна Вятрык.
Тесную прихожую прошел, не зажигая света. Его предостаточно попадало в комнату от уличных фонарей. Удочка стояла у стены, там же, где и в прошлый раз.
Я притянул к себе стул, уселся перед окном и взял ее в руки. Это действительно была прекрасная вещь, во всем, даже в мелочах, такая же, как у Броняка. Но почему охранник не позволил мне до нее дотронуться?
Я внимательно осмотрел автоматическую катушку с зубчатым колесиком, придерживаемым специальной пружиной, с осью на подшипнике. Потом попытался отвинтить толстую пробковую рукоятку. Наклонившись над ней, я услышал чье-то дыхание и сухой шелест болоньи.
В ту же секунду обтянутая перчаткой рука закрыла мне рот. Я почувствовал сильный удар по черепу, потом еще один — по шее. Это было проделано почти одновременно.
Часть третья
Исповедь Эмиля
33
Кабинет майора Птака. На письменном столе магнитофон. В дверях стоит поручик Витек. Майор показывает ему на стул, поручик садится.
Майор нажимает клавишу магнитофона. Медленно вращаются бобины с пленкой. Слышится приглушенный голос:
«Я могу поговорить с капитаном Вуйчиком?»
И отчетливый голос майора Птака:
«Я вас слушаю».
Майор выключает магнитофон.
Поручик поднимает голову.
— Но ведь это ваш голос, пан майор!
— Правильно. Капитан не мог вести этой беседы. Как раз в это время он был без сознания. Кто-то оглушил его в квартире Зомбека.
— Так оно и бывает, — говорит поручик, — когда самодеятельно продолжают закрытое следствие.
— Видимо, капитан был все-таки прав, — сухо отвечает майор, — если продолжение закрытого следствия выглядит именно так. Слушайте.
Он снова нажимает клавишу. Раздается приглушенный, но вполне отчетливый голос:
«Послушайтесь доброго совета, капитан. Если уж прокурор прекратил следствие, то, видимо, хорошо знал, что делает. Я вам уже говорил, что человек, убивший Зомбека, давно находится за границей. Зомбек унес тайну в могилу, и вы до конца жизни ничего не найдете, так как это было сугубо частным делом, личными счетами».
Минута тишины. Слышен только тихий шелест ленты, наматываемой на кассету. И снова тот же голос:
«Алло, вы меня слушаете? Если не воспользуетесь моим советом, то я поговорю с вами так же, как в свое время поговорили с Зомбеком. Звонить уже больше не буду, это мое последнее предупреждение. Отцепитесь от этого дела, у вас наверняка есть другие, поважнее. Желаю вам успеха в этих других делах».
Майор выключает магнитофон.
— Мы проверили, откуда звонит этот человек, — говорит майор. — Из автомата на Праге. Но там его никто не видел, возле будки как раз никого не было.
— Когда был звонок?
— В то время, когда оглушенного капитана нашли у Зомбека и отвезли домой.
— Таким образом, — говорит поручик, — тайну смерти Эмиля Зомбека знают двое. Тот, кто оглушил капитана, и тот, кто звонил в отделение.
— Добро, — бросает майор. — Добро, — повторяет он, — Человек, который напал на капитана, не мог звонить нам, так как точно знал, что капитана здесь нет. Но это еще ни о чем не говорит. Только допущение. Тот же самый неизвестный мог звонить и после нападения, чтобы уверить нас в том, что в этом деле заинтересовано несколько человек. По крайней мере двое.
— Мы будем ходатайствовать о возобновлении следствия?
— Пока мы можем только поздравить друг друга с преждевременным его прекращением.
— Но у нас не было другого выхода, поэтому я и поддержал это предложение.
— Капитан Вуйчик однако нашел этот другой выход, когда продолжал вести дело на собственный страх и риск.
— Ну да, если бы не упорство капитана…
Майор долгим взглядом смотрит поручику в лицо, тот начинает терять уверенность в себе и говорит:
— Я просто не верил в успех следствия.
— Теперь нужно будет переключиться и снова поверить. Вы должны исправить ошибку, поручик. Скептицизм — это хорошее качество, но не тогда, когда он происходит из нежелания поработать чуть больше нормы. Это все, спасибо.
34
Когда я брал у Макуха ключ, Галина, оказывается, была дома. О моем визите она узнала от отца. Через час, обеспокоенная тем, что я так долго не возвращаюсь, побежала к Зомбеку. Поскольку дверь была открыта, вошла в квартиру и нашла меня лежащим без сознания. Она тут же позвонила в управление. Через несколько минут приехал патруль с врачом и мне сделали перевязку. Затем отвезли меня домой.
