Бес же только голову виновато опускает, прижимая меня сильнее. Кажется, он понимает, в отличие от меня, почему Крис так делает.
— Хотел умереть вместе с ней? — спрашивает Крис раздраженно. — Забирай ее и иди домой, а я попробую узнать кто это был, — велит он уверенно и, развернувшись, мгновенно не то убегает, не то улетает в темноту.
А мы с Бесом остаемся вдвоем.
Внизу моего живота все еще мерцает яркое сияние. Кроме его рук меня обнимают его крылья, а я, вцепившись в его рубашку, борюсь с желанием прижаться к нему сильнее, потому что готова почти слиться с ним воедино, как будто только это мне и нужно.
— Почему ты у меня такой дурак? — спрашиваю я и смущаюсь от этого нелепого «у меня».
Как я вообще могла такое сказать?
Что значит у меня? Почему у меня? Он не мой, я вообще-то на это не соглашалась?! Впрочем, ладно, главное тут, все равно — дурак.
— Крис вон крутой и сильный, — продолжаю ворчать я, — а ты что?
— А я дурак, — хмуро отвечает Бес и поднимает меня на руки.
Я для него явно просто пушинка.
Он убирает крылья и шагает во внезапно появившийся проход, прямо ко мне на кухню. И все это так легко и просто, словно ему это проще даже чем дышать.
Только тут я понимаю, что цепь на моей ноге была разорвана, хоть и ненадолго. Если бы я заметила это там и знала, как оттуда сбежать, я могла бы улизнуть от Беса, жаль только, что ничего не знаю о мире, о том самом пространстве, и как там передвигаться тоже не знаю.
Теперь же на кухне цепь снова восстановится. Разорванное звено снова смыкается, объединяя две половинки цепи.
Бес усаживает меня на стул и спокойно приводит кухню в порядок. Одно движение его руки и полка снова на месте. Разбитые часы пришли в норму. Картина повисла на стену. Даже царапина на холодильнике убрана, словно стерта ластиком. Вжух и нет!
Я сразу вспоминаю, как Крис сказал, что Бес в бытовых вопросах куда проворней. Я бы вот так не смогла. С полкой и часами — да, а вот холодильник… только сделать невидимой царапину, а чтобы убрать совсем — нет. Только это никак не спасало Беса от того, что он меня раздражает.
Я смотрю на него, наблюдаю и снова злюсь.
Крис успел сильно разбить ему лицо. На верхней губе запеклась кровь. На скуле ссадина и сильный кровоподтек под глазом, да и на лбу рана, из которой медленно сочится кровь.
— Ты же бессмертный, неужели не можешь рану залечить!? — возмущаюсь я.
Вот за какие грехи он упал на мою голову?
— Не могу, ты беременна и это все усложняет, — говорит спокойно Бес, задумчиво прикоснувшись к собственному лбу и будто удивляясь крови.
— Дурак, — ругаюсь ему я, но все равно иду его спасать.
Беспомощный демон меня просто раздражал. Стоит, смотрит на свои окровавленные пальцы и знать не знает, что с этим делать. Как маленький!
— Ты зачем вообще на Криса набросился, дурень? — спрашиваю я, усадив его на стул.
— Ревновал, — коротко отвечает он.
— Как сваливаться мне на голову и заявлять, что я твоя жена, мы все знаем и понимаем, а как бросать меня с другим, так потом ревнуем? — ругаюсь я, вытаскивая аптечку.
Лекарств в ней давно не было, а вот зеленка и какие-нибудь бинты с ватой должны были найтись. Я даже представила, как коварно разрисую его зеленкой. Напишу «лох» прямо на лбу, пусть ходит!
— А тебе нравится Крис? — спрашивает неожиданно Бес, сбивая меня с мысли.
— Да, он получше тебя будет! — говорю я, даже не взглянув на него.
Зеленки в аптеке не находится, только йод, да и жалко как-то его стало, сидит весь несчастный, побитый. Не демон, а позорище.
— Расскажи мне лучше все, — прошу я, осторожно смачивая вату йодом.
— Что?
Он даже не дергается, когда я прикасаюсь к его разбитой губе.
— Да все! Почему твои раны не заживают? Причем тут моя беременность? Где мы были? Куда побежал Крис? С чего ты вообще взял, что я твоя истинная?
