в этот момент, и он сидел несколько секунд, его оставшийся глаз потемнел от боли, которая не имела ничего общего с физическими ранами, которые он получил на службе Матери-Церкви. И затем, медленно — неохотно — ручка начала двигаться.
Милорд епископ, с тяжелым сердцем и глубоким сожалением, только после многих часов молитвенного размышления, я беру перо в руки, чтобы сообщить вам…
МАЙ, Год Божий 898
.I
Суэйлтон, графство Суэйл; крепость Ридимак, графство Чешир; крепость Рок-Коуст, герцогство Рок-Коуст, королевство Чисхолм, империя Чарис, и пещера Нимуэ, горы Света
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, миледи.
У высокого темноволосого мужчины были серо-зеленые глаза, эффектные серебристые бакенбарды и волевое, выразительное лицо. Он был хорошо одет и элегантно ухожен, хотя явно не благородного происхождения, и выглядел тем, кем он был на самом деле: искусным мастером, уверенным в своей компетентности и привыкшим к уважению, подобающему старшему члену гильдии оружейников.
И эти серо-зеленые глаза были темными и горькими, когда он выпрямился, поцеловав руку Ребки Раскейл.
— Добро пожаловать, мастер Клинтан. Пожалуйста, садитесь, — ответила вдовствующая графиня Суэйл и грациозным жестом указала рукой, которую он только что отпустил, на удобное кресло напротив ее собственного рядом с чугунной печью, встроенной в то, что когда-то было массивным, старомодным и ужасно неэффективным камином.
Был май, но май часто был самым суровым месяцем в Чисхолме, и погода снова испортилась. Противная смесь мокрого снега и дождя стучала по стеклу солярия, а ботинки ее посетителя были мокрыми. Он уселся в указанное кресло с легким намеком на неловкость из-за того, что сидел в присутствии знатной женщины, выдавая свое простолюдинское происхождение, а графиня задумчиво и ненавязчиво изучала его.
Гнев исходил от него волнами, даже более сильными, чем жар, исходящий от печи, но она подозревала, что это было так очевидно для нее только из-за соответствующей исходящей от нее ненависти. Она сильно сомневалась, что его мотивы были такими же, как у нее, но это едва ли имело значение. Что имело значение, так это то, что в дополнение к имени, которое становилось все более неудачным здесь, в Чисхолме, он нес бремя профессии, которая вот-вот должна была исчезнуть, забрав с собой не только его богатство, но и его статус.
Три года назад Жонэтин Клинтан потерпел поражение в борьбе за пост главы гильдии оружейников в Черейте. Он не наслаждался этим поражением, но на самом деле воспринял его довольно спокойно, особенно когда корона предложила ему одну из трех руководящих должностей на Мейкелбергском заводе стрелкового оружия. Как супервайзер, работая непосредственно со Стивином Незбитом, менеджером Мейкелбергского завода из Старого Чариса, он зарабатывал почти в два раза больше своего предыдущего дохода, хотя, возможно, это было немного меньше, чем он мог бы заработать как независимый подрядчик, учитывая невероятное количество заказов на огнестрельное оружие. Конечно, таких «независимых подрядчиков» было уже не так много, и по мере того, как Мейкелберг набирал обороты, их становилось все меньше. Это имело немалое отношение к присутствию Клинтана здесь, в Суэйлтоне, этим ледяным майским днем.
— С вашего разрешения, мастер Клинтан, — сказала теперь Ребка, — я обойдусь без обычных околичностей и перейду прямо к сути дела. Я поняла от нашего… общего друга, что вы не в восторге от положения дел здесь, в королевстве.
Она пристально посмотрела на него, намеренно употребляя слово «королевство» вместо «империя». Вспышка тревоги боролась с глубоко укоренившимся гневом в его глазах, но это была короткая битва.
— Вы правильно поняли, миледи. — Он поднял подбородок, встречаясь с ней взглядом, когда гнев победил. — И я понял от нашего «общего друга», что вы гораздо менее «увлечены» этим, чем я. Хотя, как бы мне ни было больно не соглашаться со священнослужителем, — он тонко улыбнулся, — мне немного трудно поверить, что кто-то может быть менее увлечен, чем я в данный момент.
— Возможно, это было бы верно для большинства людей. — В голосе Ребки проскользнуло нечто большее, чем намек на холод. — Но большинство людей не видели, как эта предательская сука на троне повесила их мужа, как обычного преступника.
Слова прозвучали ровно, почти непринужденно, если бы не эта ледяная грань, но тем более убедительно из-за ее сдержанности, и лицо Клинтана напряглось.
— Прошу прощения, миледи. Это не должно было прозвучать грубо или безразлично. Если это так, я приношу самые смиренные извинения.
— В извинениях нет необходимости, мастер Клинтан. И если у вас создалось впечатление, что это не так, это никогда не входило в мои намерения. Просто… некоторые раны глубже, чем другие.
— Могу это понять. — Клинтан покачал головой. — Я не перенес такой потери, поэтому уверен, что не могу по-настоящему оценить глубину вашей боли, но я всегда страдал от активного воображения.
Ребка кивнула, но она также напомнила себе о предупреждении отца Жордина. Несмотря на свою фамилию, Клинтан гораздо больше симпатизировал реформистам, чем сторонникам Храма. Его недовольство Шарлиэн и Кэйлебом Армак было гораздо меньше связано с религиозными убеждениями, чем с волной потрясений, охвативших социальную структуру Чисхолма.
Но все в порядке, — сказала она себе. — Истинная дочь Бога может строить из любых
