их всегда обратит в бегство двести русских, если только это не будут отборные люди. Русская пехота, или аркебузиры, находясь на берегу реки или в лесу, заставляет их убегать во весь опор, хотя в действительности /
f. 25/ они более способны их напугать, нежели чем нанести какой-нибудь вред. Если случится, что отряд в пятнадцать или двадцать тысяч всадников начинает их преследовать, то на расстоянии пушечного выстрела их не окажется и трех-четырех тысяч вместе, а остальные будут походить скорее на привидения на ослах, чем на людей на лошадях. Таким образом татары уходят, никогда не неся больших потерь, если только, поджидая их возвращение, им не перекроют проход через какой-нибудь лес или реку, но это случается нечасто.
Русские силы состоят большей частью из кавалерии; кроме дворян, о которых мы говорили ранее, нужно включать в нее остаток выборных дворян и городовых дворян, детей боярских, сыновей боярских, каковые составляют большое число[242]. Каждый из отрядов называется по имени города, под которым они имеют свои земли. Различные города имеют (от) трехсот-четырехсот до восьмисот-тысячи двухсот человек, например, Смоленск, Нов-город и другие; есть много таких же городов, выставляющих множество людей. Но надо, чтобы кроме себя лично каждый снарядил одного конного и одного пешего воина с каждых 100 четвертей владеемой земли[243]. Я говорю лишь о случае необходимости, так как в другое время довольно их самих. Это дает невероятное число, но скорее теней, чем людей.
Их содержание, прежде всего вельмож из Совета, — от 500 рублей до 1200 рублей; таково содержание Князя Федора Ивановича Мстиславского, /f. 25 v./ в продолжение жизни четырех Императоров всегда занимавшего первое место[244]; окольничих от 200 до 400 рублей и земель от 1000 четвертей до двух тысяч, я знал одновременно пятнадцать окольничих[245]; Думных дворян, которых обычно не более шести, — от 100 рублей до 200 рублей и земли от 800 до 1200 четвертей; Московских дворян — от 20 до 100 рублей и земли от 500 до 1000 четвертей, Выборных дворян — от восьми до пятнадцати рублей; Городовых дворян — от пяти до двенадцати рублей и земли до 500 четвертей[246]. Кроме вышесказанных четвертей, все это выплачивается ежегодно, и, как указывалось, нужно снарядить двух человек с каждых 100 четвертей. Что касается прочих — детей боярских и сыновей боярских, их жалование — 4, 5 или 6 рублей — выплачивается разом за 6-7 лет. Все они держат земли от Императора, от ста до трехсот четвертей. Их служба обычно соответствует жалованью, то есть состоит скорее в том, чтобы образовать количество, чем в чем-либо другом.
Из вышеназванных лучшие должны иметь кольчугу, шлем, копье, лук и стрелы, как и каждый из их слуг, а также добрую лошадь. Прочие должны иметь пригодных лошадей, лук, стрелы и кривую саблю, как и их слуги. В итоге получается множество людей, плохих наездников, лишенных порядка, рвения и дисциплины, из коих многие /f. 26/ часто приносят армии больше вреда, чем пользы. Кроме того, есть войска Казани, которые, как считают, составляют вместе с Черемисами почти двадцать тысяч коней, есть, далее, Татары, которые за ежегодную плату служат Императору вместе с Мордвинами, они составят от семи до восьми тысяч коней, их жалование от восьми до тридцати рублей,[247] затем есть Черкассы, их от трех до четырех тысяч, затем иностранцы — как Немцы, Поляки, так и Греки, их две тысячи пятьсот, каковые получают жалование от двенадцати до шестидесяти рублей, некоторые капитаны получают до 120 рублей, не считая земли, которой же у них от шестисот до тысячи четвертей[248]. Наконец, есть Даточные люди, которых должны выставлять патриарх, епископы, аббаты и прочие священнослужители, владеющие землями, а именно, как сказано выше, одного конного и одного пешего с каждых ста четвертей, порой, если нужно, берут у указанных священнослужителей вместо людей большое количество лошадей, чтобы перевозить артиллерию и прочие боевые припасы, и для стрельцов и прочих, которых нужно снабжать лошадьми. Этого достаточно для [описания] кавалерии[249].
Их лошади большей частью приводятся из Татарии, именуемой Нагайской, каковых лошадей они называют Конями, они невысокого роста, весьма хороши в работе и скачут семь-восемь часов без отдыха, но если их совсем загнали, для их восстановления потребуется четыре-пять месяцев. Они весьма пугливы и /f. 26 v./ очень боятся аркебузных выстрелов. Их никогда не подковывают, так же как и местных лошадей, овса они едят мало или совсем не едят, и к нему надо их приучать мало-помалу, коли возникнет желание его им давать. Затем у них есть легкие верховые лошади Грузин, но они не распространены, это красивые и хорошие лошади, но они несравнимы с конями ни в выносливости, ни в скорости, разве только в беге на короткое расстояние. Затем у них есть Турецкие и Польские лошади, которых они зовут Аргамаками, среди них есть хорошие; все их лошади — холощеные. Кроме того, среди ногайских встречаются, но довольно редко, очень хорошие кобылки, все белые и в мелких черных пятнах, как тигры или леопарды, так что их можно принять за раскрашенных. Местные лошади называются меринами, они обычно маленькие и хорошие, прежде всего те, что из Вологды и ее окрестностей, и гораздо скорее объезжаются, чем татарские. За двадцать рублей можно приобрести весьма красивую и хорошую татарскую или местную лошадь, которая послужит больше, чем аргамак — турецкая лошадь, которая будет стоить пятьдесят, шестьдесят и сто рублей. Все эти лошади болеют чаще, чем во Франции, они весьма подвержены болезни, называемой Норица: это гной, скапливающийся спереди, и если это быстро не вылечить, он переходит в ноги и тогда уже не помочь. Но как только его замечают, то прорезают кожу на груди почти между ногами и вкладывают туда веревку из пеньки и /f. 27/ древесной коры, которую натирают дегтем, затем два-три раза в день заставляют лошадь бегать, пока она не будет вся в мыле, и часто передвигают названную веревку, и через три-четыре дня созревает нечистота, которая выходит через отверстие. Так продолжается до пятнадцати дней или трех недель, затем вынимают веревку, и дыра со временем заживает, лошади после этого вполне резвы. А чтобы избежать этой болезни, они загоняют всех лошадей в реку, когда та вскроется ото льда, где держат их по шею в воде час или два, пока они едва смогут держаться на ногах от сильной дрожи, что их сильно истощает, поскольку продолжается в
