Хаджар проворчал нечто на тему, что он свой долг уже выплатил, а затем только отмахнулся. Если Лэтэе так хочется таскать за собой этого юнца — пускай. Только когда он станет им обузой, пусть потом не сетует на судьбу.
— Отправиться в путешествие с Безумным Генералом и Падающей Звездой? — глаза волшебника буквально вспыхнули живым огнем. — Ты хоть представляешь сколько материала я смогу набрать для своих песен?!
— О, я даже не сомневаюсь, — Лэтэя похлопала его по руке, отчего волшебник снова зарделся. Лэтэя же, словно этого не заметив, повернулась к Хаджару. — А что касательно дома Лецкет…
— А что касательно дома Лецкет, — подхватил Артеус. — Здесь, думаю, я смогу вам помочь.
— Н-да? — протянул Хаджар, скучающе подперевший подбородок ладонью. — И как?
— Я слышал ваш уговор с главой дома… кажется, он просил вас отыскать северянина? — губы Артеуса сложились в какой-то дьявольской усмешке. — И, спорю, вы готовы поклясться, что вы отыскали его. Думаю, нам надо отправится на переговоры.
На мгновение, Хаджару показалось, что он действительно видит перед собой не молодого, безусого юнца, а того странного разноглазого волшебника.
И, видят Вечерние Звезды, ему это не сильно понравилось.
Глава 1614
Глава 1614
Спуск с холмов оказался дольше и сложнее, чем изначально полагал Хаджар. Впрочем, это и не удивительно — подъем в гору, будучи без сознания, он не запомнил. И тот факт, что спуск зачастую проще подъема, давал понять причину, по которой за все время в горах им не попался ни один человек.
Острые камни, покрытые обманчивыми снегами, готовыми мгновенно ухнуть в глубокие расщелины. Острые ледяные щиты, где не устоишь и не зацепишься. И все это вкупе с местной атмосферой — тяжелое даже для Безымянных адептов. Не говоря уже о воющих ветрах, поднимающих непроглядные вьюги, где и руку то собственную не увидишь.
Так что не удивительно, что спуск у них занял несколько день. На третий, когда закончились, наконец-то, природные ловушки гор, спуск просто превратился в утомительное прокладывание дороги сквозь ледники и снега. Работали по сменам, чтобы можно было успеть отдохнуть и не замедлять и без того затянувшийся процесс.
Хаджар в очередной раз улыбнулся тому, насколько ироничен Безымянный Мир.
Смертным кажется, что даже простой истинный адепт — Небесный Солдат — это некое мифическое существо, практически равное богам. Мол он может летать, ударом ладони срубить гору, а оружием — рассечь небеса. И, может быть, в регионе смертных, где Река Мира течет маленьким ручьем и не так сильно пропитывает все сущее, это действительно так, но…
Помимо круговорота воды, в Безымянном Мире существовал и другой — круговорот энергии. Адепты не только забирали силу из эфемерной Реки Мира, где на дне покоились созданные людьми же духи путей развития, но и постепенно отдавали эту самую энергию. По малой капле, но постоянно.
Так что чем больше в одном месте собиралось могущественных адептов, тем сильнее весь окружающий мир пропитывался этой самой энергией. Все стихии и все сущее становилось крепче, мощнее, долговечней. И вот уже в каком-нибудь Даанатане, центре развития целой Империи, Небесному Солдату, чтобы срубить дерево, придется потеть ровно столько же, сколько и смертному в своем регионе.
Все это, разумеется, объясняло причину, по которой чем дальше вглубь истории, тем меньше там встречалось откликов о энергии, Реки Мира и тому подобному. Любой из мифических героев древности, если он не являлся богом, духом или демоном, сейчас вряд ли бы смог бы найти себе место среди иерархии адептов.
Но, с другой стороны, чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше в мире появлялось могучих адептов. Те собирались в целые города и страны, наполняя Реку Мира и неосознанно меняя мир вокруг себя.
Подобная тенденция, зачастую, давала повод задуматься о том, а как должна выглядеть страна Бессмертных? О ней слагали легенды, рассказывали, что там простой дом — словно дворец богатейшего из королей, а дворец — как целая процветающая страна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хаджар мысленно улыбнулся.
