любого, кто не был в его норе, за еретика.
Револьвер взревел, и он вспомнил первое правило перестрелки в темноте и закрыл глаза за мгновение до того, как нажал на спусковой крючок, чтобы избежать ослепления собственной дульной вспышкой. Он открыл их снова, так же быстро, и увидел другую фигуру, движущуюся слева от первой. Или, может быть, это была та же первая, и он промахнулся. Это не имело значения. Он повернул дуло, взвел курок, нажал. Револьвер прогремел снова, и он снова открыл глаза, отчаянно ища другую цель, зная, что вспышки его дула обозначили его местоположение для любого еретика поблизости.
Что-то шевельнулось в уголке его зрения. Он повернулся к нему, повернул револьвер, поднял дуло и застонал от невыносимой боли, когда четырнадцатидюймовый штык пронзил его левое плечо насквозь. Он ударился спиной о заднюю стенку своей норы и нажал на спусковой крючок.
Расстояние было меньше трех футов. Пуля поразила свою цель с энергией почти в восемьсот футо-фунтов, и более глубокая, более личная тьма поглотила лейтенанта, когда человек, которого он только что убил, свалился в нору, и стальной шлем ударил его по лицу, как копер.
.XII
Штаб армии Сиридан, Крейсир, герцогство Торэст, королевство Долар
— Насколько все плохо, Фастир? — Голос Пейрейка Мецлира был очень тихим.
Он стоял вместе с сэром Фастиром Рихтиром, полковником Аскаром Мортинсином и генералом Клифтином Раджирзом в кабинете, который Рихтир присвоил у мэра города Крейсир, и смотрел на карту, покрывающую стол мэра. В кабинете больше никого не было — в данный момент, — но через открытую дверь доносились настойчивые голоса, и, без сомнения, через мгновение появится еще один из генеральских клерков со свежими новостями о катастрофе.
— Боюсь, все настолько плохо, насколько это возможно, отец, — тяжело сказал Рихтир.
Он понизил голос по той же причине, что и его интендант, но его серые глаза, не дрогнув, встретили взгляд Мецлира. Затем он выпрямился, провел рукой по своим седеющим песочного цвета волосам и вздохнул.
— Они не только перерезали дорогу, они захватили и ферму Сейксин, и ферму Карсуил, — сказал он с мрачным изможденным лицом. — Это дает им контроль над дорогой из Карсуила в Крейсир… и единственной твердой землей между дорогой и болотом. — Он покачал головой. — Я не могу собрать переднюю часть обратно, отец. Во всяком случае, не раньше, чем они перережут главную дорогу Уэймит-Фронзпорт. И, по словам бригадного генерала Биргейра, их правый фланг сейчас находится менее чем в десяти милях от главной дороги Брекстин-Шэн.
— Это может быть так близко, сэр, но они еще не достигли проклятой дороги, — прохрипел генерал Раджирз. Глаза однорукого генерала — точнее, его левый глаз; правый был закрыт черной повязкой — были очень темными на худом, с сильным носом лице.
— Верно, это не так, Клифтин, — согласился Рихтир, улыбаясь высокому узкоплечему генералу, чьи длинные черные волосы спадали на спину, заплетенные в толстую старомодную косу. Эта коса сочеталась с развевающейся бородой, которая покрывала его грудь, как будто сейджин из витражного стекла из войны с падшими вернулся, чтобы снова взять свой меч, и изображение было более чем поверхностным.
Раджирз стал заместителем Рихтира после смерти сэра Отиса Годуила во время чарисийской бомбардировки, и с тех пор Рихтир не раз был молитвенно благодарен ему. Они знали друг друга двадцать пять лет, задолго до джихада, и если во всем мире и был более храбрый человек — или более яростно преданный Матери-Церкви, — сэр Фастир Рихтир никогда его не встречал. Раджирз был одним из первых, кто вызвался добровольцем в первую, катастрофическую морскую кампанию, и он потерял правую ногу на пять дюймов ниже колена на борту галеры «Сент-Тейтис», сражаясь под командованием графа Тирска в битве при Крэг-Рич. Это было бы достаточной жертвой для большинства, но не для Клифтина Раджирза, который вернулся на полевую службу, как только привык к своей больной ноге. Он преодолел все возражения, указав, что все еще может ездить верхом так же хорошо, как и раньше, и в любом случае генералу не пристало сражаться пешим! Он добился своего — как правило, добивался… и потерял левую руку выше локтя при сэре Рейносе Алверезе в Эйликсберге. В то время он был инвалидом всего около трех месяцев, присоединившись к полевой армии перед Тесмаром сразу после того, как Алверез отправился в устроенную деснаирцами катастрофу в Киплинджирском лесу, и сражался как великий дракон, когда Хэнт контратаковал из Тесмара. И, как, казалось, всегда случалось, он снова был ранен. На этот раз он выбыл из строя меньше чем на месяц… но он вернулся к своему командованию без зрения на правом глазу.
И, насколько было известно сэру Фастиру Рихтиру, он ни разу не пожаловался на раны, полученные им на службе Богу. Была причина, по которой армия Рихтира называла Клифтина Раджирза «ящер-резак», и генерал никогда его не подводил.
— Еретики еще не добрались до нее, — сказал теперь Рихтир, — но они чертовски близко. — Он постучал по карте указательным пальцем. — Бригада Бринигейра невероятно хорошо справилась с тем, чтобы замедлить их настолько, насколько это возможно, и я знаю, что ему есть с чем поработать. Но это только вопрос времени, и не так уж большого.
— Я уже послал Гейруила и Клюни поддержать Бринигейра, — упрямо сказал Раджирз, и настала его очередь постучать по карте оставшейся рукой. — Ты также прав насчет местности. Я знаю, что леса не такие уж густые, а сейчас, когда наступило лето, большинство рек едва можно назвать ручьями. Но Чидор все еще глубок, а Бринигейр перекрыл броды. Как
