1799
ЗАМОК КЭДЬО
Посвящается высокочтимой леди
Анне Гамильтон
Когда прапрадеды твоиВ старинном Кэдьо, в гордом зале Веселье пенистой струиГостям по кубкам разливали,
Тогда и сладкий струнный звон,И смех, беспечный и надменный,И буйный пляс со всех сторон,Ликуя, отражали стены.
А ныне их пустой скелет —Плющом затянутые плиты —На зов теней дают ответ,На горной речки рев сердитый.
Той славы блеск померк, погас,Но ты, красавица, велела,Чтоб я о ней сложил рассказНа диком бреге Эвендела.
Порой, устав от суеты,Забыв про светские победы,К минувшим дням влечешься тыК могилам, где почили деды.
И вот по слову твоемуВстают разрушенные своды,Век нынешний скользит во тьму,А старые сияют годы.
Там, где руины между скалКазались дикими камнями,Бойниц раздвинулся оскалИ плещет рыцарское знамя.
И вот на берегу речномНе цепкий хмель, не терн косматыйОпоры каменных хором,Суровых башен строй зубчатый.
Ночь. Эвен под скалой ревет,По волнам тень зубцов струится,Луну затмил на зыби водОгонь из башенной глазницы.
Восток сереет. Страж ночнойУшел, устав бороть дремоту.Лай. Ржанье. Радостной толпойИз замка едут на охоту.
Опущен мост. Скорей, скорей!Скликай борзых — и ногу в стремя!Ретивых горячить конейИ мчаться вдаль настало время.
За Гамильтоном, за вождем,—Все удальцы родного клана.Под величавым седокомСкакун быстрее урагана.
Бежит олень из рощ густых,В глазах у серн тоска, тревога.Из чащи горной гонит ихПризыв охотничьего рога.
Но что певучий этот звукТут, между древними дубами,Как громом заглушило вдруг,Рассыпавшимся над горами?
То самый мощный из зверей,Рожденный в каледонской пуще,То Горный Бык, под треск ветвейПо склону дикому бегущий.
Он прямо на врагов летит,Неистовый и горделивый,Очами ярыми грозитИ снежной встряхивает гривой.
Но без ошибки лёт копьяНацелил вождь: его добычаНа землю падает, храпя.«Ура!» И лес дрожит от клича.
Вот полдень. Отдохнуть пораПод сенью дуба-исполина.Клубится сладкий дым костраВ кустах, где жарится дичина.
И вождь на молодцов своихГлядит, и он гордится ими.Но нет здесь лучшего из них,Носящих доблестное имя.
«Где Босуэло? И почемуНе делит с нами труд и славу?Где он? Кому, как не ему,Любить охотничью забаву?»
Нахмурился суровый Клод,Владетель Пэйзли своенравный:«Ни празднеств больше, ни охотНе хочет знать наш родич славный.
Еще недавно в добрый часОн осушал свой кубок пенный,С веселым сердцем возвратясьДомой, в родного замка стены.
Как роза бледная, нежна,В покое пышном и старинномВстречала воина женаС его новорожденным сыном.
Но горе! Мэрри, подлый враг,Наслал убийц на дом злосчастный.Где мирный теплился очаг,Пожар бушует дымно-красный.
На темных Эска берегахЧья тень скользит, роняя слезы,С младенцем — тенью на руках?Ее ли — нежной, бледной розы?
И путник слышит слабый стон,Случайно поравнявшись с нею:«Наш род поруган, угнетен.Отмщенье Мэрри-лиходею!»»
Он смолк. И содрогнулся логОт выкриков ожесточенных,И вождь свой эрренский клинокИзвлек из ножен золоченых.
Но кто там мчится между скал, Спешит сквозь заросли лесные?Чей окровавленный кинжалЯзвит коню бока крутые?
Безумный, неподвижный взглядПод тяжко-хмурыми бровями,Кровь на руках… «Да это брат!Наш Босуэло! Он здесь, он с нами!»
И спрыгнул всадник молодойС коня, что загнан без пощады,И карабин отбросил свой,Уже свершивший все, что надо.
«Отрадно слышать, — молвил он, —Призывы рога утром рано,Но мстителю отрадней стонЛежащего в крови тирана.
Как яро Горный Бык бежалНа вас, друзья, в кровавой пене!Но Мэрри в Линлитгоу вступалС клевретами еще надменней.
Он гордо шел от рубежа,Губя страну, глумясь над нею,И, сбавив спеси, Нокс-ханжаС улыбкой кланялся злодею.
Но могут ли гордячка ВластьИ блеск и пышность СамомненьяПорыв Отчаянья заклясть,Поколебать решимость Мщенья?
В процессию вперяя взгляд,В засаде я стоял, у щели.С английскими смычками в ладШотландские волынки пели.
Шел гнусный Мортон впереди,Убийцы спутник неизменный,И выступали позадиС мечами в пледах Макфарлены.
Льстецы Гленкерн и Паркхед с ним,И Линдсей, мрачный, непреклонный,Чей взор был так неумолимК слезам Марии оскорбленной.
Шлем регента с цветным перомСверкал над лесом копий гордо,И конь его ступал с трудом —Так тесно вкруг толпились лорды.
Следил за всем суровый взглядИз-под открытого забрала,Рука стальным рядам солдатСтальным жезлом повелевала.
Но хмурилось его чело,С сомненьем гордость в нем боролась.«Готов ко мщенью Босуэло», —Шептал ему враждебный голос.
Гром выстрела. Конь на дыбах.Народ шумит, гудит, трепещет.Пернатый шлем летит во прах.Он над толпою не возблещет!
Да, счастлив, кто в глазах прочелУ милой ласковое слово,Кто, мстя за сына, закололУбийцу — хищника лесного!
Но я счастливей был стократ,Когда тиран, сраженный мщеньем,Души своей злодейской смрадПредсмертным изрыгал хрипеньем.
И Маргарет моя челоНад ним склонила, как живая:«Свершилось мщенье Босуэло!» —Тиран услышал умирая.
Встань! Знамя по ветру развей,Вождь Гамильтонов благородный!Пал Мэрри от руки моей.Сыны Шотландии свободны».
Все воины уже в седле,И трубным гласом клич народаЛетит по всей родной земле:«Пал Мэрри! Родине — свобода!»
Но что же это? Блеска пикНе видно, стихли крик и топот.Их ветерок развеял вмиг,Унес потока мирный ропот.
Где труб раскатывался гром,Веселый дрозд свистит в долине.Молчат увитые плющомРуины каменной твердыни.
Не вождь свой клан зовет на бой,Крича о мести и свободе, —Красотка нежною рукойНебрежно теребит поводья.
Да будет радостен уделПрелестницы, что захотелаУслышать повесть давних делНа диком бреге Эвендела!
1801