— Потому что я это вижу в твоих глазах, — отвечает он мне с самым серьезным тоном и смотрит на меня, едва заметно хмурясь.
— Дурак! — в очередной раз возмутившись, я бью его свертком бинта по лбу. — Я же серьезно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я тоже, — отвечает он и снова тянет к себе, чтобы крепко обнять.
Уткнувшись носом в шею, начинает жадно обнюхивать меня, словно проверяет, не пахну ли я кем-то еще, а на меня внезапно вместо желания волной находит странная нежность. Хочется обнять его в ответ и погладить по голове.
Я так и поступаю, отложив вату с бинтами.
— Дурачок, — шепчу я и даже признаюсь: — Мы с Крисом просто болтали и поцеловала я его, только чтобы тебя разозлить.
— Спасибо, — неожиданно отвечает он мне и прижимается еще сильнее, поглаживая мою спину. — Я постараюсь все рассказать, только постой вот так со мной немножко.
Я и не против. Мне это неожиданно нравится и даже успокаивает меня. Стою, глажу его волосы и молчу, все так же ничего не понимая, но почему-то ни о чем уже не беспокоясь.
Я жена демона. У нас будет ребенок. Мне придется понять это, даже принять это, чтобы все исправить, а пока можно и погладить своего глупого демона по голове, глядишь что-нибудь полезное расскажет.
*Бес*
Я пришел в себя в тот же миг, когда Крис опрокинул на меня пол в межмирье. Этот проход между мирами всегда действует на Бессмертных отрезвляюще, видимо именно поэтому Крис решил утащить нас обоих. Одного только он не учел: моя Марта беременна, а потому магия действует и на нее. Ее утащило с нами вместе, а там возникли эти неизвестные.
Когда Крис спросил слышу ли я что-то, я не мог ответить «да». Ничего я не слышал и в голове звенело от его ударов. Кулаки у Криса такие, что смертных убивают сразу, а нам, Бессмертным, выбивают дурь. Не только мне он мозг вправлял, и злиться на него за это никак не получалось. Сам виноват, нечего на главного вояку бросаться, еще и шею ему ломать. Получай потом по морде за оскорбление, хорошо еще, что бьет он не всерьез.
Один раз его по-настоящему разозлил Бессмертный. Магариус, здоровый такой парень, похожий на борца, назвал Криса слюнтяем, а тот взял и мечом его всего исполосовал за три секунды, лишил его всех конечностей, вспорол брюхо и оставил в лесу отдыхать. Магариуса это, конечно, не убило, но почтением к Крису он проникся.
Я же рядом с Мартой мог и умереть, но Крис и об этом подумал. Да и почему-то не злился всерьез, хотя мне мгновенно стало стыдно.
От него не пахло Мартой, но понял я это только тогда, когда Крис в боевой форме прижал меня к полу и врезал кулаком еще раз. Поздно понял. И извиняться было поздно. Я мог только позволить ему отомстить за то, что успел натворить. Мы ведь с Крисом действительно друзья и никто из Бессмертных не был мне так близок, как он. Потому мне было особенно стыдно.
«Как ты мог такое подумать?» — спрашивал Крис укоризненным взглядом, а я мог только молчать в ответ, пока не увидел красную вспышку.
Я знал, что это. Мы оба знали, что это. Оно пахло смертью. Оно было смертью. Смертью для таких, как мы. Алое проклятье. Древняя магия наших предков, которую запретили Бессмертные, когда их осталось десять.
Эта магия могла убить любого из нас и никакое бессмертие тут не поможет. Алая стрела, попав в тело, просто превращала его в прах и никакого спасения, можно только защититься одной из семейных регалий, но я то трость с собой не брал, и в межмирье ее не призовешь. В любой из миров — пожалуйста, а сюда — нет.
Я просто бросился к Марте. Я никак не мог ей помочь, не мог спасти ни ее, ни ребенка, но мне нужно было хотя бы обнять ее. Это я и сделал, за что и получил от Криса, а потом от Марты тут на кухне, зато теперь она мне призналась, что только позлить меня хотела, а я, дурак, вызверился ни на что.
Моя регенерация рядом с ней вообще не хочет работать. Кровь с разбитого лба капает на глаз, но я просто хочу побыть с нет, да и она почему-то не брыкается, даже зачем-то пытается обрабатывать мои раны. Не такой уж я и беспомощный.
