Так как я ничего не понимал, Данила прочитал мне популярную лекцию.
— На охоте не каждый день бывает удачный, вот Витек и нашел выход, чем снабжать экспедитора Фитиля, чтобы он не с пустыми руками в ресторан возвращался.
— Врешь небось?
— Чего мне врать, тот же вопрос Фитиль задал Витьку, я сам собственными ушами слышал.
— И что он ответил?
— Засмеялся и сказал, что блюдо надо было назвать «клонированная лань — кобель из Верблюдовки».
Вовремя мы подошли. На веранде Фитиль примерял сетку — накомарницу, напротив стоял киллер Витек.
Глава XII
Спасет ли сетка от укусов?
Мы стали за забором в тени. Разговор шел о наших персонах. Фитиль нагонял страху на собеседника.
— Не нравится мне, что приехали сюда ребята, Макс и Данила, из нашего городка, ушлые они уж очень. Где они появятся, у меня вечно облом случается. То обыграют, то в яму свалишься, то выставят дураком. А последний раз так я вообще по их милости на воздух взлетел.
— Мальцы — те, что к соседям? — переспросил его Витек. — Чем они тебе помешали?
— Пока ничем не помешали, но, понимаешь, Витек, что бы я ни предпринял, они хуже всякой милиции расстраивают мои планы, боюсь я их.
— А ты не делай ничего такого, чтобы бояться. Не лазь сегодня на лабаз, не ломай дедовы колоды, и не будешь никого бояться. Ты что же, думаешь, дед поверит, что медведь их покрушил? — Витек неторопливо ходил по крыльцу с чашкой чая в руках. В это время Фитиль ножницами укорачивал занавеску. Чувствовалось, что киллер о чем-то сосредоточенно думает. А Фитиль, занятый приготовлениями к походу, не обращая внимания на собеседника, гнул свою линию:
— Это дедовы проблемы. Хочет — пусть думает, что был медведь, не хочет — пусть не думает, меня здесь уже не будет.
— А как же я, ты обо мне подумал? — киллер оторопело остановился напротив Фитиля. — Если я сегодня медведя не убью, мне тут с ними еще сколько жить? Скажут, совсем обнаглел, до колод добрался, стариков грабит. Одно дело завалить лося или медведя, другое — разворотить пасеку.
— А что здесь такого? Ты что, их боишься? — удивился Фитиль и поднял глаза на киллера. Взгляд Витька, видно, не предвещал ничего хорошего, потому что Фитиль вдруг заюлил:
— Ты чего, Витек? Ты чего? Тебя, знаешь, даже Горилла боится. Он говорит, что ты убьешь и даже глазом не моргнешь.
— А еще что он говорит? — киллер вдруг приступил к Фитилю. — Выкладывай.
— Он еще говорил, что много тебе платит и ты мышей не ловишь. Медведя, который здесь шастает, ты должен был убить давным — давно.
— А какое ему дело до медведя?
Фитиль радостно засмеялся. Видно было, что большой любви к своему боссу Горилле он не испытывал. А тут подвернулась такая возможность посплетничать про него.
— Горилла сюда на охоту до тебя сам приезжал и потихоньку отстреливал лосей и оленей без лицензии. Тут же глухомань, на двадцать километров в округе никого нет, одни леса и болота. А один раз вернулся, весь трясется, и теперь его даже на опушку леса не затащишь, заикаться начинает и все озирается. Шашлыки так у себя во дворе и жарит, а на природу ни ногой, его тошнит от леса.
Фитиль, довольный, что перевел разговор в более спокойное русло, снова занялся своей пчеловодной сеткой. Витек вернул его к Горилле.
— Начал рассказывать — заканчивай.
— Вот я его как-то и спрашиваю, уже через месяц, когда он немного успокоился, — продолжил рассказ Фитиль, — что с тобой, мол, приключилось, Горилла? И он знаешь что мне отвечает?
— Что?
— А почти нашу с тобой историю повторяет. Стрельнул он два раза вслед лосю, не попал, а из-за дерева медведь. Седой, страшный и больше Гориллы раза в два.
Теперь хохотали оба. Витек небрежно обронил:
— Это ему со страху показалось, не камчатский ведь медведь ему встретился, а бурый, а он самый здоровый килограмм на триста бывает. Ну и что дальше было?