Он только недавно видел, как Бадур, явно обладавший куда большей силой, нежели Хаджар, потратил несколько часов чтобы срубить дерево. Простое дерево. И это несмотря на то, что он стоял на грани осознания Правила. Мистерии столь глубокой и сложной, что о ней не слышали не только в Империях, но и в столицах сорока девяти смертных регионов — во всяком случае в Рубиновом Дворце — точно.
Может быть Тень Бессмертного, обучавшая его пути меча в Черных Горах Балиума и не обманывала, когда утверждала, что Хаджар будет поражен до глубины души, когда увидит страну Бессмертных. Вот только… Хаджар тогда понял её слова превратно. Выдал ожидаемое за действительное.
А может это все из-за видений прошлого, показанных ему Белым Драконом. Ведений, где битва богов, духов и демонов с тварями из-за Грани выглядела почти как сражение простых смертных с бессметными полчищами монстров.
Наверное, в этом всем крылась какая-то непреложная, глубокая истины, скрытая под ширмой философии о пожирающем собственный хвост змее. Может быть Река Мира — это вовсе не река. Может быть так её видят адепты лишь потому, что стоят на одном берегу и взора не хватает, чтобы увидеть другой берег.
Берег озера.
Или моря.
Может даже океана.
Но не реки.
Все реки берут где-то исток и куда-то впадают. Река же Мира… она словно брала исток в самом Безымянном Мире и внутрь него же и выпадала.
Хаджар покрутил в пальцах небольшой обломок гальки, оставленной ему Бадуром. Морской гальки, стесанной до поверхности идеальной глади тысячами и тысячами прибоев. Что значит этот камень? Что страна Севера действительно граничит с океаном, за которым лежит страна Бессмертных? Что там в самом деле — край смертного мира.
Край мира. Целого мира.
Хаджар точно знал, что Безымянный Мир — не планета. Об этом говорило буквально все — начиная движением солнца и звезд, заканчивая невозможность существования столь огромного куска породы в космосе. Да и был ли он здесь — космос?
Хаджар посмотрел на небо. Там, на западе, куда еще не дотянулись лучи рассветного солнца, засыпали бутоны цветов в ночных садов Седьмого Неба.
Может быть действительно, это не звезды — а лишь цветы в эфемерных садах Яшмового Императора. И может быть все метафорично не только в мире духов, но и здесь — среди смертных. Среди деревьев, что одинаково крепки, как для простого крестьянина, так и для княжьего сына Бадура.
Но если это так…
Хаджар убрал камень в мешочек, а тот — в пространственное кольцо.
Если это действительно так, то в чем смысл бесконечного пути сквозь боль, пот и кровь. Если даже дерево, простое дерево, каждый раз оказывается так же прочно и крепко, как и в самом начале пути.
Просто ради того, чтобы чуть больше энергии брать у Реки Мира и так же больше ей отдавать? Служить чем-то вроде… чем-то вроде… чем-то вроде батарейки для этого мира?
Хаджар поднял перед лицом ладонь и зажег огонь терны внутри души. Может быть именно в этом смысл терны? Этой силы, созданной кем-то на заре человеческих эпох. Сила, которая не зависит от этого мира, не зависит не от чего, кроме самого смертного.
Сила, чтобы…
— Хаджар!
Возглас Артеуса выкинул Хаджара из медитативного сознания, граничащего с состоянием вдохновения. Глубокая мысль, зародившаяся в его сознании и уже почти приоткрывшая завесу над следующей ступенью владения терной, когда он, возможно, смог бы соединить её не только с волей, но и мистериями, исчезла, оставив после себя гложущее ощущение чего-то знакомого, но забытого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хаджар не сдержался и выругался.
— Впереди, — Лэтэя указала на пролесок.
Они уже почти спустились с горы. Здесь уже поднимались леса и, местами, виднелись следы от старых, разбитых дорог. И там, за лесом, стоило только приглядеться, мерцали отблески на стальных латах и шуршали белоснежные штандарты с очень знакомым гербом.
