близких никогда не забывается, но такова природа и людей, и драконов — пока мы живы, наши сердца открываются всему новому. Можно уважать, помнить усопших, но это не отменяет нашего стремления чувствовать, любить, радоваться. Не всю же жизнь ей провести в тени сомнений и воспоминаний! Внутри нее бьется живое сердце, оно нуждается в счастье.
Он не нашел ответа, но по лицу было видно, что мои слова заставили его задуматься, оказали влияние, и еще какое, ведь, когда его позвали по имени, он не сразу откликнулся.
— Господин Ясногоров, вы игнорируете нас?
Только после этого шутливого восклицания он встрепенулся, и увидел целую компанию драконов.
— Прошу прощения, господин Грачев! Я так крепко задумался, что и не услышал вас с первого раза!
— О, я помню вашу натуру мечтателя, вы всегда умудряетесь оставаться отстраненным даже в самой плотной толпе! А рядом с дамой и вовсе не сложно забыть о самом многолюдном мероприятии в Академии.
Матвей оставался невозмутимым, хотя я чувствовала его напряжение. Надо отдать ему должное, его голос звучал совершенно непринужденно:
— Позвольте представить вам сударыню Элиф Стрелицкую, новую ученицу Академии! — он коротко, но ободряюще улыбнулся мне, поделившись каплей своей уверенности. — А это господин Грачев из рода Вечнозеленых Лесов, и его дочь, сударыня Нина Грачева.
Апатичная драконица одарила меня бесстрастным взглядом, словно не понимала, что она вообще здесь делает. На ее платье я увидела брошь, как у меня.
— Сударь Глеб Скуратов из драконов Гиблых Болот, — продолжал представлять Матвей, указывая на молодого парня с тяжелым взглядом. — Сударыни Ольга и Мирослава Кривичи из рода Утренних Туманов, и господин Леонид Кривич, их отец.
— Рады знакомству с прелестной ученицей из числа людей! — вежливо поклонился господин Грачев. — Но, кажется, ты забыл представить своего названого брата! Какое упущение!
Он отошел в сторону, и мы увидели еще одного дракона. Он стоял, небрежно облокотившись об арку, и внимательно нас рассматривал. Его совершенно черные глаза вызвали смутную тревогу, и я тут же разозлилась на себя за этот глупый страх.
— Прошу прощения за мою рассеянность, — Матвей поклонился, на что парень ответил едва заметным кивком, словно сделал одолжение. — Это сударь Хельги Эрлинг из северных драконов Горных Ветров.
Он одарил еще одним кивком, не удосуживаясь что-либо сказать или поменять выражение лица.
— Какая радость снова увидеть вас вместе! — разорялся тем временем Грачев. — Раньше вы часто проводили время в наших краях, а теперь и вовсе не приезжаете. А ведь еще десять лет назад, — он повернулся ко мне, — Эрлинги и Ясногоровы были не разлей вода!
— Золотые времена, — с ядовитым сарказмом произнесла сударыня Нина.
— Именно! — с неподдельным восторгом согласился ее отец, причем настолько искренним, что в нем явно скользила насмешка. — Правда, тогда госпожа Тобольская еще была сударыней Ясногоровой, и собиралась стать госпожой Эрлинг, но, как оказалось, жизнь сама решает, чему быть, а чему — не бывать.
Хотя его бесцеремонность меня разозлила, я на секунду растерялась, не подозревая о кипевших когда-то в их семьях страстях.
— Много воды утекло, много, — с грустью продолжил Грачев. — Вся семья Ясногоровых почти вот исчезла, только Матвей и остался. Да и господин Петр Тобольский слишком рано отправился к предкам, тридцать два года — совсем еще юнец! Вы, сударь, — теперь он обращался к Матвею, — не стесняйтесь, мы вас всегда будем рады принять в своем родовом гнезде! Приезжайте, а то ведь одни остались на всем белом свете. Хорошо, что хоть здесь у вас есть друг, сударь Эрлинг, с которым вы с младенческих лет как братья!
Стараясь не проявлять излишнего любопытства, я все же приметила, что на лицах парней не отразилось ни капли дружеской или братской любви.
— Хоть милая Катерина и не пошла под венец в своей родовой тиаре с наследником Горных Ветров, но приятно видеть, что истинную мужскую дружбу ничто не способно разрушить!
Такую издевку уже было сложно пропустить мимо ушей: Матвей хотел что-то сказать, но в разговор вмешался Леонид Кривич:
— Полно вам, господин Грачев, ворошить прошлое! В столь праздничный день вы успели переворошить все тягости последних лет! Лучше пожелаем юным сударям и сударыням успешного учебного года, чтобы они взяли то, что им положено получить от образования в Академии, и лишь увеличили честь своих родов!
Мы ответили поклонами и словами благодарности, но на самом деле все чувствовали самую настоящую признательность за то, что он вовремя прервал монолог Грачева. Какой бы апатичной ни казалась его дочурка, сам он был воплощением желчи.
Переваривая услышанные сплетни, я упустила момент, когда зал снова стал наполняться парами: пришло время для третьего танца. Тут меня накрыла тревога, так как я не была приглашена, и мне не хотелось оставаться в кругу этих драконов, когда Матвей будет вынужден пригласить одну из девушек. А они уже вовсю бросали взгляды на каждого из кавалеров.
Первым сориентировался Скуратов, пригласив сударыню Мирославу. Она не стала тратить время на излишнее кокетство, и с обворожительной улыбкой приняла приглашение. Странно, но его мрачность и ее лучезарность отлично сочетались, будто были созданы друг для друга.
Я очень боялась услышать эти слова, но они прозвучали:
— Сударыня Кривич, согласны ли вы принять мое приглашение на танец? — обратился Матвей к Ольге.
Подобно сестре, она ответила с милой улыбкой, и я лишь старалась не выдать овладевшего мной разочарования. А чего я ждала? Третий танец мы не могли танцевать вместе, а после помощи ее отца Матвей был обязан оказать любезность в ответ. Только что делать мне?!
— Благодарю вас, сударыня, за честь! Но сначала я сопровожу сударыню Стрелицкую, и сразу же вернусь!
Грачев что-то возразил, но Матвей не дал ему времени развить мысль: он быстро откланялся, и потащил меня за собой. Образовавшаяся толчея дала возможность ускользнуть из их поля зрения.
— Мне так стыдно, Элиф, что тебе пришлось все это выслушать!
Не сразу поняла, что он назвал меня по имени, нарушив условности.
— Но нашу семью есть кому недолюбливать, хотя от всей семьи я один и остался. Сестре тоже достается порой от этих шакалов, но ничего, я сумею нас защитить. Однажды я встану во главе рода, и они не посмеют больше унижать Ясногоровых и их близких!
Впереди показалась Аглая, мило беседовавшая с самим Крутороговым.
— Сударыня Стрелицкая! — с улыбкой воскликнул он. — Рад вас видеть, и рад, что представление прошло успешно.
Я с облегчением выдохнула, радуясь, что смогу провести ближайшее время рядом с моей наставницей, и от ненужных приглашений меня оградит уважаемый попечитель.
— Сударь Ясногоров, позвольте и вас поприветствовать!
