кто затем откажется, выплачивает условленную меж ними сумму денег[199]. После этого договора он может пойти посмотреть свою супругу. В день свадьбы ее ведут в церковь, закрыв лицо покрывалом, как сделала Ревекка, когда ей сказали, что идущий вдали человек и есть Исаак[200]. Так что и она не может никого видеть, и ее лица никто не может разглядеть. Затем ее таким же образом ведут и усаживают за стол, и так она остается закрытой до завершения свадьбы, после чего они идут в баню, или же, если не идут туда, то велят вылить себе на голову ведро воды, ибо до того считают себя оскверненными, следуя в том Евреям и Туркам. Им нужно получить благословение священника или монаха, прежде чем заходить в их церкви, или даже предстать перед одной из икон, каковых много в доме у каждого, и так поступают /
f. 16 v./ всякий раз, когда познают своих жен. Все, что дается при заключении брака, оценивается [против обыкновенного] вдвое или втрое; а если случается так, что она умирает не оставив детей, муж выплачивает все ближайшим родственникам согласно оценке[201].
Каждый из них считается богатым в зависимости от того, сколько у него слуг и служанок, а не от того, сколько у него денег, и это они сохранили от Древних. Ведь слуги, которых у них множество, являются рабами, и как они, так и их дети, остаются сервами[202] наследников своего первого хозяина. Помимо этого, они многие вещи ведут от древности, как и в своих письменах, поскольку их реестры, докладные записки и жалобы или прошения свернуты в свитки, а не регистрируются в книгах или не сложены как у нас[203], и так же все их прочие бумаги. В этом они подражают древним и также Святому писанию, как мы читаем у пророка Иезекииля Гл. 3[204]. Так же, как и в их способе приглашать на пир или на обед. Сам Император, приглашая послов, говорит не иначе, как клеб есть са мной, что означает «поешьте со мной хлеба», и самый большой упрек, который можно сделать тому, кто проявил неблагодарность, это сказать: ты забыл мой хлеб и соль. Если же Император путешествует, или будет Император венчан на царство, или же будет жениться, или участвовать в крещении, [простой] народ каждый раз среди прочих подарков будет подносить ему хлеб и соль. В знак почтения у них снимают шапки и простираются в поклоне, но не на манер Турок, Персов или прочих /f. 17/ Магометан, прикладывающих руку к голове или груди, а опускают правую руку до земли, или не так низко, в зависимости от того, какой почет хотят оказать. Но если низший хочет испросить чего-либо у высшего, то простирается на земле ниц. Подобным же образом поступают во время молитвы перед некоторыми иконами, и не знают иных знаков почтения, и не преклоняют колен, ибо таков (по их словам) обычай Магометан, поскольку те обыкновенно опускаются на колени, садясь на землю, и женщины поступают подобным же образом. Среди них много пожилых людей — 80, 100 либо 120 лет. Они не столь подвержены болезням в сих краях. Они не знают врачей, разве что Император и несколько главных вельмож[205]. Многие вещи, используемые врачами, они даже считают нечистыми, среди прочего неохотно принимают пилюли, клистиры же ненавидят, равно как мускус, цибет и прочие подобные средства. Если же заболевают простолюдины, то они берут обычно добрую чарку водки и засыпают туда заряд ружейного пороху, или же головку толченого чесноку, перемешивают все это и выпивают, затем сразу же идут в парилку, столь жаркую, что почти невозможно терпеть, и сидят там, пока не пропотеют час или два, и так поступают при всякой болезни.
Что касается доходов Империи, то в них придерживаются следующего порядка. Прежде всего, домен Императора /f. 17 v./ поступает в ведомство, которое они называют Дворец[206], над этим ведомством осуществляет надзор и суд гофмейстер[207] с двумя дьяками; кроме того, страна разделена на пять ведомств, которые они называют Четвертями, в каковые ведомства поступают ординарные доходы[208]. Сверх того есть и другое ведомство, называемое Большой Приход, это ведомство проверяет вышеназванные Четверти, и если вводятся экстраординарные налоги, они также поступают в этот Приход[209]. Помимо домена, доход Императора складывается из тальи[210], которую должны платить не только города, но также все крестьяне, не исключая наследственных земель [князей государевой] крови[211], затем из налогов и акцизов на товары всякого рода и на кабаки, где они продают водку, медон, или винный мед, или медовуху, и брагу, так как во всей России, в каждом городе и деревне их не осмеливается продавать никто, кроме тех, кто взял кабаки на откуп, а также — на меха, воск и иные товары. Хотя императорский домен по большей части состоит из припасов, а именно: зерна, водки, меда, крупной дичи, мяса, птицы, фруктов и всего прочего, потребного для кухни и кладовой, всякая вещь все равно облагается особым налогом по самой высокой цене, а с тех, кто хоть немного удален от города, все берут деньгами, со многих налоги исчисляются деньгами, а именно с каждой выти, что включает в себя семь-восемь десятин обрабатываемой земли, смотря по месту нахождения[212]. Десятина — это участок земли, на котором можно /f. 18/ засеять две четверти зерна, все равно что арпан земли, и с нее платят ежегодно десять, двенадцать, пятнадцать рублей, а то и до двадцати рублей[213], в зависимости от плодородия земли, рубль же составляет примерно шесть ливров двенадцать солей, что дает ежегодно сумму настолько великую, что в этом ведомстве находится от ста двадцати до ста пятидесяти тысяч рублей чистыми каждый год — в зависимости от расходов и издержек заграничных послов и прочих экстраординарных расходов, что исходят из этого ведомства. Кроме того, в некоторых из тех пяти четвертей, как, например, в Казанской и в Новой Четверти[214], после осуществления всех расходов (а именно с этих земель выплачиваются всякие пенсии и жалования большинству военных) остаются чистые деньги, числом до восьмидесяти — ста тысяч рублей, и в остальных от сорока до шестидесяти тысяч рублей сверх тех, что поступают в Большой приход, куда кроме экстраординарных налогов, взимаемых по всей стране и свозимых по приказу Императора в город Москву, попадают и многие иные
