Уже утром следующего дня я договорился о встрече с одним из ведущих политических консультантов в Калифорнии Бобом Уайтом, который был ближайшим помощником Пита Уилсона на протяжении почти трех десятилетий, в том числе все восемь лет его пребывания на посту губернатора. Боб был из тех, благодаря кому поезда ходят по расписанию. Он считался одним из ведущих представителей Республиканской партии в Сакраменто. Я уже много лет был знаком с ним по участию в различных благотворительных фондах и других акциях, и я предложил пообедать вместе.
Конечно, приглашение Боба и его команды стратегов и аналитиков еще не означало то, что я пользуюсь поддержкой Республиканской партии. Заправилы партии не слишком меня жаловали, поскольку, на их взгляд, я чересчур тяготел к центру. Да, я был консерватором в финансовых вопросах, поддерживал частный бизнес и выступал против повышения налогов, но всем также было известно, что при этом я выступаю против запрещения абортов, за права гомосексуалистов и лесбиянок, за охрану окружающей среды, за разумный контроль над оружием, за разумную систему социальной защиты. Многих консервативных республиканцев также беспокоили мои связи с семейством Кеннеди, в том числе мои прекрасные отношения со своим свекром, которого они считали человеком, умеющим только повышать налоги и увеличивать государственные расходы. Я буквально читал их мысли: «Да, да, только этого нам не хватало: Арнольд и его жена-либералка, а затем придут его свекровь со свекром, Тедди Кеннеди и все остальные. Это самый настоящий троянский конь, черт побери!» Партийные лидеры высоко ценили то, что я помогал собирать средства на избирательные компании, пропагандировал кандидатов-республиканцев и республиканскую философию. Но заканчивалось все лишь: «Все было очень хорошо, большое спасибо за помощь». Я не чувствовал теплого отношения к себе.
Однако к Бобу и его команде я обратился не поэтому. Я хотел получить подробную профессиональную оценку своего потенциала участвовать в выборах и победить, а также помощь в проведении опросов общественного мнения и других исследований. Хотя в прошлом я уже принимал участие в избирательных кампаниях, я хотел знать, что такое действительно бороться за какой-либо выборный пост, особенно если учесть, что меня никак нельзя было считать типичным кандидатом. Сколько времени мне придется тратить на избирательную кампанию? Сколько денег я должен буду собрать? Какой будет главная тема моей кампании? Как оградить детей от шумихи, связанной с выборами? Чем является принадлежность Марии к демократическому клану: преимуществом или недостатком?
Жена не знала о моей встрече с Бобом. Она читала в газетах о моей возможной борьбе за губернаторское кресло, видела, как я нянчусь с этой идеей, но она была уверена, что я ни за что не пойду на строгий график работы, с двадцатью встречами на дню, ни за что не соглашусь принимать на себе весь тот мусор, который неизбежно связан с политикой. Уверен, Мария рассуждала: «Он слишком любит жизнь, предпочитая получать от нее наслаждения, а не страдания». Я не говорил ей о том, что всерьез подумываю об участии в выборах, потому что не хотел бесконечных разговоров об этом дома.
Специалисты сразу же определили плюсы и минусы. Самым главным моим плюсом был фактор Рональда Рейгана. Тот доказал, что шоу-бизнес не считается с партийной принадлежностью: люди не только знают твое имя, но и обращают внимание на то, что ты говоришь. – И неважно, кто ты при этом – демократ, республиканец или независимый, лишь бы ты не был подделкой. Губернатор Пэт Браун и его политические советники кардинально недооценили силу популярности, когда Рейган одержал над ним верх в 1966 году; и, на мой взгляд, политики до сих пор никак не могут в нее поверить. Когда Джордж Гортон, ближайший советник Пита Уилсона, пришел к нам на мероприятие в Молодежный центр Холленбека, он был поражен, увидев девятнадцать съемочных групп, приехавших, чтобы осветить в вечерних выпусках новостей мой визит в центр. Телекамер было, по крайней мере, на целую дюжину больше, чем ему доводилось видеть, когда события такого масштаба посещал сам губернатор.
Первый опрос, в котором приняло участие восемьсот жителей Калифорнии, имеющих право голоса, дал противоречивую картину. Все избиратели знали, кто я такой, и у 60 процентов из них сложилось положительное впечатление обо мне. Это был плюс. Однако когда им предложили сделать выбор, кто будет лучше на посту губернатора, я или Грей Дэвис, Дэвиса предпочли почти вдвое больше человек, чем меня. Разумеется, я еще не участвовал в выборах, но меня никак нельзя было считать фаворитом. Эксперты перечислили и другие минусы: хотя я придерживаюсь четких взглядов по многим вопросам, моя осведомленность в проблемах трудоустройства, образования, иммиграционной политики и охраны окружающей среды оставляет желать лучшего. И, естественно, у меня нет избирательного фонда, нет политических советников, нет опыта общения с журналистами, освещающими политику, и меня до сих пор еще никуда не избирали.
Всплыл еще один вопрос: принимать ли мне участие в избирательной кампании 2002 года или же подождать 2006 года? Во втором случае у меня будет больше времени, чтобы закрепить в сознании избирателей мой образ в качестве кандидата. Джордж Гортон предложил также, чтобы я, если решу бороться за губернаторскую должность, сделал упор своей избирательной кампании на так называемую «инициативу избирателей». Среди всех штатов Калифорния славится своими традициями «прямой демократии». Согласно конституции штата, принимать законы могут не только законодательные органы, но и рядовые избиратели, напрямую, опуская свои предложения в избирательные урны во время выборов. Эта традиция восходит к Хайрему Джонсону, легендарному губернатору штата в период с 1911 по 1917 годы. Он использовал «инициативу избирателей» для борьбы с коррумпированным правительством штата, находившимся под контролем железнодорожных монополий. В наши дни самой крупной демонстрацией «прямой демократии» была налоговая революция 1978 года. Тогда избиратели Калифорнии приняли на референдуме Предложение номер 13, поправку к конституции штата, официально озаглавленную «Народная инициатива по ограничению налога на собственность». К тому времени я прожил в Америке всего десять лет, и прекрасно помню, какой восторг вызвало у меня то, что простые люди смогли ограничить власть штата.
Гортон объяснил, что, воспользовавшись правом принимать законы на всеобщем референдуме, я смогу обратиться напрямую к людям, не объявляя официально о выдвижении своей кандидатуры на губернаторских выборах. У меня появится повод создать организацию, создать избирательный фонд, развивать связи с влиятельными группировками, общаться со средствами массовой информации, выступать по телевидению. И если предложение пройдет, это покажет, что в моих силах завоевать голоса избирателей штата.
