Мы так и не могли вспомнить, когда мама переехала к нам в Ленинград. Спросить уже не у кого, умерли также все Крепостняки, даже молодые. Уничтожил собственными руками всю обширную переписку мамы, в которой можно было бы найти ответ. Занимает, дескать, много места. Вот так и появляются Иваны, не помнящие родства, выбравшие взамен «Пепси». Понимание этого приходит слишком поздно, когда уже надо «подбивать бабки» собственной жизни.
Эти размышления укрепили меня в стремлении продолжать писать эту скромную «повесть временных лет», насколько хватит отпущенного времени и сил. Она ведь не только обо мне…
Зимняя Хоста мало напоминает летнюю, с переполненными пляжами и парками. Теперь возле холодного моря только редкие энтузиасты ловят целебные анионы (или катионы?), короче – дышат чем Бог послал. Поредела публика, фланирующая по аллеям: день короче, зябко, часто моросит дождик; дня за три до Нового года выпал даже снег, отогнув разлапистые листья пальм под критическими углами. Народная жизнь сосредотачивается до обеда «на марциальных водах» в Мацесте, вечером – в палатах и питейных заведениях
В нашей «Авроре» достаточно многолюдно: отдыхают целые экипажи субмарин Северного флота. Им начальство предложило зимний отдых, наверное, чтобы уберечь от убийственной для северного человека акклиматизации в жаркую пору. Даже вид холодного моря навевает на моряков зеленую тоску, и они «оттягиваются по полной» только на суше: во всяких злачных местах, на танцах в клубе, в еженощном преферансе в своих палатах. Охотно посещают кино: подозреваю, что на лодках крутят всего 2–3 фильма, как у наших зимовщиков на Новой Земле.
В санатории нам с Эммой сразу выделяют комнату с лоджией, из которой даже видно море. Мы подружились с молодыми соседями, часто бродим и развлекаемся двумя парами. Костя Алканович – врач на лодке, только вернулся из плавания, Наташа – худощавая женщина, непрерывно требующая у мужа шашлыков и поглощающая их в огромном количестве. Костя, добродушный и высокий, любуется женой, как всякий моряк, сошедший на сушу после долгого плавания. Наташа злоупотребляет этим на всю катушку: когда ее рот не занят шашлыками, пилит своего благоверного. Их сын, как и наш, остался с бабушками.
Обычно до обеда мы заняты врозь: поездки на Мацесту, процедуры, то да се. После обеда движемся в поселок Хоста на базар. Алкановичи набрасываются на шашлыки, мы с Эммой – на мандарины. У нас в Ленинграде этот фрукт остается почти новогодней экзотикой, а здесь стоят целые развалы абхазских мандаринов по весьма приемлемым ценам.
Новый год стремительно приближается, мы начинаем определяться, как его встретить. Известно ведь: как встретишь, так и проведешь. Для начала выпускаем стенгазету. Рисовать ее нечем и не на чем. Закупаем всякие ручки-краски и большой плакат «Все на выборы!». Кого и куда выбирали – теперь не узнать, но флаги на нем были всех республик. На обратной стороне плаката размещается наша газета «Ку-ку, Гриня!», с десятком рубрик, в том числе передовой статьей, положенных серьезной прессе. Большую статью «Ешьте больше лука!» редакция повторно напечатала «по многочисленным просьбам бабушек и дедушек, оставшихся с внуками (получку дети увезли на курорт)». В обширном разделе «Удивительное – рядом!» сообщается: о том, что буйным цветом зацвели чебуреки, что часть шашлыков в столовой была без костей, что «состояние больного К.М.А. непрерывно улучшается, несмотря на все усилия врачей». Вот к дереву прибито объявление (почти подлинное):
«Тов. отдыхающие, больные и кто еще здоров! Внесите по 30 копеек, чтобы НАМ было весело на Новый год! Администрация и массовик».
В «Новогоднем Приказе по Авроре» пункт 2 приказывает дожди 31 декабря и 1 января считать снегом, а пункт 4 сообщает, что 31 декабря вместо ужина будет кино (хорошо бы!).
Большой раздел «Наши будни» оканчивается пророческими стихами:
… Бедняга на крылатом «ТУ»
Радикулит с курорта Сочи
Увез обратно в Воркуту.
Наша газета имеет широкий успех в узком кругу, но это не может заменить нам новогодний ужин. Ресторан отвергается: после подсчета наличности – решаем провести бал на дому. Кроме того, у нас с женой имеется уже ошеломляющий опыт ресторанной встречи Нового года в новом заведении на проспекте Стачек. За несколько дней до Нового года мы с Мещеряковыми пошли туда на разведку. Мы больше часа голодными сидели в ожидании ненавязчивого сервиса, затем наших дам облаял пьяный официант. Правда, на меня и Леву гроздьями висли веселые девочки… К счастью, это была всего лишь разведка, после которой наши жены дали великую клятву: Новый год праздновать только дома. Только дома, как ни тяжело им будет готовить яства, а затем смотреть на постылые рожи родных мужей…
Закупаем продукты, бутылки. Вместо рюмок в аптеке берем овальные мензурки. Наташа и Эмма властно подавляют наши возражения о их недостаточной емкости. «Ладно: увеличим обороты!» – решаем мы с Костей. Бал собираемся провести в двухкомнатном номере знакомого командира субмарины: он с женой будет встречать Новый год в ресторане.
Вечером 31-го в столовой санатория нас накормили какой-то дрянью, всех тошнило, на еду и выпивку смотреть не могли. С сожалением оставили стол накрытым до утра и разошлись по палатам, надеясь, что за ночь «проморгаемся».
Хозяин номера возвратился с женой и друзьями из ресторана голодные и злые: их надули, как обычно. Роскошь нашего стола их просто потрясла. Эту скатерть-самобранку они прикончили с великим удовольствием и в исторически короткие сроки.
Утром мы могли бы спать и подольше: делать было уже нечего…
«Как встретили – так и проведем» – ох, как верна эта народная примета…
На лермонтовских местах
Чей конь примчался запаленный
И пал на камни у ворот?
Кто этот всадник бездыханный?
(М. Ю. Лермонтов)
Весь 1971 год я заглушаю боль работой. Корсет не снимаю, пытаюсь даже спать в нем. Ребра уже слиплись от постоянного сжатия, но помогает это все меньше. Леня добывает для меня путевку в Пятигорск: именно там происходят чудесные исцеления. Вытяжение там делают в среде необычайно целебной минералки…
К трапу самолета меня подвезла санитарная машина части, но в самолет я взгромоздился самостоятельно. Это запомнилось, потому что возвращение было не таким прекрасным: из самолета меня уже выносили.
Все красоты Кавказа, проезда к санаторию и устройства там в первый раз прошли как-то мимо сознания, озабоченного сохранением хотя бы подобия человеческого облика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
