Счастливая, от маленькой победы и от того, что мы смогли дойти до первой конечной точки, широко улыбаясь, помахала стоящему внизу Бирону. Полдела сделано. Сейчас надо осторожно спуститься и тихо покинуть Башню. Поискала глазами Нафаню, чтобы предупредить его, но тому явно было не до меня, он что-то нашел в противоположной от меня стороне. Не знаю, что меня в тот момент подтолкнуло, но я решилась подняться еще немного и посмотреть на артефакт поближе. Поднялась, чуть отклонилась в сторону, протянула руку, дотронулась до него и в этот момент правая нога соскользнула с опорной палки. От неожиданности пошатнулась, дернулась и начала съезжать вниз. В поисках опоры схватилось за то, что было под руками. И если одной рукой продолжала крепко обнимать сучковатый ствол, то в другой оказался выдранный из балки металлический квадрат. Он продолжал светиться, но обратно вставить его не получалось. Немного помучалась, а затем сунула его в карман брюк, и пока еще что-нибудь не случилось, начала спускаться.
Обратно до нужного окна добрались быстро, и вот тут возникла проблема. Для меня оказалось намного сложней повторить обратный путь. Сейчас предстояло в прямом смысле вышагнуть из окна и встать на ветку. Я попробовала несколько раз, но неуверенность и страх побеждали. Глядя на мои мучения, Бирон решил облегчить мою задачу и привязать еще одну веревку, по которой можно было спуститься вниз. Снял рюкзак, достал вторую веревку. В поисках, за что можно ее привязать, отступил на несколько шагов назад и внезапно ухнул вместе с частью пола вниз. Грохот, туча поднятой густой пыли, два неприличных возгласа одновременно разнесшихся по всему зданию, и тишина. Тревожная, вяжущая, застывшая на самой высокой ноте.
Придя в себя от потрясения, легла на пол, доползла до провала и заглянула вниз. У стены, под заложенным окном сидел Бирон, а невдалеке возвышалась плотная белесая масса, похожая на личинку пальмового долгоносика. Я таких маленьких на спор ела в Таиланде, а сейчас эта гусеница - переросток собиралась закусить моим напарником. Будь нечисть другой формы наверно повела бы себя иначе, но гусеница у меня вызывала лишь одно желание - раздавить и забыть. Появившийся рядом Нафаня, опасливо заглядывал вниз, но спускаться, туда не торопился. Что он говорил об этой личинке? Любит полумрак, а если "распечатать" заложенные окна? Внизу станет светло, и эта гадость вынуждена будет искать укрытие. Может ей будет не до обеда? Надо попробовать.
- Бирон, ты живой? - естественно мне никто не ответил, но заметила короткое движение рукой, - сейчас Нафаня с наружи прикрепит два артефакта на окна. Будь готов к взрыву и побегу через окно.
Активировала две "боёвки" и подала их Нафане, который тут же, помчался их устанавливать. Снова заглянула вниз и от увиденного, мне стало нехорошо. Эта массивная личинка за минку совсем близко подобралась к неподвижному дядьке, вытянулась вверх на две трети своей длины и сделала стойку, нависая над ним. Похоже, мы не успеваем. Надо её как-то отвлечь... Кровь! Вся нечисть реагирует на кровь?
Еще наверху, когда я чуть не соскользнула, на руке, которой держалась за ствол дерева, появились глубокие царапины. Сейчас, судорожно нащупав рукой какой-то обломок, старательно повозила им по кровоточащим ранкам и с криком: "Жри, гадина!" запустила им в белесую массу. Запущенный снаряд не успел коснуться нечисти. К моему немалому удивлению эта сущность, отвлеклась от неподвижного человека, мгновенно развернулась на 180 градусов и, открыв огромный рот, втянула его в себя. Ура! Работает! Сейчас еще добавлю. Второй добавкой полетел третий боевой артефакт, но он взорвется не сразу. Так что придется кормить обжору еще. На пятой добавке, раздавшиеся внизу громкие хлопки заставили меня резко подскочить, выкинуть рюкзак из Башни, не думая шагнуть из окна на ветку, добраться до дерева и быстро спуститься вниз. Где-то там, мой друг-товарищ-помощник, который за это время стал мне дорог. Надо его найти, помочь и оказать лекарскую помощь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Еще один хлопок застал меня уже на земле, и он заставил меня перейти на бег. Еле стоящего, с головы до ног покрытого серым налетом Бирона застала возле разрушенной стены. На его грязном лице выделялись сияющие глаза и шальная улыбка, от уха до уха. Он поймал меня в свои объятия, чмокнул в лоб, сильно сжал руками и прошептал:
- Я думал, что это конец... Думал, что сейчас меня заживо проглотят, а потом будут переваривать десятины две... Спасибо! Ты второй раз спасаешь мне жизнь...
