Мы с Йети переглядываемся и тут же оба смотрим туда, где появился свет. Мне приходится наклониться, а он спрыгивает на пол и удивленно мяукает. В двери появилась маленькая дверца для кота, а стул явно прирастает к полу, это даже выглядит так, словно он корни туда пустил.
— Отлично! — решаю я и приказываю уже коту: — Неси мне еды!
Сама же берусь за книгу, сажусь в кресло и начинаю плакать, как только открываю ее.
«Избранная — единственная возможность жить», — написано там первой строкой, а меня трясет от гнева, страха и желания вернуть все как было. Я не просила себе такой судьбы и демона себе не просила, а если и просила, то не того! Я не хочу, чтобы все было так, но на этот приказ мир не пытается даже отозваться.
Приходится смириться и принять, как есть, ну или не принять…
Йети просто таскает мне еду, а я читаю книгу и тихо плачу. Союз с избранной описан в книге с таким восторгом, что меня пробирает до слез. Я почти верю в эту безусловную любовь и существование уникальной души, но все было совсем не так.
Раскладывая книги и тягая с тарелок бутерброды, я понимаю, что они сделали на самом деле — создали по душе в каждом мире, подходящей для потомков. Это почти бесконечно, но не вечно. Я единственная в своем роде, но не вообще, а именно в этом мире. Во всех мирах, где его предки еще не находили свою пару, он мог бы найти себе такую же избранную как я.
Я кусаю губы от злости и понимаю, что права, натыкаясь, на подтверждение собственных представлений о магии. Не зря меня бабушка учила, не зря я ее слушала, хоть местами и невнимательно.
«В мире, где ты родился, нет смысла искать истинную, — написано прямо в книге. — Чтобы ее встретить, нужно бродить из мира в мир, пока встреча не состоится. От этого путешествия пустота внутри будет расти, но наградой за терпение станет чувство абсолютного счастья».
Я закрываю книгу и позволяю себе просто пореветь.
Не знаю, как Бес, а я себя чувствую очень несчастной, особенно от такой красивой романтичной лжи.
«Главное, что они по-настоящему вымрут, рано или поздно… паразиты вселенского масштаба», — думаю я и прижимаю к груди колени, а потом понимаю, что внутри меня такой же будущий Бессмертный, и кто знает, может быть, именно ему пары уже и не хватит.
— Это слишком больно, — шепчу я, пытаясь утереть слезы, и снова глажу живот.
В нем была жизнь, которую я люблю, вот только никак не могу понять, настоящая ли это любовь или очередная ложь. Что вообще настоящее рядом с этими демонами?
В дверь кто-то стучит, и я тут же дергаюсь от бессмысленного испуга.
— Марта, тебе нельзя оставаться там, — уверенно заявляет Бес. — Даю слово, что не притронусь к тебе, только не мучай ни себя, ни ребенка необходимостью ютиться в этой комнате.
Я швыряю книгу в дверь. Та ударяется об нее и падает на подставленный под дверную ручку стул.
— Да! Буду заперта в квартирке! — кричу я ему в ответ, дернув золотую цепь.
— Марта, это для твоей же безопасности, — отвечает мне на это Бес, даже не пытаясь зайти в комнату.
Я это наблюдаю, вытирая слезы. Он не дергал ручку, не пытался зайти, не собирается, наверняка знает заранее про стул.
— Ты ему все рассказал? — спрашиваю у Йети, что свернулся на диване в клубочек.
Он дергается, поднимает черные ушки, смотрит на меня удивленно и лениво потягивается.
«Больно ему нужны мои рассказы. Он и без них много знает, если не все», — отвечает он мне и тут же укладывается вновь, на этот раз жопой ко мне, еще и хвостом вильнув, явно от меня отмахиваясь.
— Марта, я не могу позволить тебе выходить отсюда одной, — продолжает Бес за дверью. — Куда угодно ты сможешь выйти, только скажи, что тебе это нужно, и я мигом…
— Да иди ты к черту, принц недобитый! — ругаюсь я и снова начинаю плакать.
