«Сия же есть жизнь вечная — Да знают тебя»
Как и во всякой любви, знание любимого играет первостепенную роль в наших отношениях с Богом, и особенно в молитве. Нужно знать, чтобы любить, знать лучше, чтобы любить лучше. Знание Бога вызывает любовь к Богу, и, наоборот, любовь, по слову св. Августина, «стремится ко святой отраде молитвы», где она обновляется и укрепляется во все лучшем познании Господа (1. Время, украденное у Бога). — Усердное размышление о совершенствах Божиих дает расцвести в нас основным настроениям молитвы: поклонению, хвале, благоговейному страху, благодарению, самоотдаче (2. Отвечать Богу). — Наша сверхприродная способность познавать — это вера. Она нередко дремлет, и потому необходимо пробуждать ее в нас, упражнять ее и развивать с помощью размышлений и молитвы. Тогда она становится жаждой познать Бога живого (3. Познавать, чтобы любить). — Чтобы дать Себя познать, Бог обращается к нам различными способами. Его нам открывают Его дела и среди прочих — брак, в котором отражается божественная любовь (4. Письмо Полю и Монике). — Размышление о великих законах, управляющих супружеской жизнью, позволяет лучше понять требования и сокровища молитвенной жизни, которая ведь тоже встреча, общение в любви (5. Одному жениху). — Но еще больше, чем в Своих делах, Бог открывается нам в Своих словах. Если мы недостаточно размышляем над Писанием, наша вера чахнет; но питаемая словом Божиим, она приносит обильные и сладостные плоды (6. Иссохший сад). — Не довольствуясь тем, чтобы обращаться к нам при посредстве Своих дел и Своих вестников — пророков, Бог нам послал Своего Сына. «Его слушайте»: таково повеление Отца. Нам нужно быть внимательными к Нему, внимать Ему всем нашим разумом, всем сердцем, всем нашим существом (7. «Его слушайте»). — И тогда мало-помалу познание неизмеримых богатств Христовых пробуждает в нас восхищение и любовь, раскрывает в нас источники молитвы (8. «Неисследимые богатства Христовы»). — Но главное откровение Христос дает нам с высоты креста. Тем самым, крест есть книга, над которой должны мы неустанно размышлять (9. Самая мудрая книга). — Следует, однако, научиться понимать ее язык: эта книга — не панегирик страданиям, но весть о всепобеждающей любви (10. Молиться перед распятием?).
31. Время, украденное у Бога
Было бы весьма несправедливо, если бы кто посмел вам сказать: «Часы, которые вы проводите в молитве, есть время, украденное у Бога, ибо Бог ожидает вас в том ближнем, которого вы покинули ради молитвы!». Можно ли так решительно заблуждаться относительно конечной цели человеческой жизни? И столь презирать в этом отношении мирян? — Ибо это значит именно презирать их, не признавать за ними иного права служить Богу, как только на манер рабов — рабов, которым запрещено возводить взор к высокому господину, которому никогда не придет в голову допустить их к своей близости. Вы руководите вашим предприятием, находитесь в постоянной заботе о социальной справедливости, лучшая часть вашего досуга посвящена Обществу помощи развивающимся странам, которое вы основали; мало того, вы еще муж и отец, весьма привязанный к своей семье… и вас еще должна беспокоить совесть изза того, что вы оставляете себе полчаса каждый день и одно субботнее утро в месяц для молитвы и для размышления над словом БожиЯ умоляю вас, не поддавайтесь несправедливым упрекам! «Ересь активизма», о которой говорил Пий XII, еще не исчезла. Если бы воспитание веры, размышление, молитва были роскошью или просто времяпрепровождением, подобным коллекционированию марок, игре в бридж или же услаждению себя чтением Монтеня, Сен-Симона либо писем Вольтера, я бы понял тогда вашу щепетильность. Но для христианина стараться как можно лучше познать Бога есть наиважнейшее. Вы, вероятно, возразите мне, что любовь превосходит познание. Это верно, но познание и любовь тесно связаны. Возрастание в любви почти что невозможно без настойчивого «искания лица Божия», согласно излюбленному выражению псалмопевца. На сверхприродном уровне так же, как и на простом человеческом, чем лучше мы знаем, тем лучше мы любим, а чем лучше любим, тем сильнее желаем лучше узнать. К тому же, Сам Бог призывает человека познавать Его: «Остановитесь и познайте, что Я — Бог» (Пс 45,11).
Св. Фома Аквинский уточняет: «Дружбе свойственно общение между друзьями. Общение же человека с Богом происходит в созерцании». Разумейте под созерцанием то усилие (подобное вашему) к познанию Бога через чтение и молитву, или, точнее, то простое, проникающее и отрадное познание, к какому обыкновенно приводит такое усилие. Св. Августин оставил нам на эту тему отрывок, который, я надеюсь, совершенно вас успокоит: «Любовь к истине стремится к святому досугу молитвы, но обязанности милосердия влекут нас к праведным трудам. Когда нам не предлежат эти труды, надобно предаваться поискам истины и созерцания; если же они есть, милосердие требует, чтобы мы их исполнили. Но даже и в этом случае, важно не оставлять совершенно радости созерцания, из опасения, чтобы, лишенные этой отрады, мы не изнемогли в трудах».
