глаза девушки сияют ярче звезд, значит, оно того стоило, — шепотом добавил он.
Вместо благодарности я ощутила тягучую тревогу. Будь я такой же, как и кровная драконица Беломорская, я с удовольствием принимала бы внимание дракона из рода Ясногоровых, но в моих жилах текла кровь смертных, а росла я у опекунши, взявшей меня из милости после гибели родителей. То есть со всех сторон у меня одни недостатки, несовместимые с фамильной гордостью известной семьи. Но чем больше я на него смотрела, тем больше понимала, что никогда я не встречу никого подобного ему.
Видимо, Матвей понял, что перешагнул грань дозволенного, и быстро сменил тему.
— Сейчас состоится пир, нам всем необходимо пройти в другой зал, где обычно происходят застолья. А здесь будут готовить помещение к балу.
— Звучит многообещающе!
— Вы уже получили приглашение на первый танец?
Как бы ему объяснить, что я вообще не хочу здесь танцевать!
— Еще нет, я не думала, что приму участие в танцах.
Парень нахмурился.
— Мне не хотелось бы вас принуждать, сударыня, но я был бы счастлив, если бы вы оказали мне честь, и согласились бы принять мое предложение.
С одной стороны, вряд ли еще меня кто-то пригласит, а с другой…
— Сударыня, — так же незаметно, как и всегда, Александр оказался рядом с нами.
Парни смерили друг друга взглядами, и мне пришлось их друг другу представить.
— Для меня это честь, сударь Ясногоров!
— Благодарю, я тоже рад нашему знакомству, сударь Верстанин.
Конечно, никакого удовольствия от знакомства я не заметила, наоборот, Александр бросил несколько пристальных взглядов на меня, Матвея, диадему, и вежливо-холодным голосом произнес:
— Полагаю, первый танец имеет важнейшую роль на балу Академии, но, если с сударыней будете танцевать вы, у присутствующих возникнет неправильное толкование происходящего, учитывая произведенный фурор с диадемой.
Ну да, мало того, что на мне красуется «Звездопад», так еще и танцевать с Матвеем в самом начале бала… Такого мне точно не простят! Если же я буду приглашена на первый танец кем-то другим, будет понятно, что диадему мне одолжили исключительно из благотворительных целей, и я ничем их семье не обязана. Хотя я и так ничего не должна, но местное общество мыслит по своим законам. Только зачем это Александру?
— Вы правы, сударь, — безупречно поклонился Матвей, и пригласил меня на второй танец.
— Забавная ситуация, — сказал Александр, когда мы вдвоем направились в зал. — У вас есть приглашение на второй танец, а на первый — нет.
— Тогда вам придется взять этот труд на себя, сударь.
— Всенепременно, сударыня Стрелицкая. Позвольте ангажировать вас на первый танец!
— С радостью, — согласилась я, хотя танцевать с ним совсем не хотелось.
— Сударь Ясногоров — приятный юноша, и, очевидно, вы познакомились до этого дня, но когда, позвольте поинтересоваться? Разве вы не из разных уголков нашей державы?
Началось. И сколько еще мне придется отвечать на подобные вопросы?!
— Мы познакомились недавно, но молодой человек действительно успел себя зарекомендовать с лучшей стороны.
— Настолько, что вам предоставили фамильную драгоценность?
— Диадему мне предоставила лично госпожа Тобольская, урожденная Ясногорова, после того, как узнала, что дом мод решил в этом году унизить учеников из людей.
Мои слова попали в цель: ироничное выражение сменилось абсолютной серьезностью.
— Что вы хотите этим сказать? На мой взгляд ваш наряд превосходен.
— И его мне тоже предоставила госпожа Тобольская. Платье от госпожи Ламбер было настолько уродливым, что даже служанки шарахались от него в ужасе. Появиться в такой вульгарной тряпке было бы верхом неприличия, не думаю, что женщины из нижайших слоев осмелились бы такое надеть.
Его губы изогнулись в жесткой усмешке.
— А мы-то гадали, почему устроители торжества не придумали ничего хуже, чем представить нас всех вместе, а не поодиночке. Оказывается, они решили отыграться на вас!
— Именно, и моя наставница — давняя знакомая госпожи Тобольской, — предприняла все возможные меры, чтобы спасти ситуацию. Чем и привлекла внимание сестры сударя Ясногорова, которая в свою очередь сумела спасти меня от позора.
Разумеется, все было несколько иначе, но нужно было выкручиваться, не причиняя вреда своей репутации. Да и дружбу учеников из людей нужно завоевать, раз мы будем учиться среди драконов.
— Какая ситуация, однако, — задумчиво произнес он. — Но ведь и доказать ничего не получится, и некому доказывать. Выходит, эта диадема оградит вас от дальнейших унижений со стороны совета, но, боюсь, ученики (и особенно ученицы!) не простят вам сегодняшнего триумфа.
— Поверьте, это лучше позора, который ждал бы меня в том платье.
Уловка подействовала, и Александр перестал вести себя снисходительно по отношению ко мне. Это помогло держать лицо, когда мы заняли свои места за столом, и каждый присутствующий пытался разглядеть меня, притворяясь, однако, что вовсе меня и не замечает.
Рядом возникла служанка Тобольской:
— Сударыня, позвольте я сниму диадему, чтобы она вам не мешала.
Признаться честно, я испытала облегчение, когда тяжелый металл сняли с моей головы, но в то же время было жаль расставаться с украшением.
— Не волнуйтесь, — ободряюще произнесла девушка, увидев, наверное, мой огорченный вид, — после ужина я снова вам ее принесу. Просто так здесь положено, в головных уборах и диадемах за столом находиться запрещено.
Я поблагодарила ее за любезность, и попросила передать благодарность госпоже Тобольской, которую мне не удалось увидеть.
— Разумеется, сударыня, — ответила девушка, и с книксеном удалилась.
— Готов признать, семья Ясногоровых проявила себя достойно.
— Жаль, что отсюда не видно госпожи Катерины.
— Отсюда вообще мало что видно, совет предоставил людям не самые лучшие места. Хотя, с другой стороны, здесь можно отдохнуть от того навязчивого внимания, которым мы и так сегодня не обделены.
Подошли остальные новички из людей, и заняли места рядом с нами.
Постепенно драконы угомонились, смолкли шепотки, и во главе стола совета поднялся почетный гость Девон Дартмур (я его не видела, но Аглая потом рассказала, что он был единственным веселым попечителем: остальные безуспешно скрывали озадаченность). Около пяти минут он произносил свою речь, полную уважения, надежд на новые поколения учеников Академии, признательности и гордости. Знатные семьи внимали со счастливыми лицами, полными ностальгии и уверенности в избранности своих отпрысков. В конце он уделил пару слов нам, смертным, и сидящие рядом дружно повернули головы в наши стороны. Я попыталась изогнуть губы в полуулыбке, парни же не обратили ровно никакого внимания на соседей. В любом случае никто не смотрел на нас с презрением.
Исчерпав красноречие, и получив положенную долю оваций, Дартмур занял свое место, и мы приступили к ужину. Я растерялась, впервые увидев такое количество еды, а потом