Я должна быть сильной и умной. Я должна что-то придумать, но я не могу. Мне нужна наследница — ведьма. Мне не нужен муж-демон и уж тем более мне не нужен его сын — наследник, тот после которого я уже не рожу себе дочь, но самое главное, что я этого малыша в обиду не дам, не смогу дать. Как со всем этим жить, я не понимаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Может те, кто охотятся на Беса, знают, как избавить меня от беременности, сохранив мне жизнь и свободу?» — приходит мне в голову, когда я вспоминаю снова о неведомых охотниках.
— Марта, ты же понимаешь, что они убьют тебя. Это проще, да и беременность уже не отменить. Бессмертные в утробе матери слишком живучи, потому и я уязвим рядом с тобой, — говорит Бес. — Мое бессмертие принадлежит теперь ему.
— Да как ты так можешь?! Ты же все знаешь! Ты знаешь, что все это неправда, нет никакой судьбы, нет никакой истинной пары, все это ложь! Так какого…
— Это не ложь! — перебивает он меня.
Я смотрю на дверь и неожиданно у меня получается увидеть его сквозь нее. Он стоит, упираясь лбом в дерево, скребет его когтями и едва не скулит, как брошенная собака. Даже жаль его становится, особенно видя бинт на его раненой руке. Она ведь теперь не заживет, наверно…
— Марта, все не совсем так, как ты думаешь. Да, ты права, рано или поздно наши шансы на пару закончатся. В один прекрасный день наши потомки не смогут найти пару ни в одном из миров, и я не знаю, что будет тогда, но то, что создали мои предки, совсем не похоже на захват или подчинение…
— Да ладно?! Впихнуть в душу непонятно что, а потом сказать, что так и было, это по-твоему нормально?! — спрашиваю я.
— Нельзя ничего впихнуть в душу насильно, Марта. Мы дали мирам возможность, мы позволили душам выбирать и на свет стали появляться те, кто принял такой дар. Если бы все было так просто, как ты говоришь, любой из нас мог бы просто заявиться в мир, где еще не было его предков, сесть и ждать — избранная бы просто пришла к ним, а нам приходится блуждать тысячелетиями, чтобы найти душу, которая приняла дар и готова стать нашей парой. Твоя душа сама приняла дар, твоя душа выбрала меня! Это не обман, Марта!
— Не верю! Я не могла это выбрать!! Никогда, понял?!
Он не отвечает.
— Мне нужна дочка, наследница, ты понимаешь, что для моей семьи это ничуть не менее важно, чем для тебя?! — кричу я, и окно в комнате неожиданно трескается.
Кажется, мой гнев становится материальным, но самое главное, что вместе с окном трескается и защита, созданная Бесом. Я ее вижу и понимаю, что моя сила и моя воля сейчас действительно куда сильнее его магии, но разве так должно быть? Или это ребенок делает меня настолько сильной? Почему же тогда в книге об этом не было ни слова?
*Бес*
— Мне нужна дочка, наследница, ты понимаешь, что для моей семьи это ничуть не менее важно, чем для тебя?! — кричит она, и я буквально ощущаю ее голос, словно удар, словно ветер, бьющий мне в лицо.
Раненая рука все еще болит. Мне приходится выйти из дома, чтобы немного восстановиться. Чем дальше я от нее, тем больше во мне бессмертия, чем ближе я к ней, тем уязвимей, но почему она смогла пробить мою защиту и ранить меня, мне совсем не ясно. Как она смогла пробить щит на нашем жилище — тоже.
Я ощущаю эту трещину и закрываю ее, не позволяя долго существовать.
Так не должно быть. Никогда еще я не слышал, чтобы беременность внезапно делала избранную такой сильной. Или она всегда такой была?
— Марта, — говорю я, не скрывая в голосе беспокойства. — Тебя сейчас удивляет твоя сила?
Я смотрю на нее сквозь дверь и вижу, как она удивленно смотрит в мою сторону. Врать я ей теперь не решаюсь.
— Марта, так не должно быть, — говорю я ей прямо. — Давай не будем сейчас ссориться, а позаботимся о нашем ребенке, пожалуйста.
— Только если ты снимешь с меня цепи! — вскрикивает она так, словно считала это невозможным.
Я не спорю, просто убираю эту самую цепь. Она просто тает в воздухе, давая ей полную свободу.
— Прости. Я слишком эмоционален, когда ты рядом, только все равно прошу: не уходи отсюда без меня или без Криса, это может быть опасно.