32. Отвечать Богу
В психологии и в биологии много времени уделяют изучению реакции, определяемой, как ответ живого существа на возбуждение. Я задаюсь вопросом, почему в духовности так мало внимания уделяют этому понятию? Ведь, в некотором смысле, о духовной жизни — и особенно о молитве — следовало бы сказать, что она есть реакция человека на присутствие Божие. Поклонение, самоотдача, хвала, страх, благодарение, посвящение, т. е. все основные религиозные настроения человека в молитве, ни с какой иной точки зрения совершенно непонятны. Когда мысль о Трансцендентности (Запредельности) Божией предстает перед вами или внезапно, под воздействием благодати, или же в результате усиленного размышления, разве не охватывает вас непреодолимое стремление простереться ниц, подобно бедуину во время
намаза? Простереться не только своим телом, но и всем разумом, всем сердцем, всею жизнью? Когда вам открывается, что все происходит от Бога, разве не испытываете вы потребности возвратить Богу все ваше существо в порыве самоотдачи и покорности? Когда вы созерцаете отблески Божественного Сияния в творении, то разве не поднимается восхищение от вашего сердца к устам для песни хвалы? Сколько псалмов родилось от такого созерцания! Если Бог позволяет вам увидеть нечто от Его Святости, то разве не испытываете вы того чувства, которое англичане называют awe, почтительный страх, трепет всего существа, острое осознание не только того, сколь вы малы у подножия Величия Господня, но и сколь вы греховны? «Горе мне! погиб я! — восклицал Исаия, столкнувшись внезапно лицом к лицу со Святостью Господней, — ибо я человек с нечистыми устами» (Ис 6,5). Если вам случится припомнить то многократное действие благодати, которое проявилось в вашей жизни, то разве не охватит вас ощущение благодарности, как бы порыв благодарной твари к своему Творцу, радостный прыжок ребенка к своему Отцу?
И если однажды бесконечная любовь, которой вы любимы, слегка вам приоткроется, то разве вы не ощутите неодолимую потребность посвятить себя Богу через отдание Ему всего своего существа? Уловили ли вы теперь, что я вам говорил: молитва есть ответ нашего существа на присутствие Божие? Несомненно, не все эти настроения должны обязательно быть равно выражены в каждой нашей молитве: то или другое будет преобладать; но религиозная основа, откуда проистекает наша молитва, состоит из этих великих переживаний, которые настойчивая молитва накапливает понемногу. Рассчитывать извлечь из самого себя эти порывы молитвы без того, чтобы начать с размышления о совершенствах Божиих, было бы столь же абсурдно, как для зеркала абсурдно было бы мнить, что оно изливает свет из самого себя. Когда-нибудь, возможно, Бог соблаговолит приоткрыть вам то или другое из Своих совершенств. Но, в ожидании того, вам нужно продвигаться к их открытию на ощупь, размышлять, не унывая, питая свои силы радостной надеждой.
33. Знать, чтобы любить
Должен вам признаться, что ваше пренебрежение к размышлению не кажется мне оправданным. Вы правы, думая, что молитва не должна быть интеллектуальным упражнением, но временем дружеской близости с Богом, где разум должен уступать место сердцу. Но я боюсь, как бы под предлогом защиты первостепенной важности любви, вы не отказали в должном внимании тому, какое место должно занимать познание Бога в молитве. Вы поддаетесь здесь стремлению, обычному для женщин, в то время как мужчинам свойственно уклоняться в сторону интеллектуальности. Обе тенденции рискованны. Необходимо предупреждать мужчин об опасности, которая им угрожает и которая тем более существенна для них, что их внутренняя жизнь разделена на различные сферы, а между интеллектуальностью, сердцем и волей не всегда есть связь: познание не ведет их с неизбежностью к любви. Но молитва, исполненная аффектов, которую вы так цените, и совершенно обоснованно, таит в себе другую опасность, а именно, что любовь, недостаточно питаемая познанием, вырождается в сентиментальность. По правде говоря, это слегка презрительное неприятие размышления является отличительной чертой не только женщин, но и всего вашего поколения. Несомненно, оно возникло, как реакция на известные методы размышления, которые наши современники обвиняют в том, что они заключают душу в темницу вместо того, чтобы давать ей крылья. Но вызывает сожаление, что недоверие, более или менее заслуженное определенными методами размышления, распространяется на всякое усилие к познанию Бога. Вспомните проповедь, которую вы слушали вместе с вашим мужем месяц тому назад. Я говорил тогда о супружеской любви, которая увядает, если супруги отказываются от усилий ежедневно выходить навстречу друг другу, чтобы постоянно заново открывать друг друга. Точно так же в наших отношениях с Богом: любовь хиреет, когда ослабляется усилие к познанию. Познание и любовь или, по-другому говоря, вера и любовь тесно связаны друг с другом.