- Ага. Ты - мне, я - тебе, - отстранилась от него, при этом шмыгая носом и размазывая слезы по лицу и предложила, - давай больше не будем попадать на глаза голодной нечисти.
- Давай, - согласился дядька и снова сжал меня в объятиях, пачкая все больше и больше. К нам присоединился Нафаня, радостно попискивая и подпрыгивая. Ему тоже произнесли благодарственные речи и заключили пыльные объятия.
Но нам на это было совершенно наплевать. Мы живы. Первая конечная точка пройдена. Сейчас сделаю последние проекции, выпьем зелья, доковыляем до лодки и разберемся со всеми проблемами.
7. А если хорошо подумать?
Утро для меня началось поздно. Лодка, мерно покачиваясь, продолжала свое плавание, Бирон постоянно чем-то позвякивал и шуршал, а я лежала с закрытыми глазами, боясь открыть их и посмотреть на него. Было стыдно, очень - очень ... На такие мелочи как головная боль, мерзкий привкус во рту и общую слабость, можно было не обращать внимание.
А так хорошо начинался прошлый вечер. Мы отплыли, помылись, залечили царапины, ссадины, синяки. Я почистила нашу одежду и обувь, даже воспользовалась заклинанием штопки, а вот потом... Потом посмотрела на уставшего, осунувшегося Бирона и без лишних вопросов достала ему бутыль крепкой настойки, дополнила его ужин запеченной птичьей тушкой с овощами, а себе вытащила флягу теплого вина с травами. Вот с неё все и началось...
- Долго еще будешь заниматься самоедством? - спокойный вопрос дядьки застал меня врасплох. - Я же вижу, что ты проснулась.
- Ты злишься? Будешь воспитывать и ругать?
- Нет, нет и нет. Вставай, - он улыбнулся и ехидно добавил. - У нас куча чужого имущества, надобно с ним разобраться.
- Ты какой-то больно говорливый сегодня, - съязвила в ответ, доставая из сумы зелья. - Перестал бояться водяниц?
- Я их не боюсь, а опасаюсь. Это разные вещи. И потом, твои "Чудо-юдо подруги" раньше вечера не появятся. Если вообще сегодня появятся.
- Ничего не поняла... Расскажи по порядку: сначала, откуда у нас чужие вещи, затем про "Чудо-юдо".
- Если по порядку, то следует начать с "Чудо-юдо", я правда не понял кто это, но так ты вчера называла водяниц. Помнишь это?
- Не четко. У меня в голове путаница из обрывков вчерашних деяний и если честно, они меня не радуют.
- Еще бы... Если бы мне кто-нибудь, когда-нибудь рассказал о таком, то ни за чтобы не поверил. - Он почесал затылок, бросил на меня колкий оценивающий взгляд и продолжил. - Ты умудрилась напоить нечисть новомодным коктейлем: смешав крепкий напиток с вином, а после, для пикантности, приправила все получившееся, магией. В красках поведала нам про скучную учебу в Лекарской школе и о своих трепетных безответных чувствах к Библиотекарю. Назвала Совет магов сборищем старых маразматиков, которые не знают чем себя развлечь, а затем призвала новых "Чудо-юдо подруг" к борьбе с их самоуверенными, наглыми, не честно играющими учениками. После отдала на откуп всю "Тухлятинку" и велела принести "мешки".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Я надеюсь это все? - меня от слов дядьки бросило в жар, а моё лицо пылало. Надеюсь не в прямом смысле.
- Никак нет. Водяницы прониклись твоим пламенным призывом и изъявили желание доставить нас до второй точки, но по мере нашего продвижения они заметили на берегу лагерь одной из команд. Не знаю, что там происходило, но шуму и огненных шаров было много, в результате на лодке появились четыре походных мешка. Потом было трехчасовое беспорядочное движение и вихляние из стороны в сторону. Я думал, что мы непременно во что-нибудь врежемся, но видимо Боги были к нам милостивы. А под утро нам подбросили еще два мешка. После этого девы исчезли, бросив нас на полпути.
