об этом не знал.
Хм-м-м…
Нужно потянуть время.
– С чего ты взял, что я захочу приключений? А вдруг я пожелаю… нарядов и всего такого?
Том рассмеялся, и смех стер с его лица ехидное выражение.
– Такая девчонка, как ты? Вот уж вряд ли.
Я выпрямилась.
– В каком смысле «такая, как ты»?
Том все еще улыбался.
– Знаешь, как прозвали тебя приютские ребята?
Руки сами по себе сжались в кулаки.
– И как же…
– Ловкач Фрэнк.
Я вскочила с койки.
– Что?! А ну покажи, кто посмел меня так звать!
Том изобразил удар битой.
– Парни говорят, если б ты знала правила игры в крикет, была бы отличным подающим.
– Ах, вот что… – Я уселась на место.
Должно быть, они видели, как я бросаю мяч в саду на переменке. Потом мисс Розуотер запретила мне это делать, мол, недопустимо для леди! Ловкач Фрэнк, ишь ты! Зарядить бы им мячом по сопливым носам да показать пару приемов!
– Да, у меня поставлен удар. И что с того?
Том достал маленький сверток и предложил мне.
– Лакрицы?
Я рассвирепела.
– Ну и нахал же ты: угощать меня моей же лакрицей! Проходимец!
– Такой и есть, – засмеялся Том.
Я взяла кусочек лакрицы и сунула в рот.
– Этим ты кормил сову?
Том зажал лакомство в зубах.
– Моррис ее любит.
Лакрица была отличной: вкусной, твердой и липкой. Полли знает, какая мне нравится.
– Так я прав?
Я сглотнула слюну, стараясь освободить слипшиеся от лакомства зубы.
– Насчет чего?
Том взял еще конфету.
– Насчет тебя, нарядов и приключений.
Я промолчала. Может, я и ненавидела наряжаться, но мне не нравились странные мальчишки, которые угадывали, что я не люблю платья.
– Потому думаю, мы должны стать партнерами.
– А я думаю, ты нахал. Не успели познакомиться, как ты стал угрожать украсть моего джинна, а потом стащил лакрицу. И теперь хочешь, чтоб я взяла тебя в партнеры? И где ты столько наглости набрался…
Том уставился на меня немигающим взглядом, в точности как его совенок.
Вот сумасшедший! Кажется, решил, будто у него предостаточно времени, и не сомневается, что я соглашусь.
Однако предложение меня заинтересовало. Я бы только выиграла, взяв рыжего в партнеры, и ничего не потеряла. Кроме своей совести. К тому же так будет легче за ним присматривать. Том может оказаться полезным… Он уже доказал свою наблюдательность, смелость и пронырливость.
Дело только вот в чем. Не могла я пообещать ему отдать джинна, когда исчерпаю желания. Мермер объяснил ясно: его чары работают иначе. После исполнения последнего желания джинн исчезнет и появится в другом месте, может, на том конце света. Например, в чайнике где-то в Китае или в ночном горшке какого-нибудь американца. Поделом тебе, заносчивый старый сом!
Опять же, Том ничего этого не знал. И если бы мы заключили сделку, оставил бы попытки меня обворовать.
«Но это нечестно, Мэйв», – произнес слабый голосок у меня в голове. Тот, что вечно пытался испортить все веселье.
Но когда дело доходит до джинна, о честности речь не идет. Не соглашусь на сделку – рыжий ограбит меня прямо тут.
Так что же мне сказать этому упорному мальчишке из приюта?
Я решила повременить с ответом.
– Ничего не могу обещать, – наконец отозвалась я. – Но возьму тебя с собой в следующее приключение, когда бы оно ни случилось. Я пока не придумала.
Том посадил Морриса себе на плечо, поднялся и протянул мне руку. Я тоже встала и обменялась с ним рукопожатием.
Все казалось таким торжественным, а следовательно, совершенно нелепым.
– Так почему не сейчас?
Глава 11
– Да ты рехнулся! – воскликнула я.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся Том.
Я вспомнила о банке сардин, что осталась лежать на койке на самом виду, и поспешно плюхнулась обратно.
– Я не хочу ничего загадывать, не обдумав как следует. Вообще-то это можно сделать всего три раза. У меня есть конкретные цели, и я собираюсь правильно распорядиться желаниями, потраченного-то ведь не вернуть.
Том азартно потер руки.
– Да, но с сегодняшнего дня желаний у тебя в два раза больше. И почти все твои.
Я такого не говорила. Я не соглашалась именно на это. Но так уж Том понял наше соглашение. О боже. Если я его поправлю, все начнется заново.
«Ты ступаешь по тонкому льду», – проворчал мой внутренний голос.
Вот нытик-то!
Моррис зарылся клювом Тому в волосы, будто решил отыскать там вкусную мышку, а мальчишка этого даже не заметил.
От возбуждения он широко распахнул глаза.
– Почему бы тебе не позвать подругу? – спросил Том. – Твою соседку по комнате? Возьми и ее, ты же ей доверяешь. Вижу – доверяешь. А когда мои желания закончатся, я передам джинна ей. Получается, на всех у нас будет девять желаний!
– Моя соседка по комнате?! – рассердилась я. – С чего ты взял, будто я ей доверяю? Что ты еще про меня разнюхал? Что дальше, проследишь за мной до дома родителей?
Кажется, при упоминании родителей веки Тома едва заметно дрогнули. Я чуть не откусила себе язык за такой промах. Может, я и не верила этому грабителю, охочему до сардин и лакрицы, но ради всего святого, он же сирота!
Но Том уже взял себя в руки.
– Окно вашей комнаты выходит на нашу спальню.
– Ну спасибо, что не стал за мной шпионить!
– А ты почаще задергивай занавески! Ой, Моррис…
Совенок клюнул хозяина в ухо. Том решил, что хватит таскать Морриса на плече, как Джон Сильвер своего попугая, и пересадил птицу на мою койку. Совенок потоптался с ноги на ногу, а потом сгорбился и вжал голову в плечи. Пора вздремнуть. Похоже, Моррис присвоил мое спальное место. Что ж, по крайней мере, на какое-то время отпугнет крыс.
Том оторвал свечу с пола, схватил меня за руку и потащил в глубь подвала. Я вывернулась, забрала сверток со своими вещами и, конечно, банку сардин, а потом отправилась за Томом. Он снова взял меня за руку и повел через темное захламленное помещение. Ладонь у рыжего оказалась крепкой и жесткой, покрытой мозолями. Мальчики до этой минуты касались меня лишь в одном случае: когда их кулаки впечатывались в мою челюсть.
Том открыл дверь подвала, мы вышли наружу и по лестнице поднялись на улицу. Церковные колокола начали отбивать девять вечера. Свет горел лишь в окнах мисс Саламанки. Сквозь занавески виднелся ее силуэт, склонившийся над письменным столом. Без сомнений, директриса строчила очередное письмо с извинениями мистеру Трезелтону. Хотя кто знает, возможно, она пописывала