— А дальше медведь напал на Гориллу. Тот со страху бросил ружье и на дерево. Горилле взобраться на любое дерево раз плюнуть, у него способности от рождения заложены. Взобрался он на сосну и смотрит вниз, ждет, пока медведь уйдет, чтобы спуститься, а тот и не думает уходить. Разлегся на поляне и ружьем Гориллы играет. А потом взял его за стволы и разбил о дерево приклад. Но на дерево за Гориллой не полез, иначе тому пришлось бы с ветки на ветку перепрыгивать. Горилла всю ночь просидел наверху, а утром решил спуститься. Только он собрался с последнего сука спрыгнуть на землю, как из-за соседнего дерева наш Мишка выглянул. Горилла — снова на верхушке сосны. И так он его продержал на дереве три дня. Горилла теперь тоже, как медведь. стал седой, у него на загривке появилась прядь серебряных волос. Он себя ремнем ночью к стволу привязывал, чтобы не свалиться. А тяжелее всего, Горилла говорил, было без воды, напиться неоткуда. И только на четвертый день он смог слезть с дерева. Вот он тебя на этого медведя сюда и привез, чтобы ты его убил, а ты все лосей да оленей.
— А что же он прямо не сказал, что нужно убить медведя?
Довольный Фитиль снова рассмеялся.
— Стыдно ему было сознаваться, что трусит он. А теперь тебе еще прислал винтовку. Вот, Витек, я сделал себе шляпу, можно идти. Ты медведя сторожи, а я колоды пока покурочу, деду со сбором меда помогу. Я готов. — Довольный Фитиль даже притопнул ногами, как будто надел не пчеловодческую самодельную сетку, а сапоги.
Но киллер Витек не торопился, он спросил Фитиля:
— А Горилла не говорил, почему медведь его не разодрал?
— Говорил, только врет он все. Горилла говорил, что медведь был беззубый. Ты видел, Витек, беззубых медведей?
Витек задумчиво покачал головой.
— Видел. Тот, что меня спас из болота, тоже был беззубый. Седой и беззубый. Он когда пасть разевал, я еще удивился: где же его клыки? Чем же он питается? Неужели… — но договорить киллер Витек не успел. Его перебил собравшийся в дорогу Фитиль, он нетерпеливо переминался на ступенях крыльца.
— Вот и грохнешь без страха старика медведя, шкуру оставишь себе, а башку отдашь Горилле. Идем?
Но Витек отрицательно покачал головой. Глаза его прояснились, он, видно, принял какое-то кардинальное решение.
— Да, видно, врет Горилла, что ему со стороны заказали Мишку Президента, сам, чувствуется, хочет у себя в доме повесить его голову. Любите вы, скоты, жар чужими руками загребать.
Киллер Витек остановился напротив Фитиля.
— Слышь Фитиль. Я передумал. И сам не пойду, и тебе не советую. Заканчиваю я здесь охоту и ухожу. Надоели вы мне с Гориллой.
Фитиль, не готовый к такому повороту событий, стоял как громом пораженный.
— Витек, ты что, белены объелся? А аванс, я же тебе аванс привез, возвращай тогда его назад. И карабин возвращай, и патроны. Что я скажу завтра утром, — он посмотрел на небо, на котором начали затухать звездочки, — что скажу сегодня уже утром Горилле?
Киллер Витек даже не повел ухом:
— А мне наплевать, что ты ему скажешь. Ври, что хочешь, это ты умеешь, но я с вами больше дела не хочу иметь. Я сегодня утром ухожу. Карабин можешь забрать, я разрешаю, он на дереве, сам знаешь где, а патроны — вот они, — и Витек, размахнувшись, запустил в небо пачкой. С неба через несколько секунд посыпались свинцовые градины. — Если сможешь, найди и забирай.
Фитиль даже не попытался их искать. Он оторопело смотрел на киллера, у которого на неделе семь пятниц, а смена настроений происходит чаще, чем в телевизоре рекламная заставка. И в это время у кого-то из нас хрустнула под ногой веточка. Данила потом уверял, что он стоял не шелохнувшись, что у него заурчало в животе. Мы вышли из тени и сделали вид, что только что появились.
— Привет соседям.
Теперь, после той рекламы, что нам обеспечил Фитиль в начале разговора, Витек с интересом смотрел на нас. Простоватое лицо Данилы и мой скучающий взгляд его не обманули. Он улыбнулся и вместо приветствия приклеил нам с Данилой по ярлыку.
— Значит, ты Добрыня Никитич, а ты Илья Муромец?
Пришлось в шутливом тоне поддерживать разговор.
— А где же Соловей — разбойник? — спросил я его, внимательно изучая спокойное лицо. Чернота у него почти сошла, и только под глазами еще были видны синие круги. Тяжелая, видно, у старого медведя лапа.
Витек показал на Фитиля, спешно скомкавшего в руках самодельную пчеловодческую сетку.
— А он что, не тянет?
— Не-е-е, — я отрицательно покачал головой. — Соловей — разбойник сроду не шакалил. Он сам сидел на дороге и разбирался с проезжими, пока ему глаз не выбили.
— Вы на что намекаете? Какой шакал? Какой глаз? — полез дуром на нас с Данилой оскорбленный Фитиль.
Он хотел у нас узнать, действительно ли мы только что подошли и не в курсе их дел, или давно стоим под забором. Я не стал его разочаровывать и сказал:
