Со стороны Секундуса приближался белый двухмачтовый корабль. Капитан краббов сразу признал в нем артезианского рейдера и довольно ощерился — вот противник, достойный воина. Это были легкие, маневренные корабли, пользующиеся заслуженной славой по всей Терране. Позади капитана возник предводитель штурмовой группы. Он быстро зашипел, но капитан отмахнулся, указывая на цель. Предводитель резко фыркнул и убрался.
Рейдер выстрелил первым. Два огненных ядра вырвались из погонных пушек и разбились о носовой щит, щедро заливая все горящим маслом. Рейдер тотчас отклонился на левый борт. Корабль краббов повторил маневр противника. Два бортовых залпа рявкнули одновременно. Каменные ядра легко пробили деревянные борта, но серьезного урона не нанесли. Артезианский рейдер продолжил поворот и ударил по краббам из кормовых пушек. Одно из огненных ядер разбилось о борт, другое безвредно пролетело над палубой. Корабль краббов описал дугу, и устремился в погоню. Когда до цели оставалось порядка двухсот саженей, заговорили его погонные пушки. Три каменных ядра ушли в воду, четвертое проломило левое рулевое крыло. Краббы засвистели от радости. Теперь вместо утомительного маневрирования, в котором у артезианца были все преимущества, противнику придется принять честный бой на своей палубе. Тот, впрочем, не отказывался. Артезианский рейдер резко лег на левый борт, разворачиваясь. Над палубой корабля краббов прокатился резкий свист, призывая к готовности абордажную команду. На подобном рейдере экипаж редко превышал сорок человек, а у краббов была сотня бойцов. Отличное соотношение для абордажа. Великодушно позволив противнику развернуться, корабль краббов двинулся наперехват.
Выстрелы из погонных пушек прозвучали одновременно. Не успел рассеяться пороховой дым, как между кораблями проскочила лодка. Тримаран. Двигался он на хорошей скорости, хотя и управлялся всего одним человеком. Тот стоял на корме, у руля. Когда тримаран проносился мимо левого борта корабля краббов, человек поднял мушкет, быстро прицелился и выстрелил. Боец абордажной команды рухнул на палубу с простреленной головой. Бросив мушкет, человек переложил руль направо.
— Пали! — свистнул в переговорную трубу капитан, и пушки рявкнули вслед наглецу.
Тримаран тотчас сменил курс, и каменные ядра лишь посшибали волны. Капитан краббов зашипел от ярости, поняв свою ошибку, а к разряженному борту уже подходил артезианский рейдер. Послышался сигнал горна, тотчас заглушенный грохотом бортового залпа. Разрывные ядра, как смерч, прошлись по палубе. Мачты, паруса, абордажная команда — все было разорвано в клочья и разметано в разные стороны. Взрезая волну уцелевшим крылом, рейдер развернулся, и вторым залпом ударил по корпусу. Каменные ядра с треском проламывали борт, расшвыривали по батарейной палубе пушки и канониров. Завершив разворот, артезианский рейдер пошел вперед, и врезался в борт корабля краббов окованным железом форштевнем.
Борт не выдержал. В пролом хлынула вода. Несколько уцелевших бойцов храбро бросились в атаку. На носу рейдера их уже ждали: два десятка матросов с пистолетами в каждой руке. Загремели выстрелы, засвистели пули. Краббы в ответ успели швырнуть несколько гарпунов, и каждый нашел свою цель. Артезианский рейдер покачнулся, и начал медленно отползать назад. Над фальшбортом показался медный раструб огнемета, и струя пламени прокатилась по палубе.
Тримаран описал дугу, и остановился на почтительном расстоянии. Горящий корабль медленно погружался в воду. Артезианский рейдер отошел саженей на десять, повернулся, и залпом каменных ядер уничтожил левый борт краббов как таковой. На внутренних палубах наступающая снизу вода вступила в яростную битву с огнем. Немногие уцелевшие краббы попытались обраться до противника вплавь. Перегнувшиеся через фальшборт матросы стреляли в них из пистолетов и арбалетов. Точность оставляла желать лучшего, и окончательная победа была достигнута за счет большого расхода боеприпасов. На палубе рейдера звонко стукнула катапульта, швыряя за борт серое веретенообразное ядро. Оно ввинтилось в воду, лопнуло, и все громы небесные слились в едином гуле, потрясшем подводный мир. Кверху пузом всплыла стая тунцов — случайные жертвы жестокой современной войны.
Бревноподобный корабль перевернулся, и скрылся под водой. Тримаран подошел ближе. С поврежденного рейдера просигналили:
"Эй, на Сагитте, спасибо".
"Всегда рад помочь. Будем штурмовать обломки?"
"Нет. Разбомбим на грунте, и все дела".
Вниз полетели раскаленные добела веретенообразные ядра, размазывая останки бревноподобного корабля по морскому дну. Абордажная команда, отправленная вниз больше для очистки совести, чем для зачистки дна, не обнаружила ни уцелевших краббов, ни достойных поднятия на борт трофеев. Искореженные до абсолютной непригодности пушки потом вытащат штатные и неофициальные мародеры из Секундуса. Вторым, конечно, лучше на металл особо не зариться, но деревянные обломки тоже имеют определенную стоимость.
Победители борт о борт удалились в сторону Секундуса. Из-за обломка рифа медленно выплыл предводитель штурмовой группы. Скорчив злобную гримасу, он проклял всех людей, как нынешних, так и давно умерших, и еще не родившихся. Потом перевернулся и быстро поплыл вдоль рифа.
* * *
В Секундусе поврежденный рейдер загнали в сухой док. Плотники и мастеровые облепили белый корпус, как ракушки. Налет на шахту основательно напугал мирных обитателей, и они работали как демоны, стремясь поскорее вернуть в строй охромевшего защитника. "Сагитта" пришвартовалась неподалеку.
По коралловому навесному мостику Фалко перешел на борт артезианского корабля, и осмотрелся. Пробегавший мимо матрос замедлил скорость, чтобы успеть произнести такую длинную фразу, как:
— Если вы ищете капитана — она на корме.
И нырнул в грузовой люк.
— Спасибо, — в пустоту сказал Фалко, и неспешно направился в указанном направлении.
На корме высокая темноволосая девушка в синем кителе размахивала шпагой перед тремя портовыми чиновниками. Можно было подумать, что те задумали взять корабль на абордаж, если бы не выражение их лиц. Так тюлень смотрит на акулу. Жалобно и без надежды. Фалко остановился в двух шагах. Девушка бросила на него испепеляющий взгляд, в последний раз рявкнула на чиновников и взмахом шпаги велела им убираться, что и было ими проделано с поразительной поспешностью. Фалко усмехнулся. Шпага тихо скользнула в ножны. Девушка поправила сбившуюся челку, и хмуро спросила:
— Что ты забыл на моем корабле, Фалко?
